Семь колец Пушкина - Анна Велес

– Что там? – Дан не выпускал напарницу из виду.

– Кольца Ивана Пущина, – неохотно объяснила она. – Это был мой любимый экспонат.

– Иван Пущин? – Дознаватель подошел следом. Он понимал состояние Евы, хотел немного поддержать ее. К тому же небольшое продолжение экскурсии могло помочь снять и общее напряжение. – Жилец комнаты номер тринадцать в Лицее?

Ева улыбнулась ему, опустила глаза…

– Нет! – Девушка в шоке отшатнулась от витрины. – Это лишено всякого смысла!

И вновь все стоящие в комнате подались вперед в тревоге.

– В чем дело? – Петр подошел с другой стороны и рассматривал кольца. – Они на месте.

– Что уже хорошо, – закончил мысль его брат.

– Это подделка! – Ева трясущимися руками указывала на еще одну небольшую коробочку, где лежало два кольца. – Господи… но как? И зачем?

– Подделка? – Дан отстранил Волконских, сам стал рассматривать экспонат.

– Это знаменитые кольца Пущина, – быстро, явно нервничая, стала рассказывать маг-артефактор. – Они были сделаны на Петровском заводе из кандалов Ивана Ивановича. Выкованы по его заказу.

– Он же был сослан, – вспоминал Страж.

– Да, – подтвердила Ева, продолжая всматриваться в лежащие под стеклом кольца. – Но после амнистии вернулся в Петербург, потом в свое имение… Неважно! Два железных кольца! В одно добавлено немного серебра. В другое – золота. На том, что крупнее, есть надпись «9 мая 1836 год».

– Все так. – Дознаватель тоже изучал кольца.

– Но это не те кольца! – в отчаянии вскричала девушка. – Посмотрите на металл! Господи, как можно было поступить так глупо! Железо явно более ранней поры! Где-то век семнадцатый! По стадии окисления видно! И примеси… А серебро! Это же современная проба! Как и в золоте!

– То есть, – стал уточнять Дан, – кто-то нашел старый кусок железа, вплавил в него современные драгоценные металлы и подделал подпись?

– Конечно. – На лице Евы читалось явное отвращение. – Глупая подделка! И так грубо…

– Золото и серебро современные, – рассуждал Страж. – Значит, подмена произошла недавно.

– Проверьте, – попросил взволнованно Петр. – Дан, ты же можешь?

И вновь заклятия были сняты, вновь язычок силы вспыхнул на руке дознавателя.

– Это случилось тогда же, когда украли кольцо Пушкина, – сообщил Дан результат проверки.

Мари, издав какой-то всхлип, рванула прочь из комнаты. Она больше не могла выносить потрясений. Все остальные тоже выглядели подавленными.

– Пойдемте отсюда, – мрачно предложил Григорий. – Надо сесть, подумать и успокоиться.

Они вернулись в жилые комнаты Волконских. Их дворецкий уже накрыл на стол, но никто из Избранных не спешил наслаждаться едой.

– В чем смысл? – спросила Ева в никуда. – Кольца Пушкина, не имеющие практически ценности. И то два из трех… Теперь эта кража… А еще смерть Ника. Как это все может быть связано?

– Мне немного труднее, чем вам, дорогая, – сказал ей Дан. Он старался быть спокойным, как представитель власти, как друг Евы. – Я не слишком понимаю ценность даже этих колец. И их связь с перстнями поэта.

– А связи и нет, – уныло сообщил ему Шереметев. – Ни в чем. Кольцо с треножником давало владельцу минимальный дар провидения. Крохотный. Достойный смертного. Такое кольцо могло помочь развить интуицию. Не больше.

– Как и прочие кольца Пушкина, – заметил Петр. – Это даже не малые, а мельчайшие артефакты. Ну, изумрудный перстень хоть чего-то стоил, но… Говорите, это подделка?

– Еще со времен выставки 1917-го, – подтвердил Дан. – А кольца Пущина?

– Это был мой любимый экспонат, – напомнила Ева. – И не просто так. Наверное, из всей коллекции дома на Мойке самый крупный по силе артефакт. Если бы не было других краж и убийства, я бы сказала, что вор понимает, что делает.

– То есть, – уточнил дознаватель, – если бы украли только эти кольца, в нашей истории был бы смысл?

– Да. – Маг кивнула. – В этом случае мы имеем все ингредиенты. История – страдания Пущина на каторге, легенда – переплавка кандалов в кольца, сила – вера Ивана Ивановича в созданную вещь. И не только его вера. В кольцах была магия. Это практически истинный символ свободы. Владелец колец получал возможность выйти или выпутаться из любой ситуации. Кольца – уверенность в счастливом окончании дела. Получи заключенный Подземелий эти кольца, и… поверьте, случится настоящее чудо, и он обретет свободу!

– Свобода… – задумчиво повторил дознаватель. – Что-то последнее время это слово звучит в нашем деле слишком часто…

– Вот! – оживился вдруг Шереметев. – И Ник все говорил о свободе. Последние дни он ходил какой-то… веселый, живой, будто в предвкушении. Он часто подходил к этому экспонату. И похоже, он цитировал тебя, Ева. Вот такая фраза… «Если у свободы есть символ, значит, и сама свобода существует…»

– Странно… – Девушка нахмурилась. – А ведь я на самом деле что-то такое говорила. Именно об этих кольцах. Но очень давно…

У нее появилась какая-то важная мысль, и маг подалась вперед, собираясь ее высказать, развить… И в этот момент в комнату влетел запыхавшийся и взволнованный Вова. Наверное, никто из присутствующих еще не видел его в таком состоянии. Вечно элегантный, аристократичный, сейчас он выглядел встрепанным, встревоженным, каким-то потерянным.

– Прошу простить, – чуть задыхаясь от спешки, выпалил он. – Ева, Даниил, вы срочно нужны в доме князя.

– Что еще могло случиться? – Петр привстал, тревожно глядя на Вову.

– Все потом, господа, – выставив руки вперед, решительно предупредил прибывший. – Извините, что напугал. Все живы, больше происшествий нет, но… Нам надо спешить.

Ева и Дан уже стояли рядом с ним. Девушка посмотрела на своего напарника многозначительно, давая понять, что, кажется, наконец уловила смысл происходящего. Дан в ответ кивнул. Он помнил, что сказала маг-артефактор утром Гавру. Скорее всего, их все-таки ждали еще одни неприятные новости.

Быстро распрощавшись с Волконскими и Шереметевым, москвичи поспешили за Вовой. Портал до имения его светлости был открыт прямо из гостиной дома на Мойке.

Они вышли из портала прямо в холле усадьбы. Вова тут же повел Еву и Даниила наверх по красивой каменной лестнице, ведущей в личные покои обитателей дома.

– Малая гостиная? – переспросила маг приятеля.

Вова кивнул и чуть улыбнулся. Сейчас он выглядел чуть лучше, привычнее. Та же его неповторимая грация танцора в движениях, тот же элегантный, щеголеватый вид. Видимо, первый испуг или тревога улеглись, и теперь, найдя Стража и его напарницу, Вова успокоился и взял себя в руки.