Влечения - Юна-Мари Паркер

— Значит, ты счастлива лишь потому, что не веришь в долговременность наших отношений? По-твоему, мы вообще не можем связать свои судьбы?

Ребекка минуту колебалась с ответом.

— Нет, ты меня неправильно понял, — наконец проговорила она. — Научно доказано, что многим людям хорошо друг с другом именно потому, что им не мешают взаимные обязательства… которые автоматически встанут перед нами, как только мы начнем жить под одной крышей друг с другом.

— Чепуха! Мои родители вместе вот уже более сорока лет и души друг в друге не чают! Твои тоже, насколько мне известно.

— Да, но наши родители — люди другого поколения. Тогда были одни запросы, сейчас совсем иные. Им было нужно немного. Мы же хотим все — и сразу, Стирлинг. И карьеру, и детей, и счастье. Но так не бывает. Приходится выбирать.

Он задумчиво пожевал губами.

— Рано или поздно это все равно случится, Бекки. Я имею в виду семью, детей и так далее… Зачем откладывать? Почему не начать прямо сейчас?

Ребекка всплеснула руками.

— О Боже, ты что?! — Она поднялась с постели и потянулась к синему домашнему халату Стирлинга. — Я даже не знаю, нужно ли мне все это именно сейчас. Пока меня хватает лишь на карьеру и на любовь, которую ты даришь мне… И еще на любовь, которую я дарю тебе, милый.

— Бесплатный сыр бывает только в мышеловке.

Она обернулась.

— Ты это к чему?

— Подумай, малыш. Ничто на свете не дается просто так. Ты не можешь брать от жизни только удовольствия, проходя мимо ответственности.

Ребекка поморщилась:

— Прости, но я лишь хотела сказать, что совместный быт убивает любовь. В нашем случае, я думаю, именно это и произойдет. — Она присела на краешек постели и, запахнув на себе халат, закинула ногу на ногу. — Что тебе не нравится? Давай пока все оставим как есть, а?

Стирлинг шутливо поднял руки.

— Сдаюсь, сдаюсь! Мое дело было предложить, твое — отказаться. Будь по-твоему… если мысль о совместной жизни повергает тебя в такой ужас. — Сегодня он был на редкость добродушен. — Ладно, кто нам приготовит кофе? Ты или я?

Ребекка, наклонившись, чмокнула его в щеку.

— Я. И яичницу тебе сделаю.

Стирлинг резко откинулся на подушки, умело разыграв потрясение:

— Боже всемогущий! Она сделает мне еще и яичницу! Как можно не обожать женщину, которая готовит по утрам своему мужчине яичницу!

Краткая размолвка была позади, но осадок от нее остался, и он не давал Ребекке покоя весь день.

— Боюсь, в этот приезд тебе в Нью-Йорке не очень понравилось, дорогая…

Сэр Эдвард сидел напротив Дженни, перекатывая в ладонях стакан виски с содовой. Был ранний вечер, и следующим утром она должна была возвращаться в Англию. Скотт задернул на окнах парчовые шторы, за которыми мерцал огнями Манхэттен, и комната погрузилась в мягкий персиковый свет абажуров.

— Я так и не сводил тебя никуда в этот раз, — продолжал отец. В его светло-голубых глазах затаилась печаль. — Надеюсь, ты все же не очень тут скучала со мной? Хотя что я говорю? Конечно, это была для тебя скука смертная… Я представляю.

— Нет, папа, ты ошибаешься, — солгала Дженни с мягкой улыбкой. Ей на самом деле не хотелось уезжать, возвращаться в свою тесную лондонскую квартиру и в детский сад. Обычно в последний вечер отец устраивал ей настоящие праздничные проводы в каком-нибудь ресторане, но сегодня, как и все последние дни, они должны были ужинать здесь. — И потом я все понимаю. Тебе трудно сейчас…

Он тупо уставился в свой стакан. Затем, сделав над собой явное усилие, вежливо проговорил:

— Может, приедешь на Пасху?

— С удовольствием! — с почти детским восторгом воскликнула Дженни. Теперь по крайней мере она будет пережидать унылую лондонскую зиму в предвкушении этой новой поездки. — У меня будет целых четыре недели.

Он устало повел бровью:

— Целых четыре?

— Да, школьные каникулы. Но я, конечно, не помчусь к тебе сразу же. Я не хочу тебя стеснять, папа.

— Чепуха, Дженни. Приезжай на все четыре. Я буду только рад.

— Правда? — Она вся зарделась от удовольствия. — Извини, от меня сейчас тоже было мало пользы. Я понимаю. Я так и не смогла взбодрить, развеселить тебя…

Сэр Эдвард отвел глаза, и Дженни показалось, что у него дрогнул подбородок.

— На это нужно время, — не своим голосом отозвался он наконец.

Дженни стало стыдно. Ей вспомнилось, как он напился и разрыдался в библиотеке в тот вечер, вскоре после ее приезда. «Господи, какая я дура! О каком веселье я тут болтаю?!»

— Да, разумеется, — торопливо проговорила она.

В комнате повисло тяжелое молчание. Из столовой доносилось позвякивание серебра и хрусталя. Скотт накрывал на стол. Дженни жалела о том, что отец не пригласил на ужин каких-нибудь своих друзей. Возможно, это подняло бы ему настроение.

— Ты уже собрала вещи? — глухо спросил он.

— Да, папа.

— Харвей отвезет тебя утром… Извини, я сам не смогу проводить. У меня деловая встреча.

— Ничего, не беспокойся, папа.

— Тебя будут там встречать? Мать или Саймон?

— Я оставила в аэропорту свою машину.

— Ага… понимаю.

Они вновь надолго замолчали. Потом сэр Эдвард залпом выпил свое виски. Решив вновь наполнить стакан, он забрал пустой бокал и у дочери.

— Тебе, конечно, еще минералки?

— Томатный сок с вустерширским бальзамом, папа.

— Ах да, верно! — Сэр Эдвард подошел к столику с бутылками. Вернувшись спустя некоторое время с наполненными стаканами, он вдруг сердито проговорил: — Тебе нужно хоть немного пожить по-настоящему, Дженни!

Она даже вздрогнула от неожиданности, не донеся томатный сок до рта.

— То есть?

— Вздохнуть полной грудью! Получить от жизни удовольствие! Перестань оглядываться на свою мать! Она тебя всего лишила, неужели ты не понимаешь?

Дженни изумилась еще больше:

— Но почему?.. Почему ты так говоришь, папа? Я неплохо живу… в целом, — пролепетала она.

Сэр Эдвард насмешливо хмыкнул:

— Милая моя Дженни! Да ты и представления не имеешь о том, что такое настоящая жизнь!

— Нет, имею. Я люблю проводить время в Нью-Йорке, да и в Лондоне порой бывает… весело.

Отец как-то кисло взглянул на нее.

— Ты пробовала когда-нибудь пить шампанское всю ночь напролет и танцевать в объятиях любимого мужчины? А потом встречать на реке рассвет, кататься на катере по тихой водной глади? Когда солнце только-только всходит? А потом завтракать на траве и добирать шампанского? А потом весь день не вылезать с любимым из постели? А потом бежать купаться? Обнаженными? Ты хоть раз совершала в своей жизни какие-нибудь милые, восхитительные безумства? Ну ответь мне!