Костюм Адама для Евы - Дарья Донцова

– Юрия Леонова. У нас проблема с докладом по биологии.

– Ну что вы! – всплеснула руками «свинка». – Неужели учитель Майская употребила при беседе с вами жесткое слово «проблема»? Это невероятно! Укажу Елизавете Алексеевне на ее ошибку. Юрочка очаровательный мальчик, милый, непосредственный. А его доклад! Он был посвящен… э… Какой теме?

Завуч повернулась к подчиненной.

– Размножение лягушки, – сухо ответила та.

Галина Михайловна дробно засмеялась:

– Юрочка талантлив. Преподаватель Майская не хотела засчитать его работу, но я тем не менее предлагала поставить Леонову хорошую оценку.

– Невозможно, – не согласилась Елизавета Алексеевна.

Андреева вдруг подмигнула мне.

– Ох уж эти учительницы старой формации… Ни малейшей толерантности!

Щеки Майской зарделись.

– Елизавета Алексеевна молода, слова «старая формация» к ней не относятся, – встала я на защиту учителя. – И мне нравится ее строгость. Если Юрий заслужил «неуд», то так лентяю и надо.

Завуч сложила щедро намазанные сиреневой помадой губы в трубочку и сладко просюсюкала:

– Двойки травмируют психику ребенка. Давайте пририсуем к ней колечко и получим тройку. Юрочка заслуживает нашей поддержки.

Преподаватель биологии боднула лбом воздух.

– Сейчас процитирую вам доклад Леонова.

– Право слово, не надо, – замахала пальцами-сардельками «свинка».

– Отчего же? – медленно спросила Елизавета Алексеевна. – Он совсем короткий, пара фраз. Название «Как размножается лягушка», ну и собственно текст: «Сначала лягушка находит жениха. Потом идет с ним в нору. Затем жених уходит, и родятся дети. Свадьбу лягушка не устраивает. Она ведет себя неправильно, у нее по жизни много женихов, а не один муж. Лягушка, как моя тетя Лена, не хочет вести домашнее хозяйство и развратничает, словно в кино, которое у мамы в тумбочке лежит». Думается, сей научный доклад как раз тянет на двойку!

Меня душил смех. Галина Михайловна выпучила крохотные, утонувшие в веках глазки. Майская пошла вперед, я двинулась за ней, а местная начальница осталась на месте – запас сладких речей у Андреевой иссяк.

Время до половины пятого вечера я провела, бродя по большому торговому центру возле метро и разглядывая всякие мелочи. Затем позвонила на квартиру Петровых. Трубку снял Илья Николаевич.

– Пришел ответ из Хорхштурмвальдского колледжа? – спросил он, едва я успела поздороваться.

– Пока нет, – вздохнула я.

– Немедленно сообщи, когда получишь письмо, – занервничал Илья Николаевич. – Что оно так долго идет? И зачем ты звонишь, если не получила послание из библиотеки? Мне необходим труд Катценвеленбогена! Из-за его отсутствия работа над докторской затормозилась.

– Скажите, дома, кроме вас, кто-то еще есть? – осведомилась я.

– Лучше спроси, кого тут нет! – неожиданно разозлился всегда спокойный, как камень, ученый. – Люди ходят роями. О! Вот до чего меня довели! Начал коверкать язык. Рой ведь не ходит, а летает. Устроили из квартиры ставку главнокомандующего!

– Можно кого-нибудь позвать к трубке? – поинтересовалась я.

Но Настин отец продолжал жаловаться:

– И бегают, и носятся, и шумят… Голова кругом идет. Эта… как ее… толстая, крашеная…

– Вика Мамаева? – промямлила я.

– Да, Виктория, – с непередаваемым выражением согласился Илья Николаевич, – сто раз ко мне в кабинет всунулась. То валокордин предлагала, то «Скорую» вызвать хотела. Я ей велел оставить меня в покое и не лезть, не мешать работать. Ты хочешь поговорить с этой назойливой особой?

– Если вас не затруднит, позовите Вику, – с большим трудом сохраняя приветливую интонацию, попросила я.

В трубке послышались шорохи, шипение, чей-то далекий кашель, затем раздался мужской голос:

– Эй, тут есть кто-то? Или опять трубку на рычаг не положили?

– Я жду Вику Мамаеву, – сказала я.

– А это кто? – поинтересовался мужчина.

– Такая полная женщина с очень светлыми, почти белыми волосами, скорей всего одетая в платье пронзительно синего цвета, – пояснила я.

– Отлично знаю Викуську, она вообще-то моя жена, – хмыкнул бас. – Вы – кто?

– Миша! – воскликнула я. – Это Лампа. Что происходит у Петровых?

– Дурдом. Убить его хочется, – ляпнул Михаил. – Я говорю об отце Насти.

– Он так переживает, – вмешался в наш разговор дискант Вики.

Имея вес почти в центнер, Мамаева обладает тоненьким голоском пятиклассницы. Дальше мы уже беседовали втроем.

– Илья Николаевич от стресса потерял голову, – защищала ученого Вика.

– Он махровый эгоист, – не согласился супруг. – Приперся в столовую и устроил скандал: «Где мой суп? Почему не сварили? Я всегда обедаю куриной лапшой. Что за безобразие!» Я не удержался и сказал: «Извините, Илья Николаевич, но Настюша перед смертью не успела курицу сварить. Уж простите ей невнимательность. В другой раз, как помирать соберется, непременно в первую очередь о супе для отца позаботится».

– Ну и кто ты после этого? – принялась отчитывать мужа Вика. – Илья Николаевич от горя сам не свой.

– Три ха-ха! – запальчиво возразил Миша. – Видел я, как он котлеты жрал. Нет, аппетита папенька не лишился. Он Настюху никогда не любил!

– Не неси чушь! – взвилась Мамаева. – Нашелся тут психолог кислых щей!

Я слушала перебранку супругов и ждала, пока можно будет задать Вике вопросы.

– Ладно, я психолог кислых щей, – неожиданно согласился Миша. И вдруг заорал: – А ты дура, которая не видит ничего дальше своего носа!

Послышался грохот. Я поморщилась – похоже, Михаил плюхнул со всего размаха трубку на столик.

– Мишка разнервничался, – протянула, взяв ее, Вика. – Мы тут все на нервах!

– Понимаю, – тихо сказала я. – Моя помощь нужна?

– Вроде пока нет, – вздохнула Мамаева. – Сегодня я с родителями Насти останусь.

– Встреча с Майской! – заорали у меня в ухе. – В восемнадцать пятнадцать! Встреча с Майской!

– Что это? – оторопела Вика. – Кто вопит дурниной?

– Извини, это функция напоминания о делах на сегодня, – быстро сказала я. – Макс недавно подарил мне новый сотовый, я и не знала, что он так визжит, да еще во время разговора. Старый мобильник просто тихо звякал. У меня назначена очень важная встреча, до нее образовалось свободное время, я пошла гулять по торговому центру и, чтобы не опоздать, включила в новом мобильнике напоминалку. Ну, знаешь, входишь в раздел «дела», выбираешь позицию «мемори» и говоришь: «В семнадцать пятнадцать сказать про встречу с Майской». Часа мне должно хватить, чтобы спокойно выйти из магазина, найти кафе и заблаговременно расположиться там. Терпеть не могу, когда люди опаздывают, поэтому сама всегда заявляюсь заранее. Но у меня новая трубка, я понятия не имела, что она так истерит, старая издавала скромное «блям-блям», и все. Думаю, Макс нарочно телефон так настроил – хотел в очередной раз надо мной пошутить. Месяц назад я нашла на кухне новый пульт от телика, удивилась, а муж сказал: «Старый я случайно уронил, пришлось другой покупать». Мне бы насторожиться, но я спокойно нажала на большую красную кнопку. Телевизор не включился, а из середины пульта выскочила на пружинке птичка и начала куковать. Макс чуть не умер от смеха – он меня опять разыграл, а я попалась.