Небесный странник - Владимир Корн

Обустроившись, Мирра попыталась пристроиться в помощники Амбруазу, на что тот сурово заявил:

— Женщинам на камбузе не место! Разве что кастрюли чистить.

Но подруга Ансельма и тут не растерялась. Следующим утром я увидел ее в старой матросской робе Энди, в одних местах — коротковатой, а в других — слишком уж обтягивающей. Мирра изъявила желание стать матросом.

Я покряхтел, покряхтел — не люблю женщин в мужской одежде, — да и отдал ей комплект, лежавшей у меня с тех времен, когда я и сам был матросом. Иначе полезет на мачту в юбке — совсем не дело получится. И самой ей неудобно, да и остальных от работы отвлекать начнет. В общем, неугомонная девица, но Энди было не узнать, у него даже голос изменился. Гвен, кстати, утверждал: Энди вернулся на борт «Небесного странника» только потому, что он каким-то невероятным образом узнал — трюм корабля полон бочонков с ромом.

* * *

Через два дня, в течение которых мы шли строго на север, наступило время поворачивать на восток, чтобы лечь прямым курсом на пустыни бхайров. Ветер действительно теперь имел попутное — восточное — направление, и так должно продолжаться до самых Сенгельских гор, а уж за ними и начинаются владения пустынников.

Мы с господином Мелвином сидели в моей каюте. Человек общительный, он многое мог рассказать мне о деле, которым занимался большую часть своей жизни, — контрабанде, начав с должности матроса на летучем корабле своего дяди. Родился он в Толсуоле, городе, расположенном на острове Гридос в Срединном море, так что ничего удивительного в выборе им такой жизненной стези нет. Издревле все мужское население Гридоса поголовно занимается контрабандой: изначально морской, а затем уже, после появления летучих кораблей, — и воздушной, найдя в них ряд удобств, несвойственных кораблям водным. Но по большей части он рассказывал мне не о детстве и отрочестве, а о всяких методах, с помощью которых можно ввести в заблуждение таможню.

Нет, я по-прежнему не собирался сделать контрабанду делом все своей жизни, но когда и кому мешали лишние знания? Тем более человек по неизвестной мне причине повествует о тех знаниях, что редко выходят за границы определенного круга.

Когда я напрямую спросил его:

— Ответьте, господин Мелвин, почему вы мне все это рассказываете?

То услышал в ответ:

— Мне кажется, господин Сорингер, нам с вами придется работать еще не один раз. И в наших общих интересах, чтобы вы знали как можно больше.

Что ж, вполне может быть и так, но не думаю, что в ближайшие полтора-два года. Этот наш рейс — мера во многом вынужденная.

Еще мне нравилось в Мелвине то, что он никогда не смотрел на Николь с похотью, что всегда происходило с тем рыжим перевозчиком вонючих кож, как там его?

Наш разговор плавно перетек на пиратов.

— Слышали ли вы, господин Сорингер, о чуть ли не самом известном из них, Броуде Рваное Ухо? — поинтересовался Мелвин.

Конечно, слышал, причем не раз. Личность в какой-то мере даже легендарная. Броуд Рваное Ухо чуть ли не единственный из всех своих коллег не боялся нападать на корабли Ост-Зейндской Торговой Компании, причем несколько раз удачно. Правда, в итоге он все равно закончил плохо: в один прекрасный день пирата все же изловили и обезглавили на главной площади столицы герцогства. Было это чуть ли не сотню лет назад, но до сих пор ходит легенда о том, что Броуд даже под пытками отказался признаться, где он спрятал большую часть награбленного, и сокровища так и не нашли. А ведь среди них, поговаривают, были бесценные вещи из дворца правителя Ганипура — города-государства на острове Ганипадж, что в Суровом море.

Тогда Броуд привел в Ганипур чуть ли не десяток летучих кораблей, выбрав самый подходящий момент: все силы города оказались брошенными на войну с нашим герцогством. Рассказывают, что именно то нападение Броуда Рваное Ухо и сгубило. Король Ганипура объединился с герцогом Сульвом Косматым, правившим в то время нашей страной, и им удалось найти убежище пирата, а дальше все сложилось уже легко.

Еще говорят, что пиратством Броуд занялся из-за безответной любви к прекрасной даме знатного происхождения. Рваное ухо ссыпал к ее ногам груды сокровищ, в ответ всегда получая холодное «нет». Эту историю даже в балаганах показывают, правда, не в Дигране, там она почему-то запрещена. Я, кстати, сомневаюсь, что можно найти такую женщину, которая осталась бы равнодушна к сокровищам у своих ног. Разве что Николь, вон она как от моего колечка отказалась. Ну а если история все же правда, то дама своего добилась — Броуд Рваное Ухо остался в памяти людей самым кровожадным из пиратов, зачастую лившим кровь только ради своего удовольствия. Надеюсь, женщины все же сделают из нее правильный вывод…

— Так вот, — продолжил рассказ Мелвин в ответ на мой утвердительный кивок, — логово Броуда располагалось именно в Сенгельских горах, и мимо них мы сейчас и пролетаем.

Я взглянул в иллюминатор левого борта, где действительно виднелись Сенгельские горы. Возможно, во-он за той горой и пряталось логово Броуда Рваное Ухо. Хотя вряд ли он зарыл свои сокровища поблизости от него, и на их поиски можно потратить целую жизнь. И все же, когда-нибудь, возможно через пару лет, когда расплачусь со всеми долгами, я обязательно стану охотником за сокровищами. И тогда мне не придется морщить нос от запаха плохо выделанных кож, доносящийся из трюма «Небесного странника».

После того как с мостика донесся звук корабельного колокола — сначала двойной, а затем одинарный, — наш с Мелвином разговор о пиратах получил неожиданное продолжение. При тревоге в колокол бьют часто-часто, а такой сигнал для меня одного — капитана приглашают на мостик.

Когда я туда поднялся, Рианель указал рукой в небо за кормой. Там, значительно выше нас, летели два корабля, одно- и двухмачтовый, плохо различимые из-за слепящего в глаза солнца.

— Что вы о них думаете, капитан? — поинтересовался Брендос.

А чего тут думать?

— Вероятно, то же самое, что и вы, господин навигатор. Решив сократить время в пути и пытаясь избежать неприятностей от властей, мы нарвались на неприятности в виде тех, кто власти тоже не жалует.

Слишком уж похожи действия этих кораблей на действия пиратов: они выше нас, заходят со стороны солнца, кроме того, следуют тем же курсом, что и мы. Ждать осталось недолго: если они начнут снижаться — это пираты.

— Думаю, что придется звонить в колокол, — добавил я. — Так что, господин Брендос, держитесь к нему поближе.

Шутка, конечно: мостик у нас крохотный, и если на нем больше четырех человек, то уже и не протолкнуться. Но от Рианеля улыбки не дождешься.

В любом случае сомнительно, что нам повстречались таможенники. Я никогда не слышал, чтобы они летали парой — не так уж и много у таможни летучих кораблей, и если бы им захотелось посадить на землю и осмотреть наш груз, они действовали бы по-другому. На любом корабле имеются отполированные до зеркального блеска металлические пластины с отверстием посередине. С их помощью можно подать любой знак, что с неба на землю, что с земли на небо, что в том случае, когда оба корабля находятся в воздухе. Главное, чтобы погода была солнечная. Смотришь сквозь отверстие на нужный тебе корабль, встав таким образом, чтобы солнечный свет отражался на пластине, и пускаешь зайчики. Вспышки о-го-го получаются, слепой увидит. А ночью пользуются специальными фонарями со шторками.