Рублевый передоз - Алексей Макеев

– Не хочешь со мной выпить? – вдруг предложил Марафонец. – Напоследок?

– Нет.

– Как знаешь.

Он пожал плечами, пьяно икнул и, в ту же секунду молниеносно перехватив вооруженную руку противника, вскинул ее вверх. Шершень выстрелил. Пуля скользнула над головой Марафонца и вонзилась в картинную раму на стене. Рука киллера оказалась в мертвом захвате, затем, ведомая бывшим спецназовцем, изогнулась, и дуло «глока» ткнулось Шершню под подбородок. Палец Марафонца лег на спусковой крючок поверх его пальца. Жертва прижалась носом к носу убийцы. Только кто теперь из них был жертвой?

– Ну, и как ощущение? – Мертвые глаза Марафонца находились всего в паре сантиметров от глаз Шершня. – Уже намочил штаны, умник? Не «очкуй»! Я ведь сказал тебе, сегодня прекрасный день, чтобы умереть. Ничем не хуже других. Стреляй! Нажмем на курок вместе?

Свободной рукой Шершень ударил его по ребрам, но тот даже не шелохнулся, лишь холодно произнес:

– От тебя несет страхом. Гребаным липким страхом. Я чувствую этот гнилой запах. Расслабься, умник! Этот день хорош для меня, а не для тебя. Твой день еще придет. Надо только подождать.

Он переместил «глок» под собственный подбородок и надавил пальцем на палец Шершня. Раздался характерный хлопок выстрела, и Марафонец плавно осел на пол. Шершень машинально отступил на шаг назад и выругался:

– Твою мать! Вот ведь сука! – Затем достал мобильник, нажал кнопку последнего вызова и проговорил в трубку:

– Кол, бери Хаммера и поднимайтесь сюда. Оба! Нужна ваша помощь. Второй этаж. Предпоследняя дверь слева по коридору.

– Ну же! Давай! На фланг! Вот тварь кривоногая! – Поликарпов раздосадованно хлопнул ладонью по столу, отчего несколько сухариков выскочили из пакетика и полетели на пол. – Футболеры! Я бы и то точнее сумел отдать… Бежит же открытый партнер! Абсолютно открытый… А он лупит хрен знает куда!

Майор подхватил со стола кружку пива и сделал небольшой глоток. Следом отправил в рот горсть сухариков и мощно заработал челюстями, недовольно посапывая.

Как и следовало ожидать, атака ЦСКА на огромном плазменном телевизоре, подвешенном у дальней стены «Гарнизона», захлебнулась. Мяч был потерян на ровном месте, и баварцы, как тараканы, быстро устремились к воротам соперника. Поликарпов, сокрушенно покачав головой, хлебнул еще пива. Все его внимание было приковано к экрану телевизора.

«Бавария» легко просочилась в зону защиты российского клуба по левому флангу. Последовал навес в штрафную. Высокий широкоплечий немец высоко подпрыгнул, словно его бутсы были снабжены невидимыми пружинами, но до летящего мяча так и не добрался, сбитый в прыжке одним из центральных защитников. Нападающий шмякнулся на газон, судья свистнул и безапелляционно указал рукой на «точку», игнорируя бурное возмущение со стороны игроков ЦСКА.

– Вот дерьмо! Все! Туши свет! Доигрались… «2:0» – это конец, – возмущенно воскликнул Поликарпов. – Если только не забьют «пенек»… Хотя эти как не забьют! Они же – не наши, в ворота попадать умеют.

Мяч был установлен на одиннадцатиметровой отметке. Мюллер неторопливо отправился исполнять пенальти. Время играло на баварцев.

Поликарпов всем корпусом подался вперед, нависая над невысоким столиком, словно каким-то образом сам намеревался помочь голкиперу отбить мяч. Противно звякнул колокольчик над входной дверью. Он быстро обернулся и удивленно вскинул брови.

– Лев Иванович? Вечер добрый! Что вы тут делаете?

– То же самое я могу спросить и у тебя, майор.

Гуров неторопливо прошел к столику, за которым расположился коллега, взял пульт дистанционного управления и выключил телевизор. Как раз в тот самый момент, когда Мюллер ударил по мячу. Влетел ли он в сетку ворот ЦСКА или был отбит, Поликарпов увидеть не успел.

– Ну, зачем вы так, Лев Иванович? – обиженно протянул он. – Ключевой момент же. Фактически решалась судьба выхода из группы. Для ЦСКА. Если пенальти забили…

– Я задал тебе вопрос, майор, – напомнил Гуров. Садиться за столик рядом с Поликарповым он не стал.

– Какой вопрос?

– Что ты тут делаешь?

– В каком смысле? – Во взгляде оперативника мелькнула не столько растерянность, сколько настороженность. – Вы же сами сказали, что засаду в «Гарнизоне» снимать пока не стоит. На случай, если объявится Даниил… или еще кто-нибудь… Запамятовали, Лев Иванович?

– Нет, не запамятовал. Но, по-твоему, это все похоже на засаду, майор? – кивнул на ополовиненную кружку пива Лев.

– Я просто решил футбол посмотреть, Лев Иванович, – обезоруживающе улыбнулся Поликарпов. – Очень важный матч. Честное слово! Решающий для ЦСКА, как я и говорил. А футбол без пива – и не футбол как бы… Я всего-то одну кружечку себе и позволил. Для атмосферы, так сказать… Прошу прощения…

– А почему один? – не отступал Гуров.

Настороженность во взгляде майора усилилась. Набухшие на скулах желваки выдавали его внутреннее напряжение. Он едва заметно дернул левым плечом.

– Со мной был лейтенант Конев, но я его отпустил. Чего вдвоем-то сидеть тут? Все равно же никто не появлялся. И вряд ли появится. Но для профилактики мы ведь обязаны…

– Как давно ты отпустил Конева?

– Да почти сразу. То есть часа три назад где-то…

– И за эти три часа в баре никто не появлялся?

– Ни единой живой души. – Поликарпов широко улыбнулся, но улыбка вышла слишком натянутой и неестественной. Он откинулся на стуле, и его правая рука, вроде бы случайно упавшая на колено, скрылась из поля зрения полковника. – А почему вы спрашиваете, Лев Иванович? Что-то случилось?

Гуров мгновенно выдернул пистолет из наплечной кобуры, навел его на коллегу и жестко приказал:

– Руки! Руки на стол, майор!

Лицо Поликарпова исказилось. Он не сумел скрыть появившегося в глазах хищного прищура. Но рисковать не стал. Обе руки легли на стол.

– В чем дело, товарищ полковник? Не хотите объясниться?

– Охотно. – Гуров шагнул вперед, и его тяжелая левая рука опустилась на плечо Поликарпова. – Вы арестованы, майор! По обвинению в коррупции и пособничестве наркокартелю под руководством человека, известного по прозвищу Блеклый. Сдайте удостоверение и табельное оружие!

– Вы в своем уме, Лев Иванович?

– Удостоверение и оружие на стол! – Пальцы больно сдавили плечо Поликарпова. – Без резких движений! Выполняйте, майор.

– Я подам жалобу…

– Удостоверение и оружие! – холодно повторил Гуров.

– Ладно.

Поликарпов потянулся сначала к пистолету. Медленно выудил его из наплечной кобуры, удерживая за рукоятку, но до стола так и не донес. Ловко извернувшись, он вскочил на ноги и корпусом «макарова» ударил Гурова в живот. Второй удар должен был обрушиться на челюсть. Рука с зажатым в ней пистолетом уже летела полковнику в лицо, но в последний момент тот успел убрать голову, и Поликарпов промахнулся. Рука провалилась в пустоту, а через секунду он сам почувствовал жесткий тычок в ребра. Дыхание перехватило. Гуров рубанул ладонью по кисти вооруженной руки майора. Пистолет с глухим стуком приземлился на пол. Поликарпов предпринял попытку отскочить назад, перегруппироваться и ринуться в новую атаку, но не успел. Локоть Гурова врезался ему в переносицу, и перед глазами у него все потемнело. Он инстинктивно махнул кулаком, рассчитывая зацепить полковника, но не достал. Гуров провел короткий свинг справа. Поликарпов не удержал равновесия и опрокинулся навзничь, попутно смахнув рукой со стола недопитую кружку пива.