Варяги. Стальная корона - Влад Поляков

Зато драккары Эйрика, сразу видно, действовали четко, слаженно, не разрушая первоначально выбранное построение. Да и правда, чего им его рушить? Пока часть драккаров занята обстрелом с дальних дистанций из метательных машин, другая караулит, выжидая подходящего момента для сближения и там по ситуации. Если ситуация благоприятствует – абордаж. Нет… драккар выпускает струю «греческого огня» из метателя и ретируется восвояси, оставляя ромеев бороться с вездесущим пламенем, которое так трудно потушить.

– Почти что Чесма, – прошептал я еле слышно, чтобы никто даже теоретически не мог это услышать. – Только дошли не два брандера, а целых четыре, да еще добивать приходится. Это… впечатляет.

– Что?

– Впечатляет зрелище, брат, – повысив голос до нормального, отвечаю Магнусу, который так любит оказываться поблизости во всех интересных для него ситуациях. – Но Петля… Как думаешь, если подать знак выхода из боя, он его «заметит»?

– Ни за что. Для Эйрика этот бой, словно Рагнарек, но оканчивающийся не смертью, а победой. Ты смотри, Хальфдан, он же на своем «Висельнике» как на Нагльфаре, чувствует себя на вершине могущества. Чувствует победу, осталось совсем немного.

Да, это точно подмечено. Нагльфар… Корабль из ногтей мертвецов, выплывающий из владений повелительницы мертвых, прекрасной и ужасной Хель. Неуязвимый, приносящий лишь смерть тем, кто осмелится приблизиться. Тяжелый, могучий… Но держится на плаву, не нужно ему никакого промороженного до дна моря, в отличие от мифического прототипа. И вокруг, случись что, будет не лед, а пламя, изрыгаемое сразу несколькими метателями.

Может, предложить Эйрику назвать новый драк-кар, на котором он будет находиться, Нагльфаром? Нет, сочтет плохой приметой, все ж тот перевозил армию йотунов, извечных врагов обитателей Асгарда. Но все равно, по мне это было бы неплохо. Врагов пугать особенно!

Бой, по сути, был выигран. Больше половины ромейских судов горели, еще три были абордированы парнями Эйрика, а остальные… Пяток усиако, как наиболее быстроходные, удирали восвояси. Думаю, это им удастся, Петля, в своем нежелании дробить силы, слишком поздно спохватился. Да и два выгоревших драккара и один сильно поврежденный таранным ударом, с ними тоже следовало разобраться.

Нет, это не просто победа, это триумф Петли как флотоводца. А заодно и очевидное доказательство. Чего? Факта, что корабли Руси теперь по своим боевым качествам ничем не уступают ромейским. Насчет превосходства я бы не рисковал говорить, сегодняшняя победа со столь разгромным счетом была вырвана благодаря неожиданному тактическому ходу, а вовсе не за счет характеристик кораблей.

Захваченные ромейские суда, кстати, тоже лишними не окажутся. Не в смысле их дальнейшего использования, тут они совсем лишние. Я насчет детального исследования их ходовых качеств, защиты, маневренности и прочего. Что ни говори, а это не абы какие образцы, а самые что ни на есть качественные, гордость ромейского кораблестроения. Иные бы в сопровождение базилевса не отправили, точно вам говорю.

Так что дело остается за малым. Сейчас Эйрик окончательно разберется с недобитками, отправит вражеские тела на корм рыбкам, приведет в порядок свои и захваченные корабли… И все, можно будет отправляться домой, в Киев. Что ни говори, а возвращаемся пусть и с проваленными переговорами, но с неожиданной морской победой. Тоже результат! Ах да, в перспективе еще улучшение отношений с Болгарией и вырисовывающиеся планы насчет Византии. Она, что ни говори, сейчас будет сотрясаться, аки город в эпицентре землетрясения. Все же смена власти столь радикальным манером, да еще в условиях войны с врагом внешним и наличия врага внутреннего… Есть над чем подумать, с чем поработать. Не зря говорят, что робкие духом видят препятствия, а сильные предпочитают находить возможности.

Сентябрь (руен), 989 год. Рим

Обычай убивать гонцов, доставивших дурные вести… Варварство, но иногда очень хочется последовать столь искреннему порыву души. А Бог простит, ему нельзя не простить своего наместника на Земле. Но нельзя, ведь этот гонец не простой человек, а очень важный для него, викария Христа, человек. Верный помощник. Пусть порой и сильно раздражающий своим выставляемым напоказ и, что особенно забавно, искренним благочестием и аскетизмом.

– Да не стойте же вы, Майоль! – не в силах сдержать прорвавшийся коротким окриком гнев, воскликнул Иоанн XV, он же Джованни ди Галлина Альба. – Садитесь. Стоять сегодня буду я, а вы сидеть вот в этом кресле работы флорентийского мастера. Сидеть и объяснять, почему хороший, просто великолепный план так и не был до конца воплощен. Или я не так расслышал и царь Самуил все же отправился на суд к Отцу небесному вслед за императором Василием?

Майоль Клюнийский молчал. Правда, молчал уже сидя в кресле. И лишь тихо шептал молитвы, сжимая в руках массивный крест с частицей святых мощей внутри оного. Подобные вспышки гнева, идущие от Папы, были для него не в новинку, хотя сам он очень редко становился их пусть косвенной, но причиной.

Зато знание о том, как все это происходит, оказалось полезным. Равно как и понимание того, что надо делать, чтобы приступ гнева прошел как можно скорее и без печальных последствий. Надо было просто молчать, покорно слушать и ни в коем случае не противоречить. Ну и еще отвечать лишь на те вопросы, на которые требовался ответ. Различить же эти виды вопросов – вот что было действительно сложным. Многие не умели это делать и сильно порой страдали.

Вот и теперь викарий Христа постепенно успокаивался, выплеснув вовне часть гнева. Да, он все еще был злобен по причине частичного провала своих планов, но уже не был готов бросаться на любого, что скажет хоть слово, тем более слово против. Потому и речь приняла несколько иной оттенок.

– Вот теперь и думайте, КАК понадежнее обвинить князя Хальфдана! Царь Самуил жив и доволен произошедшим. Теперь Византии не до войны, там сейчас начнется борьба за трон между сестрой покойного императора Анной с ее мужем и Вардой Фокой.

– Вы должны поддержать именно Анну, ваше святейшество, – мягко, но со всей возможной твердостью вымолвил Майоль. – Ее муж, Владимир, был, есть и будет злейшим врагом князя Киевского. Укрепившись на троне Византии вместе с Анной, он и так будет делать все во вред Руси, но с нашей помощью этот вред будет более полезным для Господа нашего. А прямо сейчас…

– Что «сейчас»?

– Мы будем молчать, а вот византийцы пусть громко кричат о сговоре Хальфдана и Самуила. Очень громко, чтобы во всех уголках земель христианских услышали!

– Та-ак, – задумчиво протянул понтифик. – Мы же, получается, совсем непричастны. Не совсем то, что я хотел, но…

Аббат Клюнийский, до боли в побелевших пальцах сжав висящий на груди массивный крест, выдохнул:

– Не верный своему слову дикарь-идолопоклонник, а дикарь коварный, убивающий явившихся с оливковой ветвью мира, не гнушающийся соблазнить выгодой греха Иуды даже верующих во Христа! Христианские государи теперь задумаются, прежде чем о чем-либо договариваться с таким «надежным» партнером. К сожалению, союзников из язычников мы этим ему не поубавим.