Держись от меня подальше - Татьяна Снежная

— Идеальная, сука, почему ты… ты… такая… хочу тебя до чертиков…

Женя под напором упала ему на грудь, накрывая пальцами его губы:

— … Заткнись, пока я не передумала…

И Кирилл подавился своим сладкими словами: «Хочу ещё, хочу больше, хочу тебя…»

Они путано и поспешно стаскивали оставшуюся одежду. Парень продолжал шептать восхищенные ругательства, перебирая губами тонкие пальцы, кусая их кончики. Пока она не села на него, плавно направив в себя. Тогда Кирилл едва не захлебнулся и наконец замолчал. Чудесное и острое мгновение, когда они впервые в общем единение прорывались сквозь боль первых движений. Верховский ловил руками её тонкое и гибкое тело, стараясь с каждым толчком прижаться ближе, сильнее, когда Лайт сама двигалась. Была в ней какая-то дикость и стремительность. И Кирилл еле удержал ее в своих, казалось, когда-то крепких руках, когда Женя задрожала всем телом на пике, сильно и сладко сжалась на нем, так что захотелось взвыть… Сложно было не кончить вслед за ней. Кирилл едва сдержался, до боли прикусив нижнюю губу.

Мгновение спустя он шевельнулся под её обессиленным телом, повернул Женю на бок и продолжил, наконец изучать её всю. Медленно двигаясь в ней и ловя отголоски наслаждения желанной женщины. …Её наслаждения им… Намотав на пальцы розовые волосы, он открыл шею и оставил дорожку из поцелуев и следов зубов. Неспеша изучил грудь и тело, её белые бёдра. Невероятную гладкость кожи — шелковые лепесток и зефирную мягкость её самых нежных мест. Чувствуя, как она, ещё не пришедшая в себя, откликается спазмами на каждое его прикосновение. Сладкая и соленая, растекающаяся влагой в его руках и под ним. Кирилл прикусил её плечо и, задав уже свой неистовый ритм, провалился в наслаждение, как будто ушел с головой под воду. И хотелось верить, что её стоны, пробивающиеся через его рык, ему не кажутся. Он смог утянуть свою Лайт за собой в эту бездну во второй раз.

***

На выходе из здания Женя сунула в турникет пропуск, на карточке под витиеватой эмблемой банка «Гранд» красовалась её фотография, фамилия и имя. Дёмина перешла дорогу и спустилась в подземный гараж. Она пять месяцев работала на новом месте, но именного места на парковке банка ей так и не дали. Неприятно. Но в целом — мелочи.

Лайт жевала нижнюю губу, стараясь в голове пересчитать последние пункты аудиторской проверки. Пазл пока не складывался, что её невыносимо злило. Задумавшись, она не заметила тень, маячившую на периферии. Когда кто-то дернул её за локоть и прижал к себе, она по инерции напряглась, готовясь врезать обидчику.

— Женя, блядь, я жду целый час. Какого хрена ты такая трудоголик? — прошипел ей на ухо парень в чёрной коже.

Его мотоцикл стоял, припаркованный через два ряда.

— Верховский, мог бы и не ждать, — в тон ему едко ответила Дёмина, дёрнувшись из крепких рук. — Я написала, что задержусь.

Кирилл, облокотившийся на сидение её мотоцикла, уже поймал Лайт в объятья и не желал отпускать, придерживая за талию.

— В следующий раз я заявлюсь в этот чертов «Гранд» в твой кабинет… — нагло улыбнулся он.

Женя от досады сдавила его плечи. Естественно она скрывает на работе то, что спит с наследником их конкурентов.

— Только попробуй.

— А что? На практике у меня вроде неплохо получалось тебе помогать с расчетами.

Ещё один его конёк: постоянно напоминать любимой о том, что она теряет, скрывая их отношения.

— И в кого ты такой настырный?…

Верховский сместился на сидении, прижав Лайт чуть ближе, и въедливо парировал:

— Или может быть у тебя там любовник? — он, похоже, поймал приятную для себя волну злившую его избранницу.

Женя холодно возмутилась:

— Я не сплю с коллегами.

Кирилл взял её за подбородок и, смотря в глаза, скептично хмыкнул:

— Неужели? А я? У тебя вроде оставалась целая неделя отработки, когда ты сдалась…

— Все ещё празднуешь победу? — Она закатила глаза.

Всё тот же наглый мальчишка, цепляющийся к каждому её слову. Они оба, кажется, не изменились за это время, но как-то притерлись. Если раньше их острые углы причинял друг другу боль, то теперь идеально совпадали, создавая единую фигуру.

— Приз слишком хорош, — хмыкнул Кирилл, утыкаясь носом в розовые волосы где-то возле уха и потирая рукой её напряженную шею. Он услышал, как Лайт выдохнула, расслабляясь. Конечно, она устала. Но её близкое дыхание обжигало и возбуждало. Восхитительно. Он потянулся к её маленькому и аккуратному уху, поцеловал и почти заскулил: — Лайт, поехали. Или я прижму тебя где-нибудь здесь, в темном углу.

Женя, всё ещё украдкой красневшая от его дерзости промолчала, зная, что сцепившись с ней в споре, Кирилл может бесконечно сыпать пошлостями. Избавиться от парня после того, как она дала слабину и подпустила его к себе, оказалось невозможно… Настырный и упрямый… Даже на мотоцикл сел, чтобы быть с ней рядом чаще.

— Я не видел тебя целую неделю, — напомнил он.

Для Верховского это действительно был срок. Он даже спать будет, уткнувшись лицом в её волосы и не разжимая объятий. Видимо, чтобы не сбежала.

Помедлив, добавил:

— Ещё нам нужно кое-что обсудить. — Тон слишком сдержанный.

Дёмина отстранилась и сложила руки на груди, будто говорила: «Выкладывай, иначе не сдвинусь с места». Если это очередной разговор о том, чтобы съехаться и не прятаться больше, её ответ неизменен: «Разберись с собственной жизнью, прежде чем влезать в мою».

Верховский украдкой хмыкнул. Он знал все её аргументы против, но всё ещё боролся, пытаясь выйти из статуса дежурного любовника и занять рядом с Лайт больше пространства и времени.

Дёмина имела сотни причин не менять ничего: они конкуренты, у него уже есть номинальная невеста, свадьба маячившая на горизонте…

На самом деле же она не такая уж сильная и взрослая, когда дело доходит до её личной жизни. Кирилл и здесь раскусил её: Лайт слишком долго занималась учебой и карьерой, заботилась о личной жизни своей сестры вместо того, чтобы учиться вести свою собственную. На этом поле она была тем ещё дикарем.

Под ее пристальным взглядом парень замялся и полез в карман. В пальцах блеснул металл. В полумраке гаража было недостаточно света, но белое золото с искрящимся камнем так сильно контрастировало с чёрными кожаными перчатками, что сделать вид, что она не видит его, не получалось.

Женя напряженно спросила:

— Что это? — В голосе ледяной тон презрения. Таким же она встретила тот злополучный букет, ставший взмахом крыльев бабочки, вызывающим бурю.

Кирилл стиснул пальцы на кольце сильнее. Он снова перебрал? «Проклятье, Женя, почему нельзя просто принять это с улыбкой?» Он порой чувствовал себя в этих отношениях нейрохирургом, так тонко нужно было общаться с его Лайт.