Обсидиановое зеркало - Кэтрин Фишер

Маскелайн тряхнул головой:

– Это не человек. Это копия человека. И похоже, не один я охочусь за зеркалом. – Он повернулся к девушке и с тревогой в голосе спросил: – В аббатстве, кроме Джейка и его учителя, есть еще гости?

Ребекка пожала плечами:

– Только племянница дворецкого. – Она нахмурилась. – Ее зовут Сара.

Открылась дверь. Джейк оторвал глаза от дневника Симмса, в его голове еще мелькали картинки, описывающие человека со шрамом и зеркало. По полу были разбросаны отцовские книги. Все открыты. Юноша в своих поисках информации о Хроноптике достал все его письма, все записки, а потом просто сидел, читал и вспоминал.

Венн не стал входить сразу, возможно, увидел в глазах Джейка тоску и горечь утраты.

Он оглядел комнату и сообщил:

– Мы предпримем еще одну попытку. Прямо сейчас. На случай, если хочешь присутствовать.

Предложение явно было сделано через силу.

– Странно, что вы решили меня пригласить.

Венн пожал плечами:

– Я бы не стал, но Дэвид позвал бы.

Серебряная змея туго обхватила запястье девушки, но теперь Сара была к этому готова.

Она смотрела в обсидиановое зеркало.

Там в изогнутой черноте смутно виднелись комната и размытые силуэты в свете хмурого зимнего дня; за сводчатыми окнами тихо и неумолимо падал снег.

Все взгляды были обращены на нее. Пирс – за компьютером, Уортон – на краешке разбитого кресла. Джейк стоял, прислонившись к стене, скрестив руки на груди. Они с Венном поспорили на повышенных тонах – парнишка пытался доказать, что участвовать в эксперименте должен он, а не Сара.

Но Пирс попросил их обоих заткнуться и защелкнул браслет у нее на запястье.

Венн отошел и поинтересовался:

– Что-нибудь происходит?

– Нет.

Звук шагов поглощал толстый ковер, который был постелен специально, чтобы уберечь зеркало в случае падения. Сара нахмурилась. А будет ли этого достаточно, если оно действительно упадет?

Венн повернулся к дворецкому:

– Сейчас?

– Реакция слабее, чем раньше. Временная ось стабильна. Никаких отклонений.

Ладони Сары вспотели. Она смотрела в зеркало и молилась, чтобы хоть что-то случилось с этой упрямой твердой плитой обсидиана. Взглянув на Уортона, почувствовала, как растет его недоверие. Он гораздо умнее, чем кажется. Рассказал он Джейку о ней или нет?

Освещение было слабым. Сару и Хроноптику соединяла густая сеть проводов. Колонны уходили вверх в темноту, их капители были украшены гроздьями желудей и листьями плюща. Кое-где из-за веток выглядывали зеленые лица, у них изо рта торчали цепляющиеся усики.

Они тоже за ней наблюдали.

– Ничего, – вздохнул Пирс. – Может, стоит сделать перерыв?

– Нет!

Ее крик прозвучал как эхо крика Венна.

Он подошел к слуге и встал у него за спиной:

– Мы увеличим напряжение.

– Не думаю, что это мудрое решение, ваше сиятельство. Оно и так на максимуме…

– Не спорь! Делай, что говорю!

Уортон вскочил с кресла:

– Я считаю…

Венн повернулся к нему, в этот момент он был опасен.

– Вас никто не спрашивает. – Он подошел к Саре. – Приготовься. Реакция может быть очень сильной. Если хоть что-то почувствуешь, просто дай нам знать. Если не сможешь говорить, подними руку – и мы его отключим. Все поняла?

– Хочу, чтобы вы знали, я категорически против того, что здесь происходит, – заявил Уортон. – Джейк, ты что молчишь?

Джейк смотрел на Сару.

– Мы должны продолжать, – тихо сказал он.

Сара лишь мельком увидела возмущенное лицо Уортона, но, даже несмотря на страх, этого хватило, чтобы понять – Джейк знает.

Знает, что она не та, за кого себя выдает, и готов принести ее в жертву, если это поможет вернуть его отца.

Венн уже стоял у пульта управления. Путаница проводов и приборы времен Викторианской эпохи были подключены к современным электрическим кабелям.

Венн отрегулировал несколько индикаторов с круговой шкалой.

– Пирс, начинаем, – приказал он и повернулся к зеркалу.

Все, казалось, было как прежде, но внезапно воздух изменился. В нем появился привкус металла. Джейк оторвался от стены. Тихий визг, который он до этого едва слышал, усилился и теперь звучал у него в ушах. Визг стал пронзительным, достиг дозвуковой интенсивности.

Сара не двигалась, она целиком сфокусировалась на зеркале. Потом слегка пошевелилась, как будто от боли.

– Что там? – спросил Джейк.

Но Сара на него даже не посмотрела, ее глаза были прикованы к искривленному отражению в зеркале.

– Начинается, – объявила она.

Гидеон лежал на окружавшей поместье высокой стене и наблюдал за тем, как снег постепенно укрывает плоскую крышу машины внизу. Надо было только спустить ноги и прыгнуть. Снега на улице по колено, так что приземление будет мягким. И он обретет свободу.

Но у Гидеона не хватало духу.

Между ним и этим приземлением лежали сотни лет, дней и ночей, восходов и закатов. Прошло столько жизней, что от того места, где он родился, вряд ли что осталось. Гидеон откинул со лба грязные волосы и положил подбородок на руки.

Это правда или она опять солгала?

Он превратится в прах? Все эти годы обрушатся на него, как только ноги коснутся земли за стеной? Поместье Венна действительно аванпост Саммерленда и за его границами нет ничего, кроме смерти?

Был только один способ узнать, так ли это на самом деле. Юноша поднялся.

Отсюда можно было увидеть флюгер на церкви Гримсби-Дип в нескольких милях от поместья. В этой церкви его крестили. Гидеон смутно помнил это мрачное гулкое место. Воспоминания о церкви остались, но теперь она наверняка изменилась. Для него это было лишь семнадцать лет назад.

По всему остальному прокатилась волна мистических перемен. Дома возникали за одну ночь. По улицам ползли экипажи, а на следующий день уже мчались машины. В небе сражались друг с другом маленькие самолеты. Телеграфные столбы вырастали как грибы. Странные провода, на которых любили собираться осенью ласточки, гудели на морозном воздухе. Кем они были? Когда сюда пришли? Гидеон не мог вспомнить. Он никогда не был за стеной, там, откуда приезжали машины и прилетали самолеты, эти чудесные, парящие высоко в небе серебряные птички.