Лидер с планеты Земля - Владимир Тимофеев

Так в итоге и получилось. Пять кораблей были просто расстреляны с дальней дистанции, как на учениях. Остальные, осознав бесполезность сопротивления, «выкинули белый флаг». На каждый отправили по призовой команде, а затем перешли к следующему этапу «Нежданчика» (такое название наша операция получила позднее, по итогам сражения).

Пока «Прима» не спеша «подгребала» к геостационару над космодромом, «Скарамуш» выпустил целый рой дронов-разведчиков, а «Варяг» и «Аврора», получив картинку, врезали по наземным целям с орбиты.

Дальше всё пошло по накатанной. Батальон под командой капитана Лайерса высадился на поверхность и занял несколько ключевых точек в районе реактора. После недолгого боя удалось выбить противника с космодрома, и где-то через полчаса туда потоком пошли десботы и шаттлы со станции с боевыми машинами и штурмовой пехотой на борту. Ещё через полчаса остатки вражеского десанта сдались.

Я высаживался на Мегадею в первой волне, передав общее командование экспедиционными силами капитан-бригадиру Виллему. После очистки низких орбит от кораблей федератов их поражение стало практически неизбежным, а просто смотреть сверху на то, как наши освобождают планету, мне было, во-первых, скучно, а во-вторых, упустить такой шанс — первому «въехать в город на белом коне» — стало бы непростительной глупостью.

Когда передовые отряды подошли вплотную к линии обороны деблокированных имперцев, я приказал подать по армейскому радио специальный сигнал «свои». Шифр сигнала и частоту мне передал Суйюнь, а вот насчёт «поверят или не поверят» требовалось разбираться самостоятельно.

Защитники базы ответили секунд через двадцать: «Необходимо личное подтверждение».

«Иду», — полетело в эфир прежним шифром.

Жаль, вместе с барьерной энергией исчезли и сопутствующие ей ништяки: личное искажающее поле и умение хорошо видеть во тьме. Первое я обнаружил во время боя (если бы не противоплазменная броня, поджарился бы за милую душу), второе — когда снял с себя бронескаф и шлем с ПНВ.

— Экселенц! Думаю, вам не стоит так рисковать, — попробовал остановить меня Лайерс.

— Извини, капитан. Я должен.

Фраза получилась несколько пафосной, но, что поделаешь, момент соответствовал.

К завалу из битого кирпича и бетона я шёл без брони, в простом камуфляже без знаков различия, с сапёрной лопаткой на поясе и бластером в кобуре. Белую тряпку, ясен пень, брать не стал. Не в плен же сдаюсь, и против «дружественного огня» она всё равно не поможет.

— Стой! — послышалось от баррикады.

Я остановился и развёл руки в стороны, показывая, что оружия в них нет.

— Представьтесь!

— Барон Румий. Командир особого корпуса.

В потёмках зажёгся свет. Луч фонаря нацелился мне прямо в лицо.

Я прикрылся ладонью и негромко продолжил:

— Проводите меня к экселенсе. У меня для неё важные новости…

* * *

Стены время от времени вздрагивали. Звуки сражения проникали даже сквозь многослойную толщу земли и бетона. Противник методично бил по защите, проламывая бреши в броне, запуская внутрь беспилотники-камикадзе, а следом, после подавления очередной линии обороны, туда входили группы зачистки.

Штурм планеты продолжался больше полсуток. Противник атаковал сходу, не заморачиваясь захватом плацдармов. Девять больших УБК не оставляли защитникам Мегадеи ни единого шанса. Двенадцать десантных кораблей ждали на высоких орбитах команды на высадку. Согнать их оттуда истребители обороняющихся не сумели. Из восьми имеющихся у имперцев лёгких машин прорваться сквозь плотный заградительный огонь смогли только две, да и те особого урона не нанесли. В цель попала всего одна из четырёх выпущенных торпед.

Бой в космосе длился десять часов.

Имперцы отчаянно защищались, сдерживая врага огнём и манёвром, но так и не смогли изменить ситуацию в свою пользу. Численный перевес есть численный перевес. Девять крейсеров против трёх — слишком серьёзное преимущество. Пусть даже имперские УБК смогли уничтожить два и повредить три корабля стопланетников, сами они, увы, из боя не вышли — остались «висеть» на орбите роем обломков.

Экселенса Анцилла следила за сражением по мониторам БИУС.

Четыре спутника связи и контроля за обстановкой крутились вокруг Мегадеи, бесстрастно фиксируя гибель истребителей и крейсеров, передавая на наземные станции радиоэлектронные, оптические и тепловые картинки. Им вовсю помогали градары с поверхности. Головизионные изображения из боевых рубок наполняли происходящее смыслом.

Герцогиня ничем не могла помочь погибающим за Империю и честь дома Ван Тиль пилотам, артиллеристам, штурманам. Её очередь ещё не настала. Умирать ей предстояло последней.

Бластер с полностью заряженной батареей лежал на столе. Единственное, чего боялась Анцилла — это смалодушничать и выпустить последний заряд не в себя, а в противника.

Глава дома Ван Тиль надежд не питала. Если она попадётся врагам живой, они вытянут из неё всё, что возможно и невозможно. Пытками, сывороткой правды, гипнозом…

Способов, чтобы развязывать языки, много, какой-нибудь да сработает.

Молчать способны лишь мёртвые.

Лишь мёртвые могут сохранить в тайне коды управления гиперспространственными воротами.

И только сохранение этой тайны не даст стопланетникам и Лану возможности беспрепятственно проникать в соседние сектора и получать подкрепления в любом месте Империи. Пусть лучше они уничтожат реактор накачки, а вместе с ним ещё не раскрывшиеся ворота, но шанса прорваться к столице с наскока они не получат…

— Экселенса! Четвёртый уровень прорван…

Появившееся на экране лицо майора Вирстафена выглядело абсолютно спокойным.

— Сколько осталось?

— Максимум, час, экселенса.

— Спасибо за информацию, сел майор…

Комбат отключился, на мониторе опять замелькали данные о наличии сил и средств и положении своих и чужих.

От двух рот охраны, бригады территориальной пехоты и десантного батальона осталось около трёхсот человек. Оборонительный периметр базы скукожился до двух с половиной уровней специальных сооружений, прикрывающих подходы к реактору. Дивизион боевых машин, расстреляв весь боезапас, исчез в плазменной вспышке, похоронив под обломками броневых куполов не менее тысячи ворвавшихся в ближнюю зону вражеских пехотинцев.

После этой одномоментной потери стопланетники стали действовать осторожнее. Они больше не лезли нахрапом на лучемёты и рельсотроны, а сперва методично долбили по очередному защитному поясу из всех стволов, включая гравиорудия зависших над базой шаттлов, потом отправляли в бой беспилотные аппараты, и лишь убедившись, что главные очаги обороны подавлены, бросали в развалины штурмовиков — добивать выживших.