Жнец и его тень - J. R. Crow

class="p1">А тем временем факелы впереди вспыхнули — нельзя туда, мигом изловят.

— Давай за забор! — Велеслав быстро спохватился, Варваре помог и сам во двор перебрался. Впотьмах по памяти сеновал отыскал, там и схоронились, дружинники по улице мимо проехали. Да только беда не приходит одна: только стали в другой раз к изгороди примеряться, матушка идёт с лучиною:

— И здесь шастаете, спасу никакого нет!

И уж она-то, разбуженная, пострашнее любого дружинника будет — как что не по ней, так отчитает, что все соседи сбегуться, а там и погоня в стороне не останется...

Велеслав даже подумать не успел, скорее чутью своему поддался, притянул Варвару к себе, поцеловал в уста сахарные. Опешила она, оробела, вырваться не пытаясь, прикрытия не нарушая.

И пусть оно не от большой любви, а только ради дела — есть у девок какая-то тайная власть над мужиками! Тепло стало на сердце, кровь по жилам быстрей побежала. Казалось бы, чмокнешь в щечку какую-нибудь на Купальских игрищах, ту же Прасковью — всё одно поцелуй, а вот совсем не так ощущается!

— Велеслав, ты что ли?

Ждал он этого вопроса, а всё равно сожаление ощутил, когда от губ Варвариных оторвался. Глаза округлил в деланном изумлении:

— Матушка? Ты чего не спишь?

— Уснёшь тут, когда суета такая, — проворчала Ждана. — Ужель не слышал?

— Не до того мне, — сделал Велеслав голос задумчивым и мечтательным, — когда моя возлюбленная рядом, ничего вокруг не замечаю.

Знал, что наболевшее тревожит — а что поделать? Угадал в этот раз с ответом верным, засияла матушка, как золото начищенное.

— Так что ж ты раньше молчал, сыночек? Я с ног сбилась, тебя сватая, а ты и без меня управился.

— Рано ещё о сватовстве думать, отец Варварин нравом суров, кого попало в зятья не возьмёт. Потому и скрываемся до поры.

— Ну, не буду вам мешать, деточки, — заторопилась Ждана, чтобы сыну непутевому невесту не спугнуть, попятилась, да в избе поскорее скрылась.

Только дверь хлопнула, Варвара из ступора вышла да как влепит ручкой белой пощёчину, аж в ушах зазвенело!

Не стал ей Велеслав тем же отвечать, с девицей драться — себя не уважать, приложил лишь ладонь к щеке подбитой, вопросил с укоризною:

— Ты чего творишь, окаянная?

— А того, — ответила она с вызовом, — я, может, и лазутчица, и дочь непочтительная, но всё ж таки честь свою соблюсти намерена!

— Сдалась мне твоя честь, больно надо! Ты матушкину перебранку с дружинником слышала? Чуть что не по ней — всю улицу перебудит. Кабы не находчивость моя, ехала бы уже в терем поперёк седла!

Засопела недовольно, правоту признавая. Прошлась по двору взад-вперёд, будто размышляя, сказать — не сказать. Остановилась спиной к нему, призналась, так и не оборачиваясь:

— И вообще... вообще, ты мне первый поцелуй испортил, вот! Мне ж ничто девичье не чуждо! Думала, что с любимым будет! И чтобы вокруг как в сказке, не как в другие дни...

Пожалел её Велеслав слегка. Верно ведь, девушки к таким вещам ну очень серьёзно подходят, не то, что парни. Попробовал даже подбодрить шуткою:

— Так печаль твоя просто решается: тебе нужно просто полюбить меня! А день, чем не сказка: как герои от погони спасаемся...

Рассмеялась. Обернулась-таки, косой взмахнув, в тон ему ответила:

— Хорош был бы план, да только тебя любить — больно дело неблагодарное! Я как впервые увидела, так и подумала, что небось, все девки на тебя вешаются.

— Может, и вешаются, — насупился Велеслав делано, кручину изобразил, — да только поцелуй тот и для меня первый. Может, я тоже с любимой хотел, а тут ты...

Не поверила, прищурилась подозрительно:

— Да быть не может!

— Ну и не верь, если не хочешь. А я, как есть, правду говорю!

Разок, другой взглядом прожгла, да так лжи и не учуяла. А ведь подумать — вот и ещё одно общее меж ними нашлось...

Подошла Варвара вплотную, щеки коснулась легонечко:

— Больно было?

— Да ничего, и похуже бывало.

— Ты не серчай на меня. Но больше так не делай, — замялась на миг, добавила едва слышно, — без моего разрешения...

Хотел Велеслав шуткануть, что теперь сама попросит — и то не притронется, да как вспомнил вкус её губ, мягких, податливых — так шуткой той и подавился.

— Без разрешения не буду.

Фыркнула, отряхнулась, как кошка, будто наваждение сбрасывая, к своим былым повадкам вернулась:

— Ну вот, коль нет больше меж нами обид, может, путь продолжим? Пока светать не начало.

— Пошли, конечно. Только дело одно сделаю.

Снял Велеслав с себя плащ надоевший да в сени его как попало закинул — чтобы более не мешался. И внимания не привлекал.

Дальше, можно сказать, всё как по маслу прошло — ускакали дружинники по ложному следу, на площади только пару часовых оставили, так её обойти не сложно. Ещё светились окна постоялого двора, вырванного из объятий сна облавой. Но туда Варвара не пошла — за угол завернула, оттуда — к конюшням. Замедлила шаг, кого-то высматривая.

— Я уж решил, что схватили тебя. Да всё-ж таки до первых первых петухов остался, — сначала молвил кто-то, а потом только показался, с ног до головы в плащ закутанный, даже носа не видно. Остановился, чуть не доходя, уточнил подозрительно: — это ещё кто с тобой?

— А это Велеслав, герой молодой, во всём помогал мне. Из темницы путь указал, сюда привёл. Не будь его, я б уж в терем, на батюшкин суд ехала.

Может, и сказала так, лишь бы доверием заручиться, вопросов лишних не отвечать. Но до чего ж приятна показалась её похвала! Будто правда героем себя чувствовать начинаешь — не где-то в чаяниях, а взаправду.

Тот, кто в плаще, поклонился поясно, с уважением:

— Спасибо тебе, добрый молодец, я твой вклад не забуду.

А потом добавил, мягко да непреклонно:

— Но теперь могу я просить нас оставить?

Делать нечего, не будучи званым ко двору — негоже навязываться. Попрощался Велеслав с обоими, тепло, как ему показалось да и домой пошёл, уже не скрываясь, без Варвары нечего было ему опасаться. Хотелось бы верить, конечно, что правда «не забудет», как обычно словесами, которые в карман не положишь, не ограничится...

В избу сумел пробраться тихонько — чтобы отца и мать не