Успокоительное для грешника - Кэролайн Роу

— Да, господин, — ответил Юсуф. — Сперва спросил, откуда им это известно, они ответили, что все это знают. Потом потребовал вина для всех — но матушка Бенедикта сказала, что хотела бы получить плату перед тем, как нести вино. И он ушел, призывая небесную кару на сеньора Висенса и матушку Бенедикту. Я следовал за ним, пока мог.

— Он пошел домой?

— Да, господин, в конце концов.

— Вот почему ты едва не опоздал к ужину, — сказала Ракель.

Среда, 11 июня

— Я обещала сеньоре Лауре проведать ее сегодня утром, — твердо сказала Ракель. — Значит, надо идти.

— Возьми с собой Юсуфа и Лию, — сказал ее отец. — Они могут делать дело на кухне, пока ты ублажаешь богатых дочерей.

— Папа, я не говорила, что ублажала ее.

— Это было ясно и без слов, дорогая моя.

И Ракель отправилась со своей свитой, твердо решив, что на сей раз заставит собеседников говорить о чем-то еще, кроме страсти сеньоры Лауры к перчаткам. И к перчаточникам.

Ворота открыла им кухонная служанка.

— Спасибо, — сказала Ракель, давая ей монетку, — но ведь ты не можешь работать и на кухне, и во дворе. У сеньора Висенса мало слуг?

— Нет, сеньора, — ответила служанка, засовывая монетку в карман под фартуком. — Но племянницу кухарки, ту служанку, что пошла на совет и сказала всем о крови во дворе, прогнали. Сеньора рассердилась на нее за это. Поэтому привратник делает свою работу и большую часть ее работы, а я делаю остальную часть и приглядываю за воротами, потому что привратнику некогда. А служанка сеньоры занята по горло с госпожой.

— Ясно. Хорошо, я поднимусь и постучу в дверь.

— Но, сеньора, боюсь, вы не захотите туда входить — там идет жуткий скандал. Этот молодой человек — сеньор Марти — орет на хозяина… но, думаю, сеньора Лаура будет очень рада подняться в свою спальню, лишь бы уйти оттуда. И, сеньора, поскольку вы сказали, что мне нужно научиться растирать ей поясницу, я буду каждый месяц получать дополнительную плату. Но сеньора не знает о дополнительной плате, — добавила она в тревоге.

— Я не скажу ей ни слова, — пообещала Ракель.

Пока кухонная служанка рассказывала ей о семейных делах, насколько знала, они шли через двор, и шум в доме слышался все громче и громче. Голос в доме определенно принадлежал Марти Гутьерресу. Едва Ракель подошла к двери, та распахнулась, словно в каком-то причудливом приглашении, и в проеме появился молодой человек. Он стоял боком, наполовину в комнате, наполовину за дверью, и продолжал кричать:

— А когда покончу с вами, сеньор Висенс, я тем же ножом перережу горло вашей ухоженной жене и вашей хорошенькой дочери. Тогда, возможно, вы поймете, что значит страдать.

— Нет, — послышался рассудительный голос позади него, — вряд ли. По вашим словам, я буду мертв, разве не так?

Марти повернулся спиной к комнате и оказался лицом к лицу с Ракелью.

— Надо было знать, что я обнаружу это ведьму здесь, в одном доме с убийцей. — Он обвиняюще указал на нее пальцем. — Вы тоже причастны к этому, не так ли, сеньора Ракель, вы и ваш отец крадетесь из дома в дом, подслушиваете чужие секреты, шпионите, вкрадываетесь в доверие к беспомощным вдовам.

— Мой отец не крадется, сеньор Марти, — с большим достоинством ответила Ракель, голос ее был ледяным от ярости. — И ваша мать отнюдь не беспомощная вдова. Она гораздо менее беспомощна, чем вы. Вы пьяны, сеньор Марти. А ведь еще утро.

— Я имею право быть пьяным, — заговорил он. — Клянусь Богом, после всего, что выпало на мою долю, имею. А ты — распутная ведьма, ты говоришь, как ваш друг-епископ. Читаешь мне нравоучения. Где вы обучились благородному искусству читать их, сеньора? В постели?

Его прервало рычание за спиной Ракели, и Даниель, вошедший в ворота и успевший услышать слова девушки и ответ Марти, ворвался в эту сцену.

— Ты грязный, лживый негодяй, Марти Гутьеррес! — выкрикнул он и пошел через двор широким шагом. Взяв Ракель за плечи, отстранил ее, сделал большой шаг вперед и ударил Марти по лицу.

— Прекратите, — послышался голос, и появился сеньор Висенс. Ухватил занесенную руку Марти, — Даниель, бери его за другую руку.

Они вдвоем крепко держали его.

— Пере, — громко крикнул сеньор Висенс, и тут же, словно по волшебству, появился привратник. — Окунай этого шумного щенка головой в фонтан, пока он не протрезвеет, а потом отведи к матери. Если нужна помощь, позови Энрике.

— Думаю, обойдусь, — ответил Пере. Ухватил вырывающегося Марти за воротник и зад брюк и, толкая, повел к фонтану.

— Сеньора Ракель, добро пожаловать, — сказал Висенс. — И сеньор Даниил. Вы оба очень желанные гости. Извиняюсь за столь драматичный прием в моем доме.

Висенс проводил их в гостиную, где его сдержанная, красиво причесанная жена безмятежно вышивала. Пригласил их сесть и крикнул, чтобы принесли вина.

— Мы только что видели прискорбное воздействие излишка вина в ранний час, — сказал он, — но это в высшей степени досадная случайность. Думаю, сеньоре Ракели нужно немного выпить.

— Я не расстроена, сеньор Висенс, — сказала Ракель, хотя вуаль сдивнулась с ее лица, и бледность щек противоречила словам. — Понимаю, что сеньор Марти очень тяжело воспринял смерть отца и считает, что должен быть кто-то, кого можно винить в ней.

Внезапно она вспомнила, для чего находится здесь.

— В конце концов, весь город только и говорит об этой ужасной истории, поэтому нужно прощать…

— Но он должен научиться осторожности в обвинениях, — сказал сеньор Висенс, подавая ей чашу с разбавленным вином. — Во всяком случае, мы знаем, что все они бессмысленны.

— Все понимают, что нельзя принимать слова пьяного всерьез, — сказала Ракель, думая об обвинениях в убийстве.

— Вы мудры, сеньора Ракель, для своего юного возраста.

По его взгляду девушка поняла, что он счел, будто она имеет в виду замечания Марти относительно ее добродетели, и покраснела.

— Но я не такая юная, как сеньор Марти. Видимо, его возрастом объясняется то, что он так порывист и бездумен…

— Конечно. Кстати, о юности. Не ученика ли вашего отца я видел во дворе? Его не напугала эта сцена?

— Думаю, нет, сеньор Висенс, — ответила Ракель. — Полагаю, вы найдете его на кухне. У него есть достойная сожаления привычка находить путь в кухни и в души самых бессердечных поваров.

— Пусть проводит на кухне столько времени, сколько захочет, — неожиданно сказала сеньора Алисия. — Хотя он не должен считать, что его место там. Он ведь подопечный Его Величества?

— Да, — подтвердила Ракель. — Но ему нравится непринужденная обстановка на кухне, как и удобство большого помещения.

— Он еще мальчик, — сказала сеньора Алисия и снова погрузилась в молчание.