Алевтина. Сопротивление бесполезно - Арина Голос

class="p1">Малыш недовольно нахмурился, переваривая сказанное, а потом всё же решился уточнить:

— Насовсем уедет? Как мой папа?

Люди часто думают, что общий ребенок может связать двоих навсегда. Алевтина была в корне с этим не согласна, ведь, увы, даже если мужчина и женщина вместе дали кому-то новую жизнь, чувство любви и привязанности не появляется по мановению волшебной палочки. Безусловно, на её мнении сказывался не слишком удачный прежний опыт. Со временем Островская пересмотрела своё отношение к случившемуся и стала выстраивать их жизнь с Сенькой так, как если сын был только её, скажем рождённый от неизвестного донора после процедуры ЭКО. Но как бы Алевтина себя не обманывала, с первого дня она точно знала, кто отец её ребёнка.

— Нет, Сень. Ты же знаешь, что твой папа здесь не жил.

— Мам, а он хороший? — продолжил спрашивать сынок, не замечая изменившегося настроения своей мамы.

Подобные вопросы Арсений, хоть и не часто, но задавал ей и прежде. Рано или поздно это должно было случиться. Обычно сразу после таких разговоров у Али возникало тоскливое чувство горечи и ощущение какой-то материнской несостоятельности. Может она любит сына недостаточно сильно? Когда эта тема возникала в их давно ставшей размеренной жизни, девушка винила себя в том, что не смогла дать своему ребенку полной семьи, где есть любящие мама и папа.

Честно говоря, все годы после рождения Сеньки, Алевтина особо не пыталась устроить своё женское счастье, вместо налаживания личной жизни она предпочитала проводить все свободное время с сыном.

Время от времени у неё возникала мысль, что нужно было проявить больше настойчивости и рассказать про беременность биологическому отцу Арсения, но всё как-то глупо получилось: сначала он уехал из страны на несколько месяцев, потом роды и малыш — ей было не до этого, а спустя время она узнала, что мужчина женился. Лезть в чужую семью Алевтина не стала. Всё сложилось так, как сложилось.

Стоит ли теперь жалеть?! Сейчас, спустя уже долгое время, кардинально менять всю жизнь Сеньки, а заодно и свою, приглашая в неё третьего, пусть и родного по крови её сыну, человека, Островской было просто страшно. Моралью она не была к этому готова.

— Да, хороший.

— Мам, вот ты у меня самая лучшая, и папа хороший. А почему вы тогда не живёте вместе? — не специально, но малыш снова наступил на больную мозоль Алевтины.

— Сень, иногда так бывает… — осторожно начала Аля, поправляя одеяло в ногах у мальчика. — Взрослые, даже если они чьи-то мамы и папы, совсем не обязательно всегда живут вместе.

— Как у Ани из нашей группы и Гришки из третьего подъезда? — вспомнил малыш про своих друзей.

— Да, как у них, — с радостью поддержала его догадку мама.

— Мам, я думал, взрослые — умные люди. Как же можно не ужиться? Вот мы с тобой живём вместе, и Лешек с нами живёт. Все же хорошо, — громко рассуждал вслух Арсений.

Алевтина пересела поближе к изголовью кровати и ласково погладила сына по голове.

— Каждый человек любит что-то своё. Малыш, ты тоже не со всеми дружишь. Вот, например, пришел ты в новую группу: кто-то машинки любит, а кто-то футбол. Захотите вы вместе играть? Наверное, нет.

— Из-за этого? — удивился Сенька и перевернулся на другой бок, чтобы быть лицом к маме.

— Когда таких мелочей накапливается слишком много, люди начинают друг друга не понимать, как будто разговаривают на разных языках. Представь, что ты меня по-русски о чём-то спрашиваешь, а я тебе по-английски отвечаю, — Островская не была уверена, что ей хватит мудрости и сил, чтобы доступно объяснить всё ребёнку и не ранить его чувства.

— Но также ничего не понятно будет, — возмутился сын.

— Да, вот люди друг друга и не понимают, — подтвердила Алевтина.

Арсений замолчал, внимательно вглядываясь в мамино лицо, а потом чуть слышно задал ей самый каверзный вопрос вечера.

— Мам, ты говоришь, что папа хороший. А почему он меня не любит?

В эту секунду бедное Алино сердце, переполняемое материнской любовью и горчащим чувством вины, было готово остановиться.

— Ты с чего так решил, малыш?

— Он даже не приезжает никогда: ни на мой День рождения, ни на Новый год, — неохотно поделился своей большой печалью маленький мальчик.

— Сень, когда ты родился, твой отец уже надолго уехал, и я не успела ему про тебя рассказать, а потом мы с тобой переехали. Он был далеко и не знает, что у него есть такой замечательный малыш, — каждое произнесенное слово разрывало Алевтину на части.

— Мам, а сейчас ты можешь ему позвонить или написать? — справедливый вопрос прозвучал из уст ребёнка.

К счастью, Арсений, утомленный долгим трудным днём уснул сразу после своей просьбы, и маме не пришлось ничего отвечать.

37

Вот уже полчаса бывшая госпожа Ринберг сидела в гордом одиночестве в самом высоком ресторане и клубе мира — «BIRDS». От нечего делать она медленно помешивала недавно заказанный коктейль и разглядывала цены в меню. Время от времени на её красиво сделанное лицо набегала тень беспокойства.

Во всех своих сегодняшних бедах Илона винила своего бывшего мужа, вот не жилось ему спокойно. Именно Ринберг своей плебейской жадностью довел ее до состояния, когда она, как последняя нищенка, вынуждена считать копейки и экономить на себе. Всем известно, что такие ограничения крайне вредны для женского здоровья вообще и её тонкой психики в частности. Сам псих ненормальный, и её довести решил, а ведь доктор Штуберц предупреждал. После их провального визита он дал своё профессиональное заключение: такой тип личности, как у её муженька, почти не поддается психологической коррекции.

Бражниковой надоело ждать, но Динка была в своём репертуаре и опять безбожно опаздывала, в чем в чем, а в этом ей точно не было равных. Илона давно знала об этой досадной особенности подруги, а потому в ресторан она пришла на полчаса позже оговоренного времени, и, всё равно, эту копушу приходилось ждать. Ожидание порядком выводило из себя, ведь, как истинная женщина, Илона Васильевна Бражникова предпочитала, чтобы ждали именно её, но особо выбирать было не из чего, ведь Динка осталась едва ли не единственной, кто продолжал с ней общаться даже после развода с Ринбергом.

— Ну, ничего все эти снобы ещё пожалеют, что воротили от меня нос. Скоро у меня всё будет как прежде, а может быть, даже ещё лучше, — прошептала актриса, с тоской разглядывая в своём аккаунте фото, сделанные во времена её семейной жизни.

Она так увлеклась, что едва не