Музей неживых фигур - Марина Серова

– Вам не кажется смерть молодой женщины странной? – поделилась я своими подозрениями. – Я уверена, что в результате экспертизы в крови ее обнаружат какое-нибудь необычное вещество, яд или что-то подобное. Вы говорите, что в вас влюблены другие студентки, при этом утверждаете, что не ловелас. Тогда бы могли и жениться на Светлане, чего уж там! Думаю, она с радостью бы развелась со своим мужем, раз так безоглядно в вас влюбилась!

– Зато я не собираюсь разводиться, – заявил Кузнецов. – Еще раз говорю вам, я – учитель, а не педофил, молоденькие дурочки меня не интересуют, интригами я не занимаюсь. Если хотите, ищите отравительницу среди студенток первого курса отделения иконописи. Допросите Катерину или Ксению, откуда я знаю, может, они что замышляли…

– Допрошу обязательно, – заверила я его. – Но вначале я собираюсь побеседовать с вашей супругой, у меня и к ней имеются вопросы. Надеюсь, вы не будете препятствовать этому? Так и быть, про роман на стороне говорить не буду.

– Зачем вам Настя-то понадобилась? – изумился Роман Александрович. – Она же здесь и не появляется, ее к чему приплетать? Да она со Светланой даже незнакома!

– Тогда чего вы боитесь? – пожала плечами я. – Можете считать это моим маленьким женским капризом. Вам даже не нужно присутствовать при нашем разговоре, просто дайте мне адрес, я сама все устрою!

– Да не убивала Настя Светлану! – заартачился Кузнецов. – Только зря потратите время!

– Мое время, на что хочу, на то и трачу! – заявила я резко. – Адрес или телефон давайте! Заодно и свой номер продиктуйте, чтоб мы всегда были с вами на связи! – Я улыбнулась самой обворожительной улыбкой, на которую только была способна. Кузнецову ничего не оставалось, кроме как выполнить мою просьбу. Я забила в память телефона номер и адрес, по которому проживала супруга художника.

Возможно, Кузнецов был прав: если его жена не работает и не учится в институте, где он преподает, то каким образом она могла узнать о романе со Светланой? Если б я не общалась с Куприяновой и не знала, что она за человек, вполне резонно предположила бы, что Света сама рассказала Анастасии о своей связи с ее мужем, наивно надеясь, что та разведется с неверным супругом и не станет мешать чужому счастью. Но Светлана-то не была молоденькой вертихвосткой с одной извилиной, надеявшейся на то, что жена художника все поймет и пожелает любовникам долгой совместной жизни. Да и зачем ей лишние скандалы и выяснения отношений? К тому же женщина постоянно завалена работой и на встречи не только с женой Кузнецова, да и на посиделки с подружками у нее вряд ли найдется время…

И все-таки я должна была проверить все гипотезы, чтобы быть уверенной на сто процентов в причастности или невиновности каждого подозреваемого. Следующими на очереди были Катя и Ксюша, Светины одногруппницы. Возможно, они не успокоились, испортив Светланины работы, и решили устранить соперницу более надежным способом?..

Такси остановилось возле аккуратного двухэтажного домика, недалеко от оживленной улицы. Я сверила номер дома и название переулка. Все верно, супруги Кузнецовы проживали именно здесь, ошибки быть не могло.

Я расплатилась с водителем и отпустила машину. Поднялась на второй этаж – ни кодового замка, ни домофона в доме не было. Странно, сейчас они везде есть, ну да ладно, спрошу при возможности о причине отсутствия современного замка…

Дверь в десятую квартиру открыла молодая женщина лет двадцати пяти. Она была гораздо ниже меня ростом, но при этом стройная, хотя ноги, на мой взгляд, у нее непропорционально короткие. Однако фигуру это ни капли не портило, и сама супруга Кузнецова, а думаю, это была она, совсем не комплексовала. Напротив, она была одета в обтягивающие джинсы с модными разрезами, которые подчеркивали форму ног. На женщине была яркая рубашка в сине-зеленую клетку, поверх которой небрежно завязан короткий фартук. Готовит она, что ли? Не похоже, фартук весь перемазан разноцветными красками. А может, ремонтом занимается или взяла рабочую одежду мужа?..

Лицо женщины было красивое, овальное, глаза темные, миндалевидной формы. Длинные темные волосы забраны в высокий конский холст, высокий лоб она не скрывала челкой, а открыто демонстрировала, видимо, считая его выигрышной особенностью своего лица.

Кузнецов, видимо, предупредил жену о моем визите, она ни капли не удивилась и, вежливо поздоровавшись, уточнила:

– Татьяна Александровна Иванова? Роман говорил, вы приедете. Вроде учитесь у него на курсах, если я не путаю?

– Вы совершенно правы, – кивнула я. – Анастасия… Простите, как к вам обращаться?

– Если вы про отчество, то меня все зовут просто по имени, – улыбнулась молодая женщина. – И можно на «ты». Не люблю я этих формальностей, ведь ничего?

– На «ты» так на «ты», – пожала плечами я. – Я бы хотела побеседовать, не отвлекаю?

– Нет-нет, я как раз хотела передохнуть от работы! – заверила меня Настя. – Пройдемте за мной, уж извините, я в рабочей одежде…

– Анастасия, ты художница? – догадалась я, оглядывая помещение, куда меня привела жена Кузнецова. На жилую квартиру оно явно не походило: везде, на полу, у стен, валялись разного размера холсты, некоторые – пустые и нераспечатанные, какие-то были только начаты, некоторые, законченные, стояли более-менее аккуратно около стены. Прямо посередине комнаты стоял мольберт с огромным холстом – думаю, размером где-то метр на метр двадцать. Начатая картина изображала молодого мужчину с обнаженным торсом и полотенцем, обернутым вокруг талии. Лицо художница еще не написала, но выбор палитры для кожи, мягко говоря, удивлял. Вместо телесного цвета Анастасия смело разукрасила лицо и часть руки молодого человека всеми цветами радуги, наверно, использовала все краски, которые у нее только были. Лоб – желто-оранжевого цвета, с зелеными и фиолетовыми мазками по краям, под глазами – синие и сиреневые пятна, щеки так вообще буквально пестрели всевозможными яркими точками. При взгляде на сие буйство красок у меня зарябило в глазах, и я не сразу сообразила, к кому обращалась следующая фраза Насти:

– Никита, можешь передохнуть, хочешь, поставь чайник!

Только сейчас я сообразила, что в комнате, а точнее, мастерской, есть еще кто-то, помимо нас. И правда, в углу на табурете сидел натурщик художницы – на вид ему было от силы лет двадцать, не больше. Красавчик, каких еще поискать нужно: огромные светло-голубые глаза, обрамленные такими длинными ресницами, которым позавидует любая девушка, правильной формы нос, аккуратные губы, волнистые густые волосы пепельного оттенка. Да и фигура не подкачала – стройный, высокого роста, с сильными руками (видать, львиную долю времени проводит в тренажерном зале!), ни намека на выпирающий живот. Полотенце вокруг талии было белого цвета, но я не сомневалась, что когда Настя доберется до него на своем холсте, то вряд ли станет пользоваться белилами.

– Никита – мой натурщик, – пояснила молодая художница. – Решила написать портрет в полный рост, давно такая задумка была. И вот наконец-то собралась!