Хозяйка драконьей таверны. Возвращение - Ная Геярова

Студенты, толпой, ринулись к выходу. А я кинулась за орком.

Магистр торопливо выуживал заклинания и пытался воздействовать на нежить, но лишь притормаживал его и не более.

Лед Тьмы во мне вспыхнул. И как-то само собой так получилось. Тряпка и метла, уже находившиеся в помещение снова ожили. Первая, с разлета опутала голову нежити. Орк разом потерял направление, замотал башкой, но все еще продолжал направляться вперед, выставив руки и пытаясь хоть кого-то поймать.

И у него это даже получилось. Успел зацепить за капюшон моего сокурсника Дайни. Тот испустил оглушительный вопль.

Раздался крик ребят выбежавших в коридор.

— Озверевший орк! Неподчиненная нежить! Охрану…

Дайни истошно орал, стараясь вырваться из лап нежити.

Эльквут, позабыв о заклинаниях, кинулся к стене, где на стенде висели дубина и хлыст. Они всегда там были для усмирения слишком разбушевавшейся нежити. Работали безотказно, но обычно в руках магистра. Однако, предупредив его, под ноги орку кинулась метла. Ударила под колени. Нежить рухнула, выпуская из лап Дайни, тот опрометью кинулся из кабинета.

Орк рычал, хватал тряпку стараясь сорвать с лица, рвал на мелкие куски. И у него уже почти получилось снять её с себя и встать на ноги, когда из подсобки вылетело ведро и с размаху нахлобучилось на голову. Орк взвыл. И тут сверху опустилась дубина.

Нежить пошатнулась и рухнула, растянувшись на полу, но все еще подавая признаки жизни.

Мы с магистром переглянулись. Взялись за руки и одним стройным голосом приказали:

— Упокойся! 

Две магии сплелись в одну и окутали нежить. Тот еще раз дернулся и замер окончательно.

Мы с магистром продолжали стоять. Эльквут смотрел на упокоенного. А я на хаос творящийся в кабинете практики. Рассыпанные травы, разлитые микстуры.

Дубинка, метла и ведро отлетели в сторону. Тряпка пыталась собраться воедино. Я сощурилась пытаясь сообразить, как ей помочь. Бытовое колдовство отозвалось охотно. Из тряпки вытянулись нити и переплелись соединяя кусочки.

В кабинет ворвались охранники. Вопросительно глянули на нас, потом на мертвого орка.

А я решила прервать затянувшееся молчание и выдала, обращаясь к магистру.

— Вот, а вы мне говорили, что бытовая магия не удел нашего факультета.

Магистр глянул на меня задумчиво, нервно переступил через останки и выдал хрипло.

— К ректору. Сейчас же. С ним разбираться будем, что там у нас удел, а что не удел.

Я была против. До полуночи оставалось менее четверти часа. Но послушно направилась к двери, заложив руки за спину и грустно подумав:

«Помочь инквизитору и комиссару, сегодня, я уже точно не успею».

***

Полутемный кабинет. Тяжелый дубовый стол и папа, сидящий во главе. Вошла я опустив голову. Следом за мной проследовали груары, до того поджидающие меня в коридоре института. Сейчас они плелись следом и сочувственно смотрели на меня.

Магистра Эльквута папа слушал внимательно, ни разу не перебив. Я лишь чуть-чуть приподнимала голову, чтобы видеть его реакцию. Бледное лицо с непроницаемой маской, вот что меня встречало. Вот только тень вампира становилась все темнее и казалась начинает заполнять собой весь кабинет.

— Спасибо, магистр, я вас понял.  — Пронеслось глухим шелестом, когда Эльквут закончил.  — А теперь оставьте меня с дочерью.

Магистр хотел еще что-то добавить, глянул на ректора, проглотил слова, попятился и выскользнул из комнаты настолько стремительно, что чуть не споткнулся об одного из груаров. Тот посторонился и недовольно фыркнул. Но тут же смолк и застыл изваянием.

Отец встал. Молча прошел к окну и уставился в него, заложив руки за спину. Лунный свет четко обрисовывал крепкую фигуру, облаченную в черный плащ.

— Где ты научилась взывать к бытовой магии?  — Он спросил уже точно зная ответ. В его вопросе не было удивления. Отец как будто просто желал удостоверится что прав в своих выводах.

Я полностью подняла голову.

— В Драконьей Яме.

— В таверне? — уточнил он.

— В таверне, — подтвердила я.  — И не вижу в этом ничего предосудительного.

— А ничего предосудительного и нет, — негромко, но как-то отрешенно сказал он. Смолк. Молчание тянулось и тянулось, а потом папа выдал: — Ты очень изменилась, Фелинария.

Слишком спокойно он это сказал. Не было в его голосе ни раздражения, ни ярости за содеянный мною проступок. Ничего. Никаких эмоций, только глухая пустота. Словно он и не с дочерью говорил. Я начала нервничать.

— Я не поняла, папа, ты не собираешься меня ругать?

Снова тишина. Минуту. Две. Три, во время которых я пристально всматривалась в стоящий ко мне спиной силуэт. Он казалось даже не дышал. Просто смотрел перед собой.

— Папа.  — Тихо позвала я.

— Ступай в комнату, Фелинария.

Я не поверила своим ушам.

— Что?

А как же разговор, объяснения, в конце концов папа не собирается выговаривать мне за использование бытовой магии? Отработку пусть назначит. Выговор влепит. Ну хоть что-нибудь! Только не пустая броня тишины от него.

— Ступай в комнату, Фея.  — Повторил он.  — Занимайся обучением.

— Папа…  — Кажется мой голос дрогнул.

— Я не хочу сейчас что-либо обсуждать, Фелинария. Ступай.

Полы его плаща всколыхнулись, открывая туман тьмы, вечно следующий за высшим вампиром. Из-под него на меня глянули пара алых глаз. Личный страж ректора.

Груары схватили меня за руки и потянули из кабинета. Ну уж если груары испугались, мне и подавно лучше уйти. Я, личного папиного стража, никогда не видела, лишь неясные образы, да вот эти глаза. У каждого члена совета есть страж. У всех разные. Что-то вроде фамильяра, но способного убить, уничтожить, встать на защиту. Зверь, одним словом. И знакомиться с ним сейчас мне не хотелось. Как и моим груарам.

***

В комнату мы все вернулись задумчивые. Я от поведения папы, а груарам явно не нравился страж высшего вампира.

И здесь нас ожидала Эля. Вернее, не то что бы ожидала. Подруга привычно медитировала. Вот только как! Она сидела в позе лотоса, посреди комнаты, в центре пентаграммы, и разложенных по концах лучей амулетов.

Ого!

— И на что такой серьезный прицел?  — Не удержалась я.

Эля не ответила. Она раскачивалась в неведомом такте и что-то шептала одними губами.

Груары с уважением посмотрели на неё и посторонились, усевшись не у двери, а запрыгнув на подоконник, откуда с любопытством начали следить за Элей.

— Ом-м-м…  — Вдруг произнесла она четко, вскинула голову вверх. Черты её лица заострились. Кожа стала не просто бледной, а практически прозрачной. — Ом-м-м… Эля распахнула глаза. Жуткие, белые, без зрачков. Вывела в воздухе неведомый мне знак и каким-то потусторонним голосом, произнесла: — Благодарю, Исхаат!