Последняя игра - Дэвид Эддингс

Укрепления вокруг возвышавшегося на юге центральной ОлгарииСтронгхолда простирались на несколько миль, и горящие на них сторожевые огни поночам казались россыпями звезд. Принцесса Се'Недра, с удобствами размещенная вСтронгхолде, обнаружила, что она еще больше отстранена от повседневногокомандования своей армией. Это не означало, конечно, что ей ничего недокладывали. В армии постарались ввести строжайшее расписание военных учений,отчасти потому, что значительную ее часть составляли не профессиональныесолдаты, а новобранцы, но главным образом ради того, чтобы избежать безделья,которое ведет к развалу дисциплины. Полковник Брендиг, сендарийский баронет сгрустным лицом, казалось, был совершенно лишен чувства юмора. Каждый день он сдотошной основательностью докладывал принцессе о ходе учений предыдущего дня. Иделал он это наряду с описанием других утомительных подробностей, большинствоиз которых Се'Недра находила попросту противными.

Однажды утром, после того как Брендиг с достоинствомудалился, Се'Недра в конце концов взорвалась.

– Если он еще раз упомянет слово «санитария», я,наверное, разрыдаюсь! – заявила она Адаре и Полгаре, бегая по комнате ивсплескивая от злости руками.

– Но все это очень важно для армии таких размеров,Се'Недра, – спокойно заметила Адара.

– Но разве нужно говорить все время от этом? Этоотвратительно!

Полгара, которая терпеливо обучала маленького Миссиюзавязывать ботинки, подняла глаза, с первого взгляда оценила настроениеСе'Недры и внесла предложение:

– А почему бы вам, молодым дамам, не взять лошадей и непоехать на прогулку? Свежий воздух и небольшая физическая разминка определеннопойдут вам на пользу.

Понадобилось не много времени, чтобы найти белокуруюмимбратку, Ариану.

Они хорошо знали, где ее искать. Чуть больше временипотребовалось для того, чтобы оторвать ее от восторженного созерцанияЛеллдорина Уилденторского. С помощью своего двоюродного брата ТоразинаЛеллдорин пытался обучить стрельбе из лука группу арендийских крестьян.Торазин, молодой горячий астуриец, только недавно присоединился к армии. Какказалось Се'Недре, между этими юношами когда-то существовала неприязнь, ножажда славы наконец одолела Торазина.

Верхом на полумертвой от скачки лошади он догнал армию взападных предгорьях Алголанда. Его примирение с Леллдорином происходило оченьэмоционально, и теперь они сблизились как никогда. Ариана, однако, смотрела наодного Леллдорина. При этом глаза ее светились таким безумным обожанием, чтоэто даже пугало.

Итак, три девушки, облаченные в мягкие кожаные олгарскиеодежды для верховой езды, проехали легким галопом через укрепления и выехалипод яркое утреннее солнце. Их сопровождали неизменный Олбан, младший сынХранителя трона Райвенов, и отряд стражников. Се'Недра не знала, что делать сОлбаном. С тех самых пор, как в Арендийском лесу спрятавшийся в засаде мергпокушался на ее жизнь, молодой райвен назначил сам себя начальником ее личныхтелохранителей, и ничто не могло заставить его отказаться от этой обязанности.Он, казалось, благодарен за возможность нести эту службу, и Се'Недра быласовершенно уверена, что остановить его можно, только применив физическую силу.

Стоял теплый, безоблачный день; голубое небо раскинулось наднеобъятными просторами Олгарской равнины, где высокая трава колыхалась поднабегавшим ветерком. Как только девушки потеряли из виду крепостные укрепления,у Се'Недры сразу поднялось настроение. Ехала она на белой лошади, которуюподарил ей король Олгарии Чо-Хэг. Это было терпеливое, кроткое животное,которое Се'Недра назвала Красавцем. Наверное, эта кличка не вполне емуподходила, поскольку жеребец оказался не в меру ленивой скотиной. Этомуспособствовало и то, что его новая хозяйка почти ничего не весила. Кроме того,от избытка привязанности Се'Недра безбожно баловала его, подкармливая при любойвозможности яблоками и конфетами. В результате всего этого Красавец с каждымднем заметно толстел.

В компании двух подруг и в сопровождении бдительного Олбанапринцесса скакала через покрытую травой местность верхом на своей упитаннойбелой лошади, наслаждаясь чувством свободы, которую принесла ей эта поездка.

Они остановились у подножия пологого холма, чтобы датьотдохнуть лошадям.

Дыша словно кузнечный мех, Красавец бросил через плечоукоризненный взгляд на свою хрупкую хозяйку, но та бессердечно проигнорировалабезмолвную жалобу.

– Изумительный сегодня день для верховойпрогулки! – с воодушевлением воскликнула она Ариана вздохнула. Се'Недрарассмеялась над ней.

– Послушай, Ариана, ведь Леллдорин никуда не денется, адля мужчин неплохо поскучать немного без нас. Ариана слабо улыбнулась и опятьвздохнула.

– Но для некоторых из нас поскучать без них, возможно,и не так уж хорошо, – безо всякой улыбки пробормотала Адара.

– Что это за прекрасный аромат? – спросила вдругСе'Недра.

Адара подняла голову, чтобы вдохнуть легкий ветерок, а затемвнезапно оглянулась, как бы желая понять, где они находятся.

– Поехали со мной, – сказала она с небывалой длянее решимостью в голосе и повела их вокруг холма к его дальнему краю. Насередине травянистого склона росли низкие темно зеленые кусты, покрытыебледными лиловыми цветами. В то утро появились из коконов голубые бабочки, исейчас эти крылатые создания кружили над цветами в восторженном хороводе. Нисекунды не колеблясь, Адара остановила лошадь на склоне холма и соскочила сседла. Почти с благоговением она опустилась на колени и с легким крикомобхватила руками ветки кустов.

Когда Се'Недра подъехала ближе, она удивилась, увидев, чтоиз прекрасных серых глаз подруги текут слезы, хотя Адара улыбалась.

– Что случилось? – спросила Се'Недра.

– Это мои цветы, – ответила Адара дрожащимголосом. – Я не думала, что они так вырастут и разрастутся.

– О чем ты говоришь?

– Гарион создал этот цветок прошлой зимой именно для меня.Цветок был один, только один. Я видела, как он оживал прямо в руке Гариона. Язабыла о цветке и не вспоминала о нем вплоть до этого момента. Посмотри, как онразросся за одно только лето.

Се'Недра почувствовала внезапный укол ревности: для нееГарион никогда не создавал цветов. Она наклонилась и сорвала с куста один излиловых цветков, сделав это, возможно, несколько более резко, чем нужно.

– Он какой-то кривой, – фыркнула она, критическирассматривая цветок.

Затем прикусила губу, пожалев, что сказала это.

Адара бросила на нее обиженный взгляд.