Соглядатай - Мэри Хиггинс Кларк

Тоби вернулся к себе, принял душ, натянул слаксы, рубашку и спортивную куртку. Малышка из «Стекбургера» дала ему понять, что не намерена сегодня возиться на кухне. Для разнообразия он поведет ее куда-нибудь пообедать, а потом они заглянут к ней на квартиру выпить по рюмочке на сон грядущий.

Вообще-то Тоби не доставляло удовольствия тратиться на еду. Лошадки привлекали его куда больше.

Он надел темно-зеленый галстук и посмотрел в зеркало. В это время зазвонил телефон.

— Спустись на улицу и раздобудь мне экземпляр «Нэшнл миррор», — потребовала Эбби.

— "Миррор"? Зачем?

— Ты слышал, что я сказала? Немедленно отправляйся и принеси газету! Только что звонил Филипп. На первой странице номера красуются «Мисс Эйпл-Джанкшен» и ее очаровательная мамаша. Кто откопал эту фотографию? Кто?!

Тоби стиснул телефонную трубку. Пэт Треймор заходила в редакцию газеты в Эйпл-Джанкшене... Джереми Сондерс звонил Пэт Треймор...

— Сенатор, если кто-то пытается подложить нам свинью, я сверну ему шею.

* * *

Пэт вернулась домой в полчетвертого, предвкушая, как соснет часок-другой до вечера. Вчерашние хлопоты — походы по магазинам, украшение елки, возня с картинами — не прошли бесследно для ее ноги, и привычная ноющая боль давала о себе знать все настойчивее.

Но не успела она закрыть за собой дверь, как раздался звонок. Звонила миссис Тэтчер.

— Как я рада, что поймала вас, Пэт! Я следила за домом, все боялась вас пропустить. Что вы делаете сегодня вечером?

— Ну, вообще-то... — Захваченная врасплох, Пэт не смогла сразу придумать отговорку.

Миссис Тэтчер не позволила ей договорить.

— Отложите дела. Посол по традиции приглашает на сочельник гостей. Я сказала ему, что хотела бы привести вас — ведь в конце концов теперь вы наша соседка. Он пришел в восторг.

Восьмидесятилетний посол в отставке по праву считался одним из самых выдающихся государственных деятелей старшего поколения. Редкий официальный гость Вашингтона, приезжая сюда с визитом, упускал случай навестить старика.

— Мне очень приятно. Спасибо, что подумали обо мне, — тепло поблагодарила Пэт.

Положив трубку, она поднялась в спальню. Гости посла наверняка будут разодеты в пух и прах. Пэт решила надеть черный бархатный костюм с отороченными соболем рукавами.

У нее еще оставалось время принять ванну и немного вздремнуть.

Нежась в горячей воде, Пэт заметила, что уголок светло-бежевых обоев отошел от стены. Под ним можно было рассмотреть веджвудскую лазурь. Пэт вылезла из ванны и отогнула край обоев.

Да, именно это она и помнила — чудесный фиолетово-лазурный рисунок.

А на моей кровати было кремовое атласное стеганое покрывало... и голубой ковер на полу спальни.

Она машинально вытерлась и накинула махровый халат. В спальне было прохладно, в углах сгущались вечерние тени.

На всякий случай Пэт поставила будильник на полпятого. Очень скоро ее одолела дрема.

Сердитые голоса... одеяло, натянутое поверх головы... громкий звук... еще один громкий звук... ее босые ноги шлепают по лестнице...

Пэт разбудил настойчивый звон будильника. Она потерла лоб, вспоминая размытые образы сна. Вероятно, рисунок старых обоев сыграл роль спускового крючка в ее памяти. И как назло этот сон-воспоминание так резко оборвался!

Она медленно встала и подошла к зеркалу. Ее лицо походило на бледную напряженную маску. От скрипа половиц в коридоре сердце ухнуло вниз, и Пэт резко обернулась, обхватив руками горло. Но, конечно, звук был лишь порождением старого дома, живущего незримой жизнью.

Миссис Тэтчер зашла за ней ровно в пять. Когда стояла в обрамлении дверного проема, она была похожа на пожилую фею с розовыми щечками и белоснежными волосами. Серебристо-серая норковая шубка и рождественский букетик, приколотый к широкому воротнику, придавали ее наряду праздничный вид.

— У нас есть время выпить стаканчик шерри? — спросила Пэт.

— Думаю, да. — Лайла бросила взгляд на изящный мраморный столик и зеркало в мраморной раме. — Мне всегда нравились эти вещицы. Приятно увидеть их снова.

— Вы меня узнали, — сказала Пэт утвердительно. — Я поняла это в тот вечер, когда мы познакомились.

Она провела гостью в комнату и выставила на столик для коктейлей графин с шерри и тарелку с печеньем. Лайла задержалась на пороге гостиной.

— Да, вы проделали здесь большую работу. Насколько я помню, много лет назад комната выглядела так же. Этот чудесный ковер, этот диван. Даже картины, — пробормотала она. — Неудивительно, что я так встревожена. Пэт, вы уверены, что поступаете мудро, пытаясь восстановить здесь все?

Они уселись, и Пэт разлила шерри по бокалам.

— Не знаю, мудро ли я поступаю, но убеждена, что это необходимо.

— Что вы помните?

— Немного. Клочки... обрывки. Никакой целостной картины.

— Я звонила тогда в больницу, справлялась о вас. Вы не приходили в сознание несколько месяцев. Потом вас увезли, а нам дали понять, что, если вы и выкарабкаетесь, то останетесь неполноценной. А потом появился некролог.

— Вероника — сестра моей матери — и ее муж удочерили меня. Бабушка не хотела, чтобы меня всю жизнь преследовала эта скандальная история... Да и их тоже.

— И поэтому они изменили вам имя?

— У меня двойное имя — Патриция Кэрри. Полагаю, что Кэрри — это идея отца. А Патрицией меня назвали в честь бабушки с материнской стороны. Во избежание неприятных случайностей решено было воспользоваться моим первым именем.

— И Кэрри Адамс превратилась в Патрицию Треймор. Что вы надеетесь разыскать здесь? — Миссис Тэтчер пригубила шерри и поставила бокал.

Пэт встала и сделала несколько шагов к роялю. Потянулась к клавишам, потом отдернула руку.

Миссис Тэтчер внимательно наблюдала за ней.

— Вы играете?

— Только ради удовольствия.

— Ваша матушка играла постоянно. Впрочем, вы, конечно, знаете...

— Да. Вероника рассказывала мне о ней. Видите ли, сначала я просто хотела понять, что здесь произошло. Потом осознала, что с тех пор, как себя помню, я ненавижу отца. Ненавижу за то, что он сделал со мной, за то, что отнял у меня мать. Думаю, я надеялась найти здесь какое-нибудь указание на его ненормальность, болезнь, не знаю, что именно... Но постепенно в памяти стали восстанавливаться всякие мелочи, и я поняла кое-что еще. Моя личность сформировалась бы совсем по-другому, если бы всего этого, — Пэт указала на место, где обнаружили тела, — если бы всего этого не случилось. Мне необходимо найти звено, которое связало бы ребенка, которым я была, с личностью, которой я стала. Я потеряла здесь часть самой себя. У меня было столько предвзятых представлений, когда я сюда приехала!.. Моя мать — ангел, отец — чудовище. Вероника намекала, что отец разрушил музыкальную карьеру матери, а потом и ее жизнь. Но так ли это? Мать вышла замуж за политика, а потом отказалась делить его заботы, жить интересами его работы. Разве это честно? И в какой мере я провоцировала раздор между моими родителями? Вероника сказала однажды, что этот дом оказался для нас слишком маленьким! Когда мать садилась за рояль, я просыпалась и начинала плакать.