Рождественское путешествие - Артём Краснолисов

это, если не гордыня? Фашисты не щадили ни кого, потому что еврейскую нацию надо истребить.

Фашисты — это высшая раса, которая может судить, убивать и истреблять целые народы? Нет, фашисты — это просто люди, вбившие себе в голову, что они Боги. Они гордились тем, что взвалили на свои плечи очистку мира от людей, которые не достойны жизни. Фашистов движет вперёд сама гордыня, которая не оставляет шансов никому, кто позволит окутать свой рассудок. Фашисты — это простые люди искушённые гордыней, но от этого гибнет и будут гибнуть люди, пока коричневая чума не будет уничтожена полностью, под самый корень, потому что, оставив даже самую малую часть от неё, она вновь разрастется и всё повторится заново, — через пять лет, десять, пятьдесят или сто — не важно, но она разрастётся снова, рано или поздно и тогда страшные дни Второй Мировой войны повторятся. Тогда снова Смерть заглянет в каждый дом и заберёт в свою коллекцию столько людей, сколько ей захочется. Опыт показал, что фашизм может возродиться меньше чем за семьдесят лет, когда казалось, он был уничтожен.

Дмитрий повернул голову влево и увидел двоих солдат в метрах шестидесяти от себя, улыбающихся, державших свои пистолеты — пулемёты в боевом положении, словно самые обычные и безопасные детские игрушки. Когда один из них заметил Дмитрия, то что — то прокричал, после чего они оба бросились в сторону Дмитрия. Сам же Дмитрий не смог сообразить сразу, а когда понял что надо бежать, было уже поздно. Он попытался было бежать, но солдаты подобрались к нему слишком близко и один из них упал на Дмитрия, повалив его на снег. Потом одним ударом железным прикладом своего оружия, он нанёс удар Дмитрию в затылок. Дмитрий опустил лицо в снег, потеряв сознание, не понимая то, почему он не может проснуться. Не может просто выйти из этого кошмара, в котором он оказался.

Дмитрий снова стал, видим для всех. Он очнулся спустя минут двадцать. Когда ему в лицо брызнули холодной водой. Оглядевшись, он понял, что привязан к чему верёвкой, а вокруг него стоят сотни солдат, а сзади них горит огонь, превращая это поселение в прах, а вместе с ним и убитых людей, которые упали на холодный снег и больше никогда не встанут с него. От этого огня ночное небо заволакивал дым. Дмитрий посмотрел в небо, где увидел горящую Вифлеемскую звезду, свет от которой падал на колодец в метрах десяти от него. А ещё ближе, практически вплотную к нему стоял сам Гитлер, вертя окровавленный нож в правой руке и улыбаясь, оголяя маленькие зубы, которые, казалось, были заострёнными.

Дмитрий почувствовал страх, который сковал ему всё тело и ужас. Он потерял дар речи. Его сердце замедлилось, а в мести с ним и время. Неведомый ужас завладел Дмитрием.

Но как бы там не было, Дмитрий понял, что ему нужно сделать. Он понял что это — его последние испытание.

Яша стоял перед дверью в комнату Дмитрия. Он не мог быть полностью уверенным, что его хозяин находится именно в этой комнате, потому что Яша ещё никогда не был там, где Дмитрий видел сны и где он блуждал, когда случалась ночная тревожность, хотя повторюсь, что он свободно летал по квартире. Но попугаичье чутьё ему подсказывало, что он стоит перед своим последним препятствием, на пути к спасению своего хозяина.

Яша вспорхнул вверх, садясь на дверную ручку, которая была точно такой же, как и на двери в ванную комнату, и всем своим маленьким весом надавил на неё. Раздался щелчок и дверь начала медленно открываться…

Глава 9

Безграничное пространство

Дверь открылась, впуская Яшу в комнату. Его попугаичье чутьё не подвило. Эта была действительно комната, в которой спал Дмитрий. С двух сторон его кровати стояли две включённые камеры. Которые всё это время снимали. Дмитрий лежал в той же позе, в которой и заснул, словно его чем — то парализовало. Он лишь повернул голову в левую сторону, а ладони были сжаты в кулаки, в которых был клочок одеяла. Дмитрий был напряжён, но он спал и исходил весь холодным потом.

Яша прошёл мимо двух ножек штативов и взлетел на кровать, оказавшись в ногах своего хозяина. Дальше, Яша пошёл по его ногам, животу, солнечному сплетению, груди. Он оказался возле самой головы. Слез на подушку, там, где были закрытые глаза Дмитрия, и лёг, смотря своими попугаичьими глазками в глаза своего хозяина, которому нужна была помощь.

И Яша пришёл сюда, чтобы её оказать…

Адольф Гитлер расхаживал туда — сюда изрядна улыбаясь и, наверное, присматриваясь к Дмитрию, который не мог поверить в то, что сейчас перед ним стоит тот, чьё имя было страшно произносить не то что в те времена, когда коричневая чума под его руководством распространилась по Европе, но и спустя не один десяток лет. Дмитрий не мог поверить в то, что перед ним, перед человеком двадцать первого века, стоит тот, кто истреби столько людей, что даже страшно называть эти цифры, истребил из — за своей идеи, заключавшейся в классовом превосходстве одной человеческой расы над другой. Стоит тот, у кого руки по локоть в крови.

Дмитрий почувствовал, как с другой стороны дерева, — Дмитрий чётко определил, что он привязан к дереву, — тоже кто — то есть, потому что верёвка ёрзала, тем самым сдавливая ему грудную клетки. И тут, Дмитрий почувствовал острую боль, словно что — то маленькое впивается в его тело и руки. Эта были острые шипы от колючей проволоки, обмотанной вместе с верёвкой по окружности этого дерева. Острая боль пронзала его тело, и каждое его движение причиняло ему боль, потому что с каждым новым движением, шипы продолжали впиваться в плоть, всё глубже и глубже.

Гитлер, наконец, остановился и подошёл к Дмитрию с предложением.

— Ты не похож на еврея, но ты жил вместе с ними. Я хочу предложить тебе условие. Если ты убьёшь еврейского мальчика, то я оставлю тебя живым и отправлю в Берлин, где тебя обучат, и ты пополнишь наши ряды. Пополнишь ряды самой могущественной армии мира, неся и восхваляя моё имя и нашу великую нацию по городам и сёлам, которые мы будем захватывать, и зачищать от таких как они, — он показал на маленького мальчика лет шести, которого вёл один солдат к Гитлеру. — Но если ты не убьёшь его, то я убью тебя.

Солдат