Испытай себя - Дик Фрэнсис
Шрифт:
Интервал:
— А в наш поход мы захватим спасательный набор? — спросил он.
— Конечно.
— И костер разожжем?
— Если только на вашей земле, при условии, что твой отец разрешит нам. Ведь у нас в Англии не разрешается разжигать костры где заблагорассудится. Во всяком случае, без крайней на то необходимости. В любом случае всегда следует получить согласие владельца частной собственности.
— Отец разрешит нам.
— Я тоже так думаю.
— Я сгораю от нетерпения.
Во вторник утром патологоанатом положил свой отчет на стол старшего инспектора Дуна.
— Кости принадлежат взрослой молодой женщине примерно четырех или пяти футов ростом. Возраст — около двадцати лет, плюс-минус два года. На черепе остатки волос, по которым невозможно определить их истинную прижизненную длину.
— Когда примерно она умерла? — спросил Дун.
— Полагаю, прошлым летом.
— А каковы причины смерти? Наркотики? Солнечный Удар?
— Если это наркотики, то нужно будет брать остатки волос на анализ, чтобы понять, с чем мы имеем дело. Но травка здесь явно не замешана, как мне кажется. Дело в другом.
— А в чем же может быть дело? — вздохнул Дун.
— У нее раздроблена челюстная кость, — ответил врач.
— Это точно?
— Абсолютно. Ее задушили.
Жизнь в усадьбе Тремьена шла своим чередом: утренняя проездка, завтрак, вырезки из газет, обед, ужин, обработка материала, небольшая выпивка.
Утром следующего дня я застал в конторе плачущую Ди-Ди и предложил ей платок.
— Не обращайте внимания, — сказала она, всхлипывая.
— Могу я предложить свою жилетку?
— Не пойму, почему я с вами так откровенна?
— Слушаю вас.
Она промокнула слезы и бросила на меня быстрый извиняющийся взгляд.
— Видимо, оттого что я старше вас. Мне ведь уже тридцать шесть. — По тому, с каким отчаянием это было сказано, я понял, что она явно тяготится своим возрастом, будто сама цифра 36 вызывает у нее ужас.
— Тремьен сказал мне, что вы испытали разочарование на личном фронте? — неуверенно спросил я. — Но он этого никак не уточнил.
— Разочарование?! Ого? Я любила эту скотину. Я даже гладила ему рубашки. Мы много лет были любовниками, а он постоянно относился ко мне, как к игрушке, которую в любой момент можно выбросить. И вот сейчас Мэкки готовится стать матерью. Ее глаза вновь наполнились слезами, в которых нельзя было не прочитать тоску по давно желаемому материнству. Такую боль в лице мне приходилось видеть только у женщин, похоронивших любимого человека.
— А вы знаете, в чем тут дело? — загадочно спросила Ди-Ди. — Этот подонок не соглашался на ребенка до нашего замужества. Только после. А жениться на мне он вовсе не собирался. Теперь я это прекрасно знаю, но я надеялась ради него… и теряла время… три года.
Она сглотнула, подавляя очередной спазм плача.
— Скажу вам откровенно, сейчас я готова иметь дело с любым мужчиной. В свадебном кольце я больше не нуждаюсь. Мне нужен только ребенок.
Ее голос вновь захлебнулся в протяжном плаче, в нем слышались нотки похоронного вытья. В таком отчаянном настроении она могла принять любое неразумное решение, которое в конечном счете могло бы привести ее либо к безумию, либо к бесплодию. Но в данный момент эти возможные последствия ее явно не волновали.
Она промокнула глаза, вытерла нос и как-то встряхнулась, будто беря себя в руки, пытаясь сдержать обуревающие ее эмоции. Когда я вновь взглянул на нее, она снова безучастно печатала на машинке, делая вид, что нашего разговора вовсе и не было.
Во вторник днем старший инспектор Дун приказал своим полицейским прочесать всю округу, где были найдены кости. Основное внимание он акцентировал на необходимости найти туфли.
Также им были даны указания, относящиеся к иным найденным вещественным доказательствам. В их распоряжении были миноискатели, реагирующие на любое присутствие металла. Они должны были осмотреть каждый упавший листок и пометить на карте всякую безделицу, которая могла бы иметь отношение к этому делу и тем самым помочь следствию.
В среду, вернувшись с очередной утренней проездки, мы вновь застали на кухне Сэма Ягера.
На этот раз он приехал не на собственном автомобиле, а на заказанном грузовике, чтобы забрать у Перкина пару штабелей тиковой древесины, которую тот обещал отдать ему по дешевке.
— У Сэма есть суденышко, — сухо сообщил мне Тремьен. — Старая разбитая посудина, которую он медленно превращает в шикарный гарем.
Сэм одобряюще усмехнулся и не стал этого отрицать.
— Каждому жокею волей-неволей приходится заботиться о своем долбаном будущем, — сообщил он мне. — Я покупаю старинные лодочки и переделываю их так, что они выглядят как новенькие. Последнюю из них я продал какому-то гребаному газетному магнату. Эти на деньги не скупятся, особенно если товар хороший. Никаких искусственных заменителей они не терпят.
Вот и новая неожиданность, подумал я.
— А где вы держите свою плавучую резиденцию? — спросил я, поджаривая хлебец.
— Мэйденхед. На Темзе. У меня там недалеко стоянка, которая мне весьма дешево досталась. Эти лодочки внешне весьма непрезентабельны, но в этом есть свой смак. Никакой долбаный воришка не подумает, что там могут находиться какие-либо ценные вещи. Поэтому нет нужды держать сторожевого пса.
— Так вот почему ты решил захватить эту древесину именно сейчас — ведь твой плавучий дом лежит по пути к ипподрому, — догадался Тремьен.
— Не могу понять, откуда у него такая интуиция? — изображая на лице лукавое удивление, спросил меня Сэм.
— Ну хватит об этом, — буркнул Тремьен, явно проводя линию между тем, что Сэм может себе позволить сказать, а от чего ему лучше воздержаться.
Они начали обсуждать лошадей, на которых Сэму предстояло участвовать в скачках в Виндзоре на следующий день.
— Творожный Пудинг, хоть не так уж и молод, но вполне резв: его нельзя списывать со счетов, — уверял Тремьен. — Великолепную же еще рано так гонять, лошадь может взбрыкнуть и не выдержать. Она еще слишком неопытна, старайся чувствовать ее настроение.
— Согласен, — осмыслив сказанное, согласился Сэм. — А как насчет Бессребреника? Можно попытаться сразу вырваться в лидеры гонки.
— Твои соображения?
— Ему по душе возглавлять бег. Иначе бы его опережали более резвые лошади.
— Тогда держись в лидерах.
— Так и сделаю.
— Нолан в забегах любителей будет скакать на Ирландце, — сообщил Тремьен. — Естественно, пока жокей-клуб не положит этому конец.
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!