Печальная принцесса - Анна Данилова

– Я понимаю. Успокойся, – он обнял ее, прижал к себе и языком слизнул с ее щеки слезы. – Но красота и ум женщины в данном случае значения не имеют, понимаешь?

– Это как?

– Не знаю. Но ты красивее и умнее, и Семен это знает.

– Знает, да только спит с другой!

Теперь настала ее очередь испытать чувство неловкости за свою бестактность. Ведь она только что призналась Григорию в том, что ревновала Семена. Но, с другой стороны, женщине совсем не обязательно любить мужчину, чтобы приревновать его.

– Пойми ты, Мила, Семен – не чужой нам человек.

– И что… что ты хочешь этим сказать? Что я должна понять его и простить?

– Да. В надежде, что и он тоже поймет и простит тебя… нас.

– Это смешно, Гриша. Сема никогда меня не простит. А насчет тебя – не знаю. Все-таки вы с ним братья. А я кто? Мать его детей.

– Ты сказала мне, что его в ту ночь, когда произошло убийство, не было дома. Это так?

– Гриша, я уже устала это повторять.

– Это точно?

– Точнее не бывает. Он пришел под утро.

– Он просил тебя подтвердить, что спал дома, никуда не выходил?

– Нет, он не знал, что мне известно, что его не было. Он сказал, что спал в кабинете на диване, смотрел футбол и уснул. Но я-то знаю, что его не было, я видела и когда он выходил, и когда пришел. Говорю же, под утро.

– Ты слышала или видела, когда он возвращался?

– Семен убил Лилю, разве не понятно?

– И что теперь? Ты ничего ему не говорила?

– А зачем? Этот козырь я приберегу для более важного дела. Он даст мне развод и детей.

– Как это – детей? Что-то я не понимаю…

– Да пойми ты, что для Семена дети – это все. Меня он еще может отпустить, но чтобы со мной ушли дети – нет, он будет за них бороться… Вот увидишь, Гриша, он еще устроит нам! Думаю, он не постесняется попытаться лишить меня родительских прав, пойдет на все. И тогда я скажу ему, что все знаю… про Лилю.

– Но если он такой… каким ты себе его представляешь, то ты не боишься, что, убив с такой легкостью Лилю, он не остановится… поднимет руку на тебя? Господи, Мила, о чем мы с тобой говорим?! – вскричал Григорий. – Да он мог быть где угодно: в кафе напротив дома, где мужики смотрят футбол и пьют пиво, тем более такое уже было; мог просто нажраться с друзьями в кабаке. Уснуть в кабинете… Но не мог он убить Лилю!

– Почему? – Она взглянула на него холодно, словно обвиняя в том, что он встал на сторону Семена.

– Да потому что он – мой брат, и я его знаю. Нет, понимаешь ты, нет такой причины, из-за которой он мог бы удушить женщину, которую любит.

– Так он любил ее?

– Не придирайся к словам.

– А она была шлюха, да еще к тому же алчная, ненасытная, он покупал ей все, что она желала, даже машину, не говоря уже о брильянтах.

– У тебя есть две машины и брильянты. Успокойся. У тебя тоже будет все, что захочешь.

– Эх ты, Гриша… ничего-то ты не понимаешь. Я родила, я на какое-то время выпала из социальной жизни, быть может, даже в какой-то степени превратилась в домашнее животное, в клушу, наседку, перестала следить за собой. Это так. И Семен воспользовался этим моим состоянием и просто-напросто выбрал себе на стороне смазливую девицу, здоровую, как лошадь, с прекрасными зубами, кожей, волосами, самку, понимаешь ты или нет?!

– Ты любишь его, – вдруг понял он. – Любишь!

Ему вдруг захотелось повернуть этот разговор вспять, чтобы ничего не знать, не помнить, не догадываться ни о чем.

В это время раздался характерный звук отпираемой двери.

– Ну, вот… вот и все. – Мила привела себя в порядок, села и сложила руки на коленях. – Или сейчас, или никогда.

Послышались шаги, кто-то ходил по квартире, открывал двери. Наконец распахнулась и дверь спальни. Прислонившись к косяку, Семен обвел парочку мутным пьяным взглядом:

– Вы уже в спальне обосновались! Давно поднялись? Давно ты, скотина, спишь с моей женой?

Григорий моментально покрылся испариной. На кончике его носа повисла крупная капля пота.

Надежда была слабой, но Рита не поленилась и, выяснив у Кати, в каком ювелирном магазине было куплено колье (а Лиля все покупала в «Диаманте»), отправилась туда, не имея даже фотографии любовников Лили Бонковой. Она рассуждала просто. Лиля – выгодная клиентка, покупавшая штучные, дорогие вещи, и в магазине ее наверняка знают, быть может, даже по имени. Не исключено, что она приходила туда со своими ухажерами, и любопытные продавщицы, наверняка разглядывая этих мужчин, не могли не запомнить хотя бы постоянных ее спутников. Возможно, они вспомнят, одна ли Лиля была в магазине, когда покупала понравившееся колье, или со спутником. И, главное, когда была совершена эта покупка. Марк, еще недавно восхищавшийся ее интуицией и способностью Риты проводить логические нити между, казалось бы, случайными событиями и фактами, на этот раз посмотрел на нее как-то странно, с явным недоверием, и промолчал, исключительно чтобы не обидеть ее. Но Рита это поняла, хотя обидеться не успела.

– Марк, думаешь, я не понимаю всю бредовость моей затеи? Все правильно. Убийство Лили, по всем законам логики, не может быть связано с деньгами, драгоценностями, поскольку убийца не вынес из дома ничего ценного. То есть корыстный мотив как бы отсутствует. Но у нас так мало фактов… Мы так мало знаем о ней.

– Мало, – фыркнул Марк. – Настолько мало, что нашли два трупа, к которым эта девица имеет самое непосредственное отношение.

– Но мы знаем ровно столько, сколько необходимо для того, чтобы окончательно запутаться в этой женщине: вопрос мотива ее убийства по-прежнему открыт. И самый чудовищный факт ее биографии, как это ни странно, не то, скольких людей она убила и по какой причине, а ее собственная смерть. Убили ее. И убийца на свободе. И я пытаюсь остановиться подробнее на известных нам фактах лишь ради того, чтобы проверить информацию о колье, то есть о последнем подарке Романа.

Марк и на этот раз промолчал.

Рита из машины позвонила Мире:

– Скажи, это идиотский поступок? Думаешь, я просто потеряю время? Но, Мира, у меня сейчас мама, она сидит с Фабиолой, и я чувствую, что поеду туда не напрасно.

Мира со свойственным ей великодушием уверила ее, что она должна действовать так, как подсказывает ей интуиция.

– Спасибо, подружка. Я тебе потом позвоню. Ты – самая лучшая.

Но, даже сказав это, она не почувствовала прилив сил или уверенности в своих подозрениях, о которых она не рассказала даже Марку. Причем идею эту, которую ей не терпелось проверить, подкинул ей сам Марк. Она отлично помнила его рассказ о том, при каких обстоятельствах Роман купил Лиле это колье. «…Конечно, она, как и всякая женщина, прибегла к хитрости и, показав ему это колье, сделала сразу два намека: первый – что неплохо было бы заполучить эту вещицу, второй – что пора бы уже ему сделать выбор, с кем остаться, а лучше бы просто развестись с женой и жениться на ней. И тогда он понял, что это знак: он просто должен продемонстрировать ей свою щедрость, и, чтобы не отставать от ее предыдущего любовника, Семена Сквозникова, он решил сделать ей дорогой подарок – дал ей эти деньги. Но купила ли она колье или нет, он пока еще не знал, и, лишь оказавшись в ее комнате, вспомнил про эти деньги, про колье и подумал: если этих денег нет, как нет и колье, возможно, ее убили именно из-за денег. Но колье нашлось. Новое, уложенное в темно-синий бархатный футляр, с этикеткой, все как положено. И Роман даже словно успокоился».