Исполнение мольбы - Вера Авалиани

В начале карьеры каскадера (а ей всего и было около меньше двух лет) Клоду удалось, увидев изнанку съемок того же Голливуда, удалось понять, почему его считают именно фабрикой грез. Все было очень технически насыщенным и автоматически трансформируемым. Но на Мосфильме все было сравнительно маленькое, словно бы кустарное, и предельно экономное. Так что на ум приходило слово «кустарная артель грез».

Видно, что на съемки с постройкой крупных декораций в советские времена не решались – искали места на натуре, а студийно снимали только события внутри комнат домов. Клод с легкой тревогой подумал, что не найдет обратный путь в этом лабиринте. Когда проходили костюмный цех, дверь открылась и вышла дама в синем рабочем халате с ворохом платьев 19 века, которые почему-то сильно пахли чем-то ядовитым. Клод начал чихать и дошел в этом деле до некоторого удовольствия, которого раньше искали нюхатели табака. Глаза наполнились сладостными слезами. Заславский засмеялся, и дружески хлопнул Клода по спине, куда дотянулся с его ростом карлика.

Студия, куда они вошли с режиссером, показалась Клоду достаточно большой, но какой-то немудреной.

В павильоне уже шли пробы. Пока на кинокамеру снимали какого-то высокого красавца, Клод не сразу понял, что это тот, кто будет играть роль его самого в этом фильме.

Клоду, назвавшему мысленно претендента на роль «мармеладным красавчиком» невдомек было, что сам он гораздо лучше сложен и хорош лицом. Один только необычно, но великолепно вылепленный нос достоин скульптурного отображения, а этот взмах крыльев орла вместо бровей, их блестящий темный разлет при выгоревшей кудлатой шевелюре чего стоят! Ну а резкие, четкие и большие губы как раз и были тем, на что в свое время запала впечатлительная Жиз.

У актера же, пробовавшегося на роль, черты лица были мягче, нежнее, так что создавалось впечатление, что он «сластолюбец».

О своих наблюдениях и сказал Клод Заславскому, дескать, актер на пробах – не такой тип мужчины, как он сам, не стал бы этот парень бороться с Жиз, он бы слился с ней в экстазе. Так что если актер логично должен спасаться от жены по сценарию, то он изначально не должен быть таким явным ловеласом с маслеными глазами.

Потом Клод вышел к толпе, выстроившейся в очередь на кинопробы, и осмотрел всех актеров мужчин. Самым первым с конца стоял веселый и раскованный парень, спортивный, но не особенно на этом зацикленный, как и на брутальной своей красоте.

Клод вернулся к режиссеру и прошептал ему на ухо: «Присмотрись к последнему в очереди за дверьми».

Игорь кивнул, выкатился в коридор и тоже прошел вдоль цепочки самых разных людей, в который раз поражаясь тому, как необъективно относятся люди к собственной внешности. На роль каскадера в фильме пришли показываться бледные спирохеты вообще без мышц, милые пухляки, очкарики с одутловатыми лицами и тонкими шеями. Были, конечно, и качки с самодовольными «рожами по циркулю», и голуби с внешностью примадонн женского рода. Остановившись в ее конце, он уставился на стоящего там претендента на роль с этаким прищуром, подперев голову рукой, будто ценитель, разглядывающий картину.

По очереди прошел шорох «Сам Заславский…».

Но режиссер умело сыграл роль, что к славе он привык, и весь мыслями в высоких сферах. Выдержав положенную театральную паузу, Игорь все также молча поманил парня за собой пальцем. И пошел в студию, не оглядываясь. Продуманная мизансцена, о которой актер впоследствии явно будет рассказывать интервьюерам, когда станет знаменит, подумал Клод – он вышел за Игорем в коридор, но наблюдал издали.

К другому съемочному павильону стояла очередь из актрис, в которой преобладали худенькие брюнетки. Но три толстухи и одна натуральная блондинка тоже зачем-то пришли на кастинг. Явно ни одна из них не станет экранной Жиз.

Но та, которую как раз в этот момент снимал при Клоде оператор в «женском» павильоне была точь в точь его бывшая жена – стерва, интриганка, красавица с расплющенными почти в квадрат губами и большими наглыми глазами. Таисья славилась своей магнетической чувственностью. И была любовницей Игоря. Так что остальные актрисы были приглашены на пробы для проформы.

Клод довольно кивнул – новое земное воплощение Жиз будет даже более роковым, чем было прежнее. Его бывшая жена имела больше мужских черт во внешности и характере, а русскую звезду с винтовкой в руках представить было сложнее.

Он уже развернулся, чтобы идти к режиссеру, как вдруг в соседней двери приоткрыло сквозняком дверь. И прямо напротив носа Клода оказалась комнате, куда очереди не было.

Это Ангелы навалились вместе на дверь со всей мощи, чтобы Клод увидел Соню именно сегодня, до съемок.

Заглянув в щель двери, Клод увидел, как проходят пробы, но снимают почему-то со спины в полу лежачем положении на боку. В этой позе всегда живописцы рисовали и рисуют обнаженных натурщиц. Но у этой Дивы был столь волнующий изгиб в талии, та бесконечность линии ног, те божественные округлости сзади, напоминающие надломленный персик, что шедевр художнику был бы гарантирован. Возлежащая на подиуме была мечтой, невозможно прекрасным соблазном. Но через часть спины у нее протянулся замысловатый корявый шрам, вверху напоминающий розу. Клод потрясенно ойкнул.

Натурщица обернулась к двери плавно и грациозно, и ее глаза, как и волосы цвета дождя или лунной дорожки сразу напомнили Клоду сон про русалку. Женщина посмотрела на вошедшего в дверь Клода, и сразу же у нее появился страх и восторг, поднялись крошечные волоски на руках.

Это он подумала Соня. – Каким бы он не был – я не устою. Я знаю, ты мне послан Богом» – мысленно процитировала она Татьяну из Онегина. И тут же вспомнила, что такое же впечатление при первой встрече произвел на нее и Павел. И к чему это привело. Поэтому Соня отвернулась и дала себе зарок – не влюбляться в этого писаного красавца.

И с этого момента запретный плод стал таким сладким…

Все в этот момент в Клоде словно замедлилось, стало приглушенным, дыхание остановилось. А потом сердце запрыгало от восторга, и чего-то вызывающего влагу в глазах. Клод даже головой замотал, чтобы прийти в себя.

– У меня эстетический шок. Или что это?

– Про любовь никогда не слышал? – Любезно намекнул мужчине его Хранитель.

А кинопробы шли своим чередом. Режиссер вроде бы был не доволен съемками, а, скорее всего, нагло использовал все новые дубли, чтобы примитивно лапать ту, которая лежала лицом к кинокамере.

– Вам надо лечь вот так. – И он, задерживая руку на талии, разравнивал изгиб бедра. – А теперь перевернитесь на живот и сделайте красивую линию спины и ягодиц.

Красавица покорно легла, как сказали. Нагота ее почему-то не смущала, казалось, она привыкла быть голой на людях. И вдруг из-за спины Клода вышел Игорь Заславский, вошел в студию, застыл, столь же потрясенный, как и Клод, но вдруг резюмировал:

– О-о, вы не подходите! У героини спина ничем не была повреждена.

Ангел режиссера прочел мысли Игоря, дескать, надо, чтобы она упрашивала его взять в фильм. И тогда это тело окажется в зоне доступа режиссера.