Любовь и ежики - Дарья Калинина

– Это я, – проворчал мужской голос.

– А это я, Мариша. Узнал?

Некоторое время Гена молчал, осмысливая услышанное, а потом удивленно спросил:

– Мариша? Это и в самом деле ты? Ну ты и даешь! Почти три года прошло, как мы с тобой последний раз виделись. Ты чего звонишь?

– Слушай, Геночка, у меня к тебе огромная просьба, – сказала Мариша. – Если тебе будут звонить незнакомые люди и спрашивать меня, то говори, что ты Масик, а я – твоя жена. И сейчас куда-то вышла. Например, в ванную.

– Ты – моя жена? – ошалело переспросил у нее Гена. – А я Масик? Почему Масик-то, если я всю жизнь был Геной?

– Так нужно! – веско ответила Мариша. – Так ты сделаешь? Ну ради меня? Сделаешь?

– Сделаю, – вздохнул Гена. – Сама же знаешь, ради тебя я сделаю все на свете.

Мариша это отлично знала. Поэтому и обратилась со столь странной просьбой к Гене – своему давнему воздыхателю, который с удивительным упорством не терял надежды, что рано или поздно Мариша переселится в его однокомнатную халупу, чтобы варить ему на ужин макароны и штопать прохудившиеся носки. Потому что ни на что, кроме макарон, кандидатской зарплаты Гены решительно не хватало. Тем не менее менять профессию Гена отказывался. А по причине макаронной диеты Мариша отказывалась переехать к Гене, хотя сам по себе парень ей очень нравился, потому что был начитанным, симпатичным и даже, конечно, учитывая макаронную диету, довольно сексуальным.

Несколько обезопасив себя и решив, что вряд ли Павел с Ангелиной дойдут до того, чтобы по телефону выяснять ее адрес и выслеживать возле дома Геннадия, Мариша снова вытащила трубку и позвонила Инне. Но у Инны оба телефона были заняты. И Мариша просто направилась к Инне домой, чтобы поделиться новыми сведениями.

– Я видела Павла! – сообщила она Инне, позвонив подруге с дороги во второй раз. – Только что, у Ангелины дома. Он и в самом деле ходит к этой Ангелине. Но я так и не поняла, что у них за отношения. В квартире у Ангелины практически нет мужских вещей. То есть я их вообще не увидела. Только тапки.

– А когда там появился Павел? – спросила Инна у подруги.

– Минут десять назад, – ответила Мариша. – Мне сразу же ненавязчиво дали понять, что я там лишняя.

– А я десять минут назад разговаривала с Юлькой! – сказала Инна. – Она говорит, что хотела бы удрать от Павла, даже намекала ему на развод, но он начал рыдать и умолять ее передумать. Говорит, что он встал перед ней на колени и слезы натурально текли по лицу. Сказал, что он изменится, что он вообще сделает все, как хочет Юлька, лишь бы она была с ним. Он даже не стал запирать Юльку на замок, но все равно куда-то уехал. Сказал, что ему нужно проветриться и успокоиться.

– К любовнице своей и уехал, – сказала Мариша. – Советоваться, как ему дальше с Юлькой быть.

– Похоже на то, – согласилась Инна. – Знаешь что, Мариша, приезжай ко мне. Нам тоже есть о чем посоветоваться.

А предоставленная мужем самой себе Юлька замерла возле входной двери и обдумывала, как ей лучше воспользоваться неожиданно доставшейся свободой. Уже одна мысль о том, что можно пройтись по улице и подышать сладостным свежим воздухом, возбуждала ее. И Юлька быстро оделась и решила, что, пока ее Павел где-то проветривается, сама она пройдется по улицам и постарается составить план будущего решительного разговора с Павлом.

– И поговорить нам с ним есть о чем, – бормотала Юлька, бредя по улице. – Должен он в конце концов объясниться по поводу своих жен. Мы ведь с ним теперь супруги, и у нас не должно быть тайн друг от друга.

Но как вывести Павла на этот разговор, никого не подставив, Юлька не представляла. А выдавать подруг ей не хотелось по той простой причине, что ее, Юлькино, собственное чутье подсказывало: в истории с Павлом есть еще много пугающих неясностей.

Погуляв по холодным улицам около получаса, Юля вполне удовлетворила свою страсть к свободе и решила, что подумать обо всех странностях Павла она с тем же успехом сможет и сидя в теплой кухне. Вернувшись домой, она замесила тесто, сделала начинку, и к тому времени, когда испеклась первая порция пирожков, домой вернулся Павел. Учуяв аромат теста, он сразу подобрел лицом и смачно чмокнул Юльку в макушку.

– Прости меня, а? – заглядывая ей в глаза, попросил он. – Характер у меня ужасно вспыльчивый. Но я буду с этим бороться. Клянусь тебе. А куда ты выходила?

– По улицам прошлась, – ответила Юлька. – Мясо для начинки купила.

Она ожидала очередного взрыва негодования, предположений, что у нее роман с мясником, но взрыва не последовало. Павел и в самом деле исправлялся. Он стянул с тарелки пару пирожков и удрал на диван к телевизору, оставив Юльку в одиночестве допекать пирожки. И пока она их пекла, у нее было время поразмыслить, какой из двух Павлов ей нравится больше. Но как бы там ни было, на следующий день с Юльки сняли домашний арест. И утром она отправилась в продуктовый магазин самостоятельно. Павел еще спал, когда Юля ушла. По магазинам она проходила несколько дольше, чем предполагала. Неожиданно ей на трубку позвонил Павел.

– Золотко, ты где? – осведомился он.

– Я же оставила тебе записку возле кровати, – удивилась Юлька.

– Никогда так больше не делай, – посуровел Павел. – То есть не уходи из дома, не предупредив меня.

– Но я же перечислила, чего у нас дома нет, и объяснила в записке, что я пошла в магазин. Будить тебя мне не хотелось. А нам нужно много всего купить.

– Смотри не надорвись, – участливо сказал Павел.

– А ты встреть меня, – лукаво произнесла Юлька.

– Рад бы, но не могу, – ответил Павел. – У меня тут образовалось одно маленькое дело. Извини, мне придется тебя оставить на пару часов.

– Да?! – расстроилась Юлька.

– Сама виновата, я же предлагал тебе ехать на море отдыхать, – усмехнулся Павел. – Там я бы принадлежал тебе безраздельно. А теперь пеняй на себя. Но я скоро вернусь. Целую и бегу.

– А ты завтракал? – встревожилась Юлька. – Я собиралась вернуться и накормить тебя.

– Уже не успеешь, – сказал Павел. – Потому что я звоню тебе не из дома. Я уже полчаса как уехал. Все, целую, пока!

И Павел отключил трубку. В парадном Юльке почему-то первым делом бросились в глаза почтовые ящики. Обычно всю корреспонденцию доставал Павел. Юля не протестовала, адрес Павла она дала всего паре-тройке человек, которые ни за что не стали бы слать ей сюда письма. Обычно Юлька возвращалась домой всегда под руку с Павлом, который и осматривал свой почтовый ящик. Но на этот раз Павла рядом не было, а в его ящике что-то соблазнительно белело. Должно быть, утром Павел так торопился уйти из дома, что даже не поинтересовался почтой.