Противоположности - Дарьяна Кадет

проходят незнакомые люди, но Николь не смотрит ни на кого, её не заботит их путь, она просто смотрит в одну точку — отковыренная чьим-то пальцем дырочка в потёртых временем бордовых обоях — опустив сигарету, позволяя ей тлеть меж пальцев. Губы сохнут, и она проводит кончиком языка по ним, чуть смачивая. Усталость накатила совершенно неожиданно, поспать бы сейчас не меньше двенадцати часов, надеясь, хоть там найти временное успокоение. Может, она внушает себе, но плечо, что задел Нэйтен, неприятно ноет, словно ощущая до сих пор его толчок.

Обидно. Дико обидно.

Но они же сами идиоты. Сами виноваты. Некого больше винить в собственных ошибках и гордости характера. Но гордыня порой играет злую шутку, и последствия от неё разрушительны. Это опасная игра, где каждый проиграет, в первую очередь, самому себе. Люди идиоты. Кто-то это понимает сам, но поздно. Кому-то это пытаются донести со стороны, но они глухи. А кому-то мозгов не дано природой. Но абсолютно, абсолютно каждый совершает оплошность, и не одну. Но кто-то пытается исправить ошибку, кто-то пускает всё наутёк, а кому-то откровенно пофиг. И только слабые, прикрываясь маской силы, медленно уничтожают себя изнутри.

Скопившийся воздух давит на лёгкие, вырываясь тяжёлым выдохом. Николь поворачивает голову, заинтересовавшись отблеском на полу, смотрит в окно, что находится на другом краю коридора в надежде, что, возможно, луна способна дать ответы — недаром она для многих является источником вдохновения и спутником жизни. Но Тёрнер не поэт, не умеет замечает деталей, простая, обычная до скукоты. Обычная дура, смотрящая на луну через грязное окно пустым взглядом.

Мимо опять кто-то проходит. Двое парней, пуская шутки, двигаясь в сторону мужского туалета.

— Стой, а я тебя знаю, — заметное заплетание языка говорит о степени ещё незначительного брожения алкоголя по венам, но ещё позволяющего, хоть и не здраво, но всё же думать, обладателя голоса. Ники даже не хочет обернуть взгляд, хоть и понимает, что обращение идёт к ней напрямую. Боже, неужели нельзя было просто пройти мимо? К чему сейчас всё то, что она так не желает? Ей не до этого. — Ты же та девка, что снимала меня, кажется, твой каблучок глубоко в меня засел, — его ладонь упирается в стену рядом с её плечом, а лицо неприлично приблизилось. Она ощущает запах недавно выпитого парнем пива — тёмного нефильтрованного. Она морщится, но смело поднимает взгляд. Да, теперь узнала этого петуха. И получает удовлетворение, заметив на губе шрам, который оставил ему Нэйтен.

— Проваливай, — одна её фраза, сказанная с достаточным количеством яда, несёт понятный смысл. И она хочет совершить последнюю затяжку, возможно, даже бросит окурок в этого придурка, а затем, отпихнув и просто скрыться из этого коридора, и из этого бара в общем.

— Не подумал бы, что ты куришь, — парень перехватывает сигарету из её рук и затягивается, вдыхает последнюю затяжку, чтобы вместо неё расслабленность протекла в чужом, таком мерзком теле. Гад. Выдыхает дым ей в лицо, а затем криво лыбится. Тёрнер жмурится от клуба дыма, пощипывающего глаза, с примесью его кислотного дыхания, и отворачивает в неприязни голову. — Слабенькие, но приятные на языке, — протягивает он пошло каждое слово. Николь чувствует, ещё немного, как её вывернет соком — единственное, что попало в желудок за этот вечер. Вырвать бы его язык, чтобы не был таким гадким. А парня только скалится шире.

— Да пойдём уже, — его дружок начал ныть, а учитывая по позе, его мочевой пузырь сейчас либо лопнет, либо зальёт своим содержимым всё помещение.

— Отвянь, — отмахивается тот от него, не отводя взгляд от Ники.

Дружок не стал спорить, быстро скрылся, словно здесь никогда и не было, и только где-то вдалеке послышалось захлопывание двери мужского туалета с выломленной в ней ручкой.

— Тебе лучше отвалить от меня по-хорошему, — цедит Тёрнер сквозь зубы, ведь её нервные клетки покрываются шипами от напряжения и неприятно близкого расстояния этого незнакомца.

— Какая грозная, — играется он словами и забавляется… снова. Да, его определённо веселит её реакция и смелость, что чаще не свойственна девушкам в таких ситуациях. В любом случает, силы не равны, и это знают они оба. — Хотя я это ещё приметил возле бильярдной. Славная девочка, — вроде даже комплимент, но отвращение — это теперь самое чёткое описание всей ситуации, особенно, когда он, склонившись ещё ближе, произносит это прямо ей на ухо.

Достал. Она отталкивает парня от себя и желает обойти, чтобы так же быстро скрыться, как и его знакомый, но мужская рука больно перехватывает запястье, а затем совершенно бесцеремонно толкает обратно в стену, сталкивая затылок о бордовую поверхность так, что серебряные искры ослепили на секунду. Николь жмурится от боли. Цепочка, удерживаемая в руках, выскальзывает, и потеря бьёт больно по сердцу, а от отчаянья, что так просто не отпустят сейчас найти ценность, вызывает внутреннюю истерику. Она резко открывает глаза, когда его вторая рука полностью отрезает путь к отступлению. Поймана в ловушку стены и чужого тела. Петух зажал плотно, мерзко проскальзывая дыханием от уха к шее и обратно.

— Нет, милая, не так быстро. Лучше скажи мне, — это пивное дыхание заставляет затаить дыхание, чтобы хотя бы не так часто вдыхать этот «прекрасный» аромат, — где твой дружок, тот белобрысый, Нэйтен Картер?

— Не знаю. Мне плевать где он. Убери от меня руки! — выставляя она ладони перед собой, чтобы хоть как-то стараться держать его от себя подальше, понимает, что сил мало, и надо срочно придумывать другие действия, ведь страх (всё же, кто знает, что взбредёт в подвыпившую голову), начал давать о себе знать. Только бы не перешёл в панику.

Николь старается не смотреть на него, а только ищет выпавшую цепочку на полу — эта потеря важнее подвыпившего козла.

— А вот я так не думаю, — наконец он отрывается от шеи, где она желает отрезать этот кусок кожи, чтобы не было так мерзко, заглядывая в глаза. — Видишь ли, в чём дело, крошка. Этот урод мне кое-что задолжал. Я терпеть не могу, когда берут моё. А именно это он и сделал, когда переспал с моей девушкой.

Николь замерла, чуть ослабив сопротивление. Конечно, она знала, что этот бабник собирал значительный список женских имён, числившихся в его постели, но предпочитала не думать об этом, не то чтобы ей ещё об этом сообщали. Как будто она предпочитает слышать эти новости в первых рядах. И уж тем более отвечать за них.

Нет, не хочет, не воспринимает.

Нажмите «delete» в её памяти, а заодно и всё, что связано