После хорошей войны - Марк Семёнович Солонин

времени) день войны бомбардировщики ВВС Юго-Западного фронта выполнили 34 (тридцать четыре) боевых вылета.

И лишь в одном пункте ожидания генерала Птухина сбылись полностью. 24 июня 1941 года он был арестован, 13 февраля 1942-го постановлением Особого совещания приговорен к высшей мере наказания. Расстрелян 23 февраля 1942 года - в очередной День Красной Армии. Место захоронения неизвестно. Реабилитирован за отсутствием состава преступления в 1954 году.

«Дело авиаторов»

Война для советских ВВС началась значительно раньше того воскресного утра, когда немецкие бомбы посыпались на «мирно спящие аэродромы». Тяжелейшие потери, причем в самом главном, командном звене советская авиация понесла уже в мае - июне 1941 года. И по сей день нет внятного объяснения того, почему именно в начале лета 1941 года новый вал репрессий накрыл руководство военной авиации и военной промышленности. Даже на фоне других абсурдных и кровавых деяний сталинского режима так называемое «дело авиаторов» поражает своей иррациональностью.

Сов. секретная справка, которую Лаврентий Берия подал Сталину 29 января 1942 года, содержит список из 46 арестованных, которых не успели еще расстрелять к тому времени. Рядом с каждой фамилией было предельно кратко изложено существо предъявленных обвинений. Этот документ сразу и безоговорочно снимает сакраментальный вопрос: «А верил ли сам Сталин в виновность своих жертв?» В данном случае подобный вопрос неуместен -в справке нет ничего, во что мог бы поверить даже самый доверчивый человек. Ревнивому и страстному мавру Отелло хотя бы предъявили «вещественное доказательство» - платок. В «деле авиаторов» все было скучно, страшно и мерзко. Никакого «платка» чекисты не нашли.

В обвинениях, предъявленных арестованным генералам, нет ничего конкретного, нет ни одного факта, ни одного документа, ни одного реального события, нет мотива совершения столь страшного преступления, нет сообщников на той стороне фронта, которым мнимые «шпионы» передавали секретные сведения. Нет ничего, кроме шаблонных фраз: «...уличается как участник антисоветского военного заговора показаниями Петрова и Сидорова». Против фамилии условного Сидорова будет написано: «.уличается показаниями Иванова и Петрова». Более того, сплошь и рядом появляются примечания: «От показаний отказались».

Бросается в глаза и явная устарелость обвинений, в которых «сознаются» или даже не сознаются (хотя от этого ничего и не меняется!) обреченные. Видимо, чекистам было лень придумывать что-то новое и актуальное, связанное с мировой войной, Гитлером, Черчиллем и пр. Со старых «шпаргалок» 1937 года были переписаны обвинения в «троцкистско-террористическом заговоре», а в числе свидетелей обвинения присутствуют люди, уже много лет назад расстрелянные! Во что же мог тут поверить товарищ Сталин? В показания тех, кто «сознался»? Мог ли Сталин не понимать цену этих «показаний», если он самолично санкционировал использование мер физического воздействия и даже не погнушался лично проинформировать об этом нижестоящие партийные инстанции (известная шифротелеграмма ЦК ВКП (б) от 10 января 1939 года)...

Документы и факты свидетельствуют...

Не пытаясь приоткрыть завесу тайны над этой трагической историей, приведем лишь простую и беспристрастную хронологию событий. Впрочем, простой тут не может быть даже хронология, ибо что же считать начальной точкой? Как правило, «дело авиаторов» связывают с неким заседанием Главного Военного Совета (ГВС), на котором рассматривался вопрос об аварийности в советских ВВС. С легкой руки одного заслуженного адмирала пошла гулять по страницам книг и журналов такая легенда:

«Во время доклада секретаря ЦК Маленкова главком ВВС Рычагов взял да и выпалил с места:

- Вы заставляете нас летать на гробах, потому и аварийность высокая!

Сталин, прохаживавшийся вдоль рядов кресел, на миг застыл, изменился в лице и, быстрым шагом вплотную подойдя к Рычагову, произнес:

- Ви не должны были так сказать.

И, промолвив это еще раз, закрыл совещание. Через неделю, 9 апреля 1941 г., постановлением Политбюро ЦК ВКП (б) Рычагов был снят с должности и обречен на смерть».

После того как протоколы заседаний ГВС были в 2004 году опубликованы, стало ясно, что вся описанная сцена (включая сам факт участия Сталина в заседании совета) вымышлена. В рассматриваемом периоде состоялось четыре заседания Главного Военного Совета (11 декабря 1940 года, 15 и 22 апреля, 8 мая 1941 года), но Рычагов там даже не упоминался. С другой стороны, вопрос об аварийности в частях военно-воздушных сил действительно обсуждался, но не на ГВС, а на Политбюро ЦК (причем отнюдь не в первый раз). В апреле 41-го очередным поводом к обсуждению стали аварии, произошедшие в частях дальней авиации. Результатом этого обсуждения стало постановление Политбюро ЦК ВКП (б) от 9 апреля 1941 года (протокол № 30).

Виновными были признаны четверо: нарком обороны Тимошенко, начальник ВВС Красной Армии Рычагов, командующий дальней авиацией Проскуров, начальник отделения оперативных перелетов штаба ВВС Миронов. Самое суровое наказание было предусмотрено для Миронова: «.предать суду за явно преступное распоряжение, нарушающее элементарные правила летной службы». Кроме того, Политбюро предложило (то есть приказало) снять с должности и привлечь к суду Проскурова. Что же касается Рычагова, то его сняли с должности «как недисциплинированного и не справившегося с обязанностями руководителя ВВС». Наркому Тимошенко объявили выговор за то, что «в своем рапорте от 8 апреля 1941 г. он по сути дела помогает т. Рычагову скрыть недостатки и язвы, имеющие место в ВВС Красной Армии».

Вот, собственно, и все. Никаких указаний по линии Наркомата госбезопасности отдано не было. Более того, в приказе наркома обороны от 12 апреля 1941 года (№ 0022), по сути дублирующем текст решения Политбюро, появилось весьма важное дополнение: «Согласно просьбе генерал-лейтенанта авиации т. Рычагова командировать его на учебу в академию Генерального штаба Красной Армии». Как видим, ни о каком «обречении на смерть» речь еще не идет. Наконец, уже 4 мая 1941 года, несколько «поостыв», Политбюро принимает следующее решение: «...предложить Прокурору СССР т. Бочкову в отношении генерал-лейтенанта авиации Проскурова и полковника Миронова рассмотреть их дело на суде и, имея в виду их заслуги в Красной Армии, ограничиться общественным порицанием». Учитывая, что советские прокуроры единодушно поддерживали «предложения» Политбюро, инцидент, казалось бы, можно было считать исчерпанным.

Завершая обсуждение явно несостоятельной «аварийной версии» причин истребления руководства ВВС РККА, стоит отметить, что расхожие слухи об «ужасающей аварийности в советских ВВС накануне войны», мягко говоря, неверны. Причем специалистам это было всегда известно. Так, согласно данным Разведуправления Штаба РККА в 1934 году на