Джо и Лори - Мелисса де ла Круз

чего-то не хватало: все было слишком спокойно, слишком консервативно, слишком идеализированно. Теперь наоборот, она перегнула палку, потому что кораблекрушения и похищения – это чересчур.

А все потому, что она молодая женщина.

Из Конкорда.

Интересно, леди Хэрриет когда-нибудь сталкивалась с подобным абсурдом?

Джо подозревала, что нет.

Самой же Джо, чтобы уповать на получение гонорара, покупку обуви для Эми или перчаток для отца и оплату семейных военных долгов, нужно было начинать все с начала.

– Начните заново, – сказал Найлс. – Дайте читателям волнения и романтики, но не в ущерб реалистичности. И хорошему вкусу. Сделайте повествование тщательно продуманным. Размеренным. С достоверными, но трогательными встречами между несколькими неидеальными, но симпатичными персонажами. Мне кажется, сложного ничего нет. – Найлс смотрел на нее со своего места напротив. – Вы со мной согласны?

Нет, она была не согласна. Совсем.

Но ее ответ был другим:

– К концу месяца книга будет у вас на столе, мистер Найлс. В крайнем случае ко Дню благодарения, уверяю вас. – На дворе только наступил сентябрь, и Джо была уверена, что за два месяца успеет закончить работу.

– Но это будет…

– Правильное продолжение? Это вы сами определите, верно? Вы и ваши компаньоны. Будет нечто среднее между нудятиной и экстравагантностью. Со вкусом.

Нет, она не разревется. Не разревется.

– Я вам доверяю, мисс Марч. Если вы скажете, что написали продолжение, которое понравится читателям – по обеим сторонам океана – я вам поверю. Вы знаете, что им нужно. Им, и вам. Немного приключений, немного романтики, но больше всего героини хотят сами выбирать свою судьбу. А не полагаться на волю случая.

Она вспомнила о девушке, которая постучала ей по плечу в Стейнвей-холле.

Какого продолжения хотелось бы ей?

Джо собиралась возразить ему, ведь именно об этом она и написала: что маленькие женщины сами избрали свою судьбу. Не позволили мужчинам решать за себя. Сделали свой собственный выбор – одна вышла замуж и овдовела, две другие предпочли остаться свободными, а Бет была жива ко всеобщей радости. Но главное в том, что они остались неразлучными, как и положено сестрам.

Они принадлежали самим себе и никому больше.

Ей стало очевидно, что Найлс, – как и, вероятно, все остальные мужчины, – не имел ни малейшего понятия, чего именно хотели от жизни маленькие женщины.

У Найлса на сей счет была иная точка зрения. Он, судя по всему, считал, что это Джо не знает, чего хочет.

– Когда вы сами разберетесь, чего вам хочется, тогда и поймете, как закончить роман.

Джо не совсем поняла, что он намеревался этим сказать.

– Я? Причем же здесь я?

– Когда писательнице Джозефине Марч станет ясно, чего она хочет от жизни, это узнает и Джо Марч, героиня книги. Теперь понимаете?

Джо тяжело вздохнула и опустилась в кресло.

– Не думаю, мистер Найлс. Но, кажется, придется постараться понять ради вас.

– Ради нас обоих, – ответил Найлс, протягивая коробочку. – Хотите леденец?

17. Сердечные страдания

На следующий день, пока Джо успокаивала себя мыслью, что даже сам Диккенс тронулся бы рассудком с таким привередой, как Найлс, в дверь ее чердака постучался никто иной, как сам Теодор Лоренс.

Она отворила дверь, ожидая увидеть Эми с чашкой чая и тостом, но перед ней стоял Лори с грустным лицом и раскаянием в глазах.

– Мистер Уэллер просит аудиенции у мистера Снодграсса, – выдал он. Несмотря на то, что он старался придать голосу беззаботность, его лицо говорило совершенно о противоположном: Лори был серьезен.

Она боялась серьезного Лори. Ему совсем не шла серьезность.

Джо как раз начала размышлять о том, не сжечь ли последний черновой вариант рукописи, когда появился Лори. Вместо этого ей пришлось поднять на него глаза и с привычным раздражением произнести:

– Здесь не Пиквикский Клуб, Тедди. Я работаю.

Он сел на ворох тряпья, и его колени оказались практически возле ушей.

«Когда он успел так вырасти? – подумала Джо. – Сколько времени прошло с тех пор, как он был здесь последний раз?»

– Мег сказала, что ты уже дописала книгу.

Джо клятвенно заверила себя, что больше никогда ничего не станет рассказывать Мег до конца жизни.

– Дописала, – ответила она. – Но Найлс свел все мои усилия на нет. Придется начинать все заново. В очередной раз.

– О, – выдохнул Лори, рассматривая кипу бумаги на перевернутом вверх дном тазу и венчающее пирамиду грязное перо. – Мне жаль это слышать.

– А мне-то как жаль.

На секунду повисло молчание.

Он посмотрел на нее.

– И что со мной произошло в новой версии?

– Погиб от рук уличных бандитов, – с улыбкой ответила она.

– Вот как? – у Лори загорелись глаза. – Защищая твою честь?

– Отказавшись пожертвовать пенни на бедность, – сообщила она почти с радостью в голосе.

Лори поморщился.

– Взяла и выставила друга скупердяем.

– Друга? – прищурилась Джо. – А разве ты мне друг? Друзья не пропадают на месяц из-за обычной ссоры.

Стоял сентябрь, воздух был свежим и бодрящим, но на чердаке царила августовская влажность, возможно, из-за слез Джо по поводу последнего черновика.

Лори приложил руку к сердцу и слегка поклонился.

– Поэтому я здесь. Хотел попросить у тебя прощения. Прости меня за все, я вел себя как идиот.

Джо кивнула.

– Наконец-то ты сказал что-то, с чем я полностью согласна.

Он встал и по-свойски закрыл дверь, и на миг ее снова охватила паника. Что бы он сейчас ни собирался ей сказать, это вполне можно было сделать и при маме с сестрами.

Джо уставилась на свои бумаги.

– Дверь обязательно закрывать?

Лори вздохнул и повернулся к ней с угрюмым выражением на лице.

– Боюсь, что да.

Возможно, ошибка состояла в том, что она подпустила его слишком близко, а он все неправильно понял. Парням нравится шутить о том, что девушки вечно падают в обмороки, постоянно болтают о романтике и любви, но в глазах Джо они сами – особенно Теодор Лоренс – вели себя не менее глупо, чем любая знакомая ей девушка.

Словно в подтверждение ее точки зрения он сел на перевернутую корзину и сказал:

– Я сожалею, что мы поссорились, Джо. Сожалею обо всем. Думаю, я просто тебе завидовал.

Она избегала смотреть ему в глаза.

– Завидовал? Чему?

– Всему. Твоим книгам. Твоей свободе, скорее всего. Той дистанции, которую ты соблюдаешь от всего того, что отвлекает от твоего искусства.

Джо слушала.

– Ты можешь продолжать писать, а я вынужден забросить музыку и поступать в университет. Кругом одни сплошные дела, и всем наплевать на то, чего мне действительно хочется.

Внезапно ее наполнила злость. Джо была готова отрезать