Дисциплинарный санаторий - Эдуард Лимонов

Телевидение на всех каналах внушает нам одно мнение. Если воспользоваться опять польским примером, заметь, читатель, что невозможно услышать даже робкого предположения о том, что, может быть, половина вины за то, что польская экономика инвалидна, лежит на совести благородного союза «Солидарность», десяток лет сотрясавшего страну забастовками во имя политических целей. Непредвзятый анализ польского общества исключен из программы волшебного ящика.

Упрощение характеризует информацию о несанаторном мире. Господствуют клишированные объяснения всех проблем недостаточной развитостью экономики. Непонимание функционирования чужих миров привело к возникновению мифов о «латиноамериканских диктаторах», «тоталитарных режимах», «фанатиках мусульманского интегризма».

Если бы средний больной — телезритель не был занят большую часть дня, функционируя как work force, имея время, он разыскал бы труднодоступную, но доступную профессиональную информацию по интересующим его вопросам. Но у него нет времени. И нет желания. Так и не выбравшись из стадии «пипи-кака» и интереса к гениталиям противоположного пола, он, однако, понимает, что, взрослому, ему необходимо мировоззрение. Потому он присваивает себе телемировоззрение.

Комментаторы тележурналов, увы, не для того поставлены, чтобы выражать свое мнение, не выражают они и мнения отвлеченно-объективные, как это присуще, скажем, очень добросовестным ученым. Комментаторы или служат впрямую администрации, или (и) являются пленниками общенациональных фобий и предрассудков, то есть сами есть продукты многолетнего влияния ready-made мышления. Опять уместно привести здесь пример исторического пристрастия Франции к Польше, откуда возникает способ рассуждения: все события, могущие привести Польшу в союз Западного блока санаториев,— позитивны (Добро), а все акции, удерживающие ее в Восточном,— негативны (Зло).

Этически присутствие комментаторов в журнале неуместно. Практически они выполняют роль последней цензурной сети, самой мелкой. На случай, если крупицы нежелательной информации все же просочились, комментатор (часто им служит сам диктор) уничтожает и эти крупицы, объясняя их. И даже после того, как информация уже выбрана для оглашения, она продолжает быть объектом манипуляций. Повторить «нужную» информацию во всех тележурналах дня, укрупнить ее к вечеру, урезать нежелательную информацию (или добавить к ней для баланса несколько отрицательных объяснений), из главных новостей перевести информацию в мелкие, убрать вовсе — все эти трюки вместе с комментарием дают возможность, ничего не запрещая, контролировать все. Администраторы Восточного блока санаториев до сих пор безграмотно истолковывали теорию информации. Не понимая далее первого принципа: существенного отличия массовой информации от профессиональной, они глупо запрещали всякую информацию, противоречащую их интересам. Тогда как следовало умело регулировать массовость ее. В последние годы российская media переживает болезненный период хаотической (почти полной) свободы информации. В сегодняшний период межцарствия (старое насилие ушло, а новое владеет еще не всеми рычагами управления) media и телевидение, в частности, разрушают сознание русского человека, дезориентируют его, давая ему неотобранную ВСЮ ИНФОРМАЦИЮ.

Еще одно постоянное блюдо телеменю — show. У пультов управления большими show стоят звезды, и они приглашают к участию в своих show идеальных больных, то есть таких же звезд, как они сами. «Нормального гражданина» (если следовать санаторной терминологии — «нормального больного») возможно увидеть лишь на несколько секунд: за рулем автомобиля, застрявшего в пробке, свидетелем трагического происшествия, жертвой на госпитальной койке. Когда-то опрашивал минуту-две обыкновенных граждан, вызвав их из затемненных рядов, где они терпеливо дожидались, Мишель Поляк в передаче французского теле «Droit de réponse».[154]С тех пор как эта передача ликвидирована, простой человек, гражданин водится только на сцене телеигр. Репортеры, имея перед собой просто больного, обыкновенно с ним не церемонятся — вопрос, ответ, физиономия, «мерси»… Странным образом их — БОЛЬШИНСТВО, голосующее, плательщиков налогов (содержателей администрации),— телевидение стесняется. «L'heure de vérité»[155]для нормального больного не существует. Тележурналисты общества, называющего себя демократическим, не изъявляют желания раз в неделю допросить публично представителя демоса — ЧЕЛОВЕКА ОБЫКНОВЕННОГО. Боятся ли они, что наглядно станет видна посредственность «ординарных» граждан и это обстоятельство бросит тень на справедливость основного принципа демократического общества? Вдруг станет ясно, что милые граждане беспомощно не имеют своего мнения и потому всеобщее демократическое голосование аморально? Не декларируя этого, санаторная система узаконила статус обыкновенного больного как статус недочеловека (sous-homme). Система функционирует именно на этом принципе и лишь держит его в секрете.

Ведущий show, в смешанном стиле конферансье из кабаре и хозяйки салона, целующейся с приглашенными звездами, обращающийся с ними как с родственниками, и фамильярно и аррогантно,— обыкновенно вульгарен. Вульгарны до невозможности Патрик Сабатье и Мишель Друкер. Вульгарность можно было бы простить за достоинства. Если бы «host»[156]умел, предположим, злить своих приглашенных, работал бы над тем, чтобы их расколоть, заставить сказать именно то, чего они не хотят сообщить, обнажить то, что они скрывают. Но нет, мир, гармония и взаимная лесть царят на shows. (Если взаимная лесть очень талантливых людей хотя бы выносима, то взаимная лесть плохих артистов тошнотворна.) Звезды наслаждаются своей звездностью и с нерасколотыми имиджами, не показав зубов, послушно исполнив свои номера, приличные, как дети в школьном концерте, покидают сцену. Покойному певцу Гинзбургу позволялось чуть-чуть припугнуть буржуа призраком скандала, быть или казаться пьяным. Всегда присутствует обязательный имитатор, обязательный гость из-за океана (актер или певец, обыкновенно третьестепенный). Количество умных людей среди знаменитостей ничуть не больше, чем среди незнаменитых, потому на teleshows произносятся ничуть не более умные речи, чем в кафе на рю де Бретань. Но концертные программы безопасны, а главное — полезны. «Если посредственность — норма даже на балу у звезд,— говорит себе Золушка-секретарша,— то все в моей жизни идет как надо. Да останется вечно моим секретарское место в этом самом посредственном из миров». Огни «Елисейских полей»[157]гипнотизируют и успокаивают секретаршу у ее телевизора. Если случается легкий скандал (как при вручении премии Цезар — сюрреалистское хулиганство актрисы Анемон), умелый пожарник Друкер, скрывая раздражение, заливает пожар.