Мара и Морок - Лия Арден

– Хорошо, ваше высочество.

– Тебе нужно ещё что-то сделать? – поворачивается ко мне принц.

Сегодня его волосы убраны назад, а мундир наглухо застёгнут, он непривычно серьёзен, но стоит ему улыбнуться, и лицо вновь становится мягче.

– Нет, теперь ему нужно лишь время.

– Аарон, раз Агата будет на празднике, то и тебе нужно будет пойти. Составишь компанию Елене?

Аарон с полным спокойствием быстро кидает взгляд на принцессу и кивает, соглашаясь.

– Конечно.

– Замечательно, тогда, Агата, ты не возражаешь против моей компании? – Даниил подходит ближе, но подобный вопрос от королевского отпрыска и не вопрос вовсе, также как и фраза Аарону, сказанная ранее, не была просьбой вовсе.

– Нет, ваше высочество, не возражаю.

Следующей ночью мне снится, как вместо меня Анна врывается во дворец в Ашоре и рыщет по коридорам в жажде найти Ариана и отомстить за меня. Я вижу, как она умирает, так же, как я, с тремя мечами в теле, прибитая к двери парадного зала, а кровь льётся из её рта на ковёр. Она всё ещё в сознании, когда из этого же зала выходит принц, так похожий на Даниила. На его лице столько боли и отчаяния, когда он дёргает один из мечей, но ему удаётся вытащить его только с третьего раза. Никто из стражи не решается ему помочь, пока он разбирается с остальными мечами. Потеряв опору, тело моей сестры грузно валится на пол, и никто не успевает его подхватить. А принц заворачивает её в свою королевскую мантию и клянётся, что никогда её не трогал.

Я просыпаюсь от этого кошмара, ворочаюсь, жду, пока остатки сна сгинут из моей памяти, но как только я закрываю глаза, вновь оказываюсь рядом с мёртвой сестрой.

Судя по высоко стоящему серпу луны, сейчас лишь первая половина ночи и до рассвета ещё далеко. Поверх ночной сорочки я накидываю тёплый халат и выхожу в коридор. Сейчас в темноте эти стены ещё сильнее напоминают о дворце в Ашоре и о моём сне. Я иду вперёд в поисках любой террасы или балкона, на который можно выйти и проветрить голову, а потом вспоминаю о картинной галерее, где Аарон показал мне балкон. Я нахожу её достаточно быстро на третьем этаже, но замираю на пороге, когда чувствую, как холодно в помещении. Здесь темно, горят лишь несколько массивных подсвечников в центре комнаты на мраморных столах, а балконная дверь распахнута. Я плотнее кутаюсь в халат и только тогда замечаю человека, сидящего ко мне спиной на одном из диванов в центре комнаты.

Даниил сидит напротив портрета своего старшего брата, но не смотрит на него, а наклонился вперёд, упирается локтями в колени и свесил голову вниз, так что его растрёпанные светлые волосы скрывают большую часть лица. Он замечает моё присутствие, только когда я тихо прохожу в другой конец и закрываю балконные двери. Я от такого холода не умру, а вот принц может слечь с серьёзной простудой или чем посерьёзней.

– Это ты, Агата. – Он слабо улыбается, откидываясь на спинку дивана с бархатной обивкой.

Даниил в простых чёрных штанах и наполовину расстёгнутой белой рубашке. Вероятно, он сам поднялся с кровати после плохого сна или не ложился вовсе. Я стараюсь не смотреть на его неприкрытую кожу груди и сама сажусь рядом.

– Здесь слишком холодно для вас, принц.

– Зови меня уже просто по имени, – с разочарованием выдыхает он.

– Что вы здесь делаете, Даниил? – Я не упрямлюсь и перехожу на его имя.

– Думаю. А что ты делаешь так поздно?

– Мне приснился кошмар. – Я тоже откидываюсь на спинку и смотрю на огромный портрет Николая в парадном мундире.

Старший принц изображён только до пояса, его русые волосы аккуратно забраны назад, вокруг глаз собрались едва заметные морщинки, и он сдержанно улыбается художнику и всем будущим зрителям.

– Мне стоит поблагодарить тебя за возвращение моего брата. Ты и вправду смогла его спасти, – Даниил, как и я, смотрит вперёд на портрет, однако в его голосе больше усталости и какой-то печали.

– Но вы планировали меня оживить задолго до того, как Николай был отравлен, верно?

Я поняла, что он удивлён, только по длительной заминке перед ответом. Вероятно, думал о том, стоит ли соврать или сказать правду, но, к счастью, выбрал второе.

– Да.

– Зачем?

– Может, Елена права, и я влюбился в тебя, – вымученно хмыкает он, смотря в пол.

Если бы он улыбнулся и посмотрел мне в глаза, как делал это всегда. Если бы взял мою руку в свою при этих словах, я бы, скорее всего, поверила. Но сейчас я чувствую, что это лишь полуправда и там есть что-то ещё.

– В наши первые дни вы обещали стереть Серат с лица земли ради меня.

Даниил тихо и натянуто смеётся.

– Удивлён, что ты помнишь. Теперь у меня нет никакого выбора, кроме как выполнить обещание за твою боль и за моего брата. После того как ты насладишься своей местью, убив Северина, мы сделаем Серат частью Аракена. Правление Ласнецовых будет окончено. – Он описывает мне свой план без былой бравады и хвастовства, скорее как повседневные и порядком утомительные дела, которые нужно выполнить.

Я киваю, но после сна в голове и в сердце так пусто, что и я не чувствую былого удовольствия от будущей мести.

– В чём ваша ненависть, принц? Почему вы против мира с Сератом?

Молодой человек расслабленно укладывает одну руку вдоль спинки диванчика, он шумно и медленно выдыхает, обводя взглядом помещение. Раздумывает над ответом.

– Ласнецовым удивительно всё легко даётся, а в ответ… они всё ломают, – начинает он, возвращая своё внимание ко мне. – Они убили Мар, оставив людей беззащитными перед нечистью, с которой теперь некому справиться. Но сератианцы если и не простили своих правителей, то не восстали против них. Серату было дано выгодное условие – казнь одного Ариана взамен на мир, но они и тут отказались, решая ввергнуть обе страны в войну. Северину была предложена Елена – самая красивая принцесса в качестве невесты, а он так просто отмахнулся. Иногда я думаю… получили ли они хоть немного по заслугам за то, что сделали, или рок обошёл их стороной? Заслужили ли они такую удачливую судьбу, разрушив старый мир, где среди простых людей ходили отмеченные самой Богиней?

Сейчас принц выглядит удивительно молодо, на свой девятнадцатилетний возраст. Он словно молодой человек, что верит в рассказы о былых днях, наполняя их каким-то сокровенным и загадочным смыслом. Проблема в том, что он слышал лишь о легендарных Марах и таинственных подвигах. Слышал о девушках с особенными судьбами и красивыми лицами. Я помню найденную книгу, и там ни слова о десятках Мар, погибших безвестными под когтями жутких тварей, от одного вида которых уже тошнит. Никто, даже я, не знает, сколько нас погибло просто так, потому что мы были недостаточно быстры. За свои девять лет в храме я так ни разу не решилась спросить у Ирины и Киры, сколько же сестёр они успели потерять до того, как я присоединилась к Марам.