Ропот Бездны - Лео Витман

и правила – вот что определяет нашу жизнь. Хочешь знать, где место тех, кто мнит себя особенным и хочет их нарушить?

Арану не раз и не два приходилось указывать собратьям их место. Убивал он без охоты, но иначе подтвердить главенство законов нельзя. Были среди преступников и жрецы, желавшие свободы, и высокородные, замышлявшие против властителя. У всех находились свои доводы, с которыми Аран не собирался спорить. Он был частью Золотой дюжины воинов, по воле властителя стоявших на страже порядка. Видимо, молодой виновник происшествия тоже об этом вспомнил, поэтому перестал сопротивляться.

– Я все понял. Отпусти!

Аран разжал хватку, позволив противнику подняться. Половина его лица была замарана грязью. Он отвернулся и зашагал прочь, не проронив ни слова, но глаза его пылали жаждой отмщения. Аран часто видел этот взгляд, направленный в его сторону, и прекрасно знал, почему изо дня в день его вино горчит ядом.

Убедившись, что Шекк пошел к лекарю-мудрому, Аран раздал поручения своим воинам, удостоверился, что все дозоры на местах, и начал составлять план набега на соседний город южной провинции. Заправляло им семейство Алулим. В прошлом Аран уже вырывал из их рук земли и был готов схлестнуться с ними вновь. Когда не было подходящей цели из другого народа, приходилось обращать внимание на своих же. Тем более Алулим нынче подчинялись молодой властительнице, еще не успевшей взять под контроль все свои города. Идеальная цель.

День пролетел в привычных заботах. О закате известил бой барабанов. Двенадцать ударов – солнце зашло, и Шамаш отвернулся от мира.

Аран провел спокойную ночь в объятиях миленькой высокородной. Днем она обвиняла его во всех возможных преступлениях, а к вечеру уже была готова позабыть обиды. Безмятежный сон Арана ничто не нарушило. Не было ни одного дурного предзнаменования.

Но следующим утром, впервые с окончания испытания Шамаша, солнце не взошло на груди Арана.

Весть о смерти властителя Думузи передавалась из уст в уста. Аран, едва успев одеться, сломя голову понесся во дворец, чтобы убедиться в правдивости слухов. Страшные новости подтвердились – Думузи ушел на Поля Благочестия. Кинжал в его груди прошел точно между ребер и пронзил сердце. Северный кинжал с костяной ручкой, на которой была выгравирована непонятная надпись.

Думузи умер мгновенно. А Сурия исчезла.

Аран взвыл от бешенства. Девчонка год убеждала его, что не представляет опасности. Она была низкорожденной – в ней не было крови воинов. И все же она нанесла удар. Аран сам отвел ее к властителю, позволив свершиться преступлению. Это была его ошибка, его позор, который можно смыть лишь кровью преступницы. Могли ли девочку подкупить? Обещали свободу взамен на убийство? Без помощи она не смогла бы так быстро замести следы.

Сурия смогла скрыться. Выполняя поручения Арана, она, похоже, изучила туннели города и точно знала, через какие можно выбраться незаметно.

Сын Думузи позволил Арану заняться исправлением ошибки – в этом немало помогли пройденное испытание и статус семьи. Арана отпустили, разрешили пойти по следу преступницы. Но осталась его семья. Если он не справится, его мать и сестру без лишних вопросов уничтожат.

Собрав все необходимое, Аран немедля покинул город.

Клятва была нарушена – Нергал сразу узнал об этом. Сила вершителя шептала ему о преступлении и виновнике – от нее не скрыться. Ее голос всегда заполнял мысли. Нергал уже плохо помнил, как бывает иначе. Раньше, когда он был собой – мальчиком из касты мудрых. Родители посмеивались, что он с раннего детства рос слишком серьезным. В свои семь лет он скрупулезно сортировал библиотеку отца, желая все расставить по местам.

Он должен был стать ученым, но встреча с вершителями решила его судьбу.

В восемь лет Нергал попал в Нир'Ушур – башню, сокрытую в песках южных провинций. Нергал не вполне понимал, что́ ему предстоит. Вершители привели его в круглую комнату, лишенную окон. Посреди висела огромная колонна – она словно вырастала из потолка и не касалась пола. Основание колонны пересекала трещина – тонкая, как волосок, и черная, как самая беспросветная ночь. Из нее и доносился едва различимый шепот, который позже поселился у Нергала в голове.

Нергала заперли в комнате с колонной. Не одного – с ним теснились еще двадцать девять мальчишек и девчонок не старше десяти лет. Им сказали, что они должны зачерпнуть из источника, а потом их жизнь изменится. Как это сделать, объяснять не пришлось. Колонна представлялась Нергалу кубком, к которому хотелось прильнуть и пить, пить, пить из него, пока от личности ничего не останется.

То была сила изначальных – первых детей Ашу, которые пошли против своих создателей. Нергал смог оторваться от источника вовремя, а потому выжил. Он и еще один паренек вышли из комнаты, тогда как остальные дети просто исчезли. О них, вобравших слишком много, «позаботились».

Нергал обрел силы принимать клятвы и заплатил за это – шепот сотни голосов сопровождал его повсюду. Половина мыслей больше ему не принадлежала. Он каждую секунду сражался за то, чтобы не дать чужим голосам заглушить его собственный. Стоило ненадолго утратить контроль – и Нергал распался бы на тонкие нити.

Другие вершители дали ему отрез красной ткани и наказали всегда закрывать им глаза. Нергал, будучи любопытным ребенком, не смог удержаться и посмотрел в зеркало, чтобы узнать, что же не так с его глазами. Зря он это сделал – кошмары еще долго изводили его и наяву, и во снах.

Нергал чуть повернул голову и взглянул на своих спутников. Хмурый Агимон и улыбчивый Маар. Оба беспокоили его. Агимон мог быть замешан в исчезновении жрецов, но первым делом следовало разобраться с Мааром. В рыжеволосом вершителе проглядывали тревожные признаки. Это случалось со всеми – с кем-то раньше, с кем-то позже, но сила, взятая из источника, захватывала человека. Его личность исчезала, заменяясь чем-то… чужеродным. Все вершители раз в год возвращались в башню, чтобы пройти проверку. Тот, кто более не мог совладать с голосами, «освобождался». Передав узы клятв другому вершителю, несчастный выпивал каплю зелья на ужин – и уже не просыпался.

Маар вел себя непринужденно и осознанно, но что-то было не так. Голоса в голове Нергала при виде рыжеволосого крепли и ликовали. Нужно было вернуться в Нир'Ушур как можно скорее, но клятвенная связь сообщала о преступлении.

Это жрец Энки нарушил обет. Он взял в руки оружие. Видимо, первое наказание его ничему не научило – Маар был слишком мягок. Следовало ли повернуть