Опасные тропы - Иван Цацулин

Аня сказала медленно:

– Этим перстнем был убит техник Глухов… Как же он мог попасть к тебе?

Приближаясь к Ане, Ельшин с напускным удивлением произнес:

– Что за вздор!..

– Не подходи! – крикнула она. – Не подходи! Чей это перстень и как он попал к тебе? Отвечай!

– Анечка, милая, неужели ты можешь в чем-то подозревать меня?

– Если ты ни в чем не виноват, иди со мной к прокурору, дай показания. – Где-то в глубине души она отдавала себе отчет в том, что ведет себя не так, глупо, но к стыду и ужасу своему, остановиться уже не могла.

Он грубо крикнул:

– Дура, отдай! Или я… – неожиданно прыгнул вперед и схватил ее за руки. Однако ей удалось вырваться и отшвырнуть перстень в сторону.

– Чекисты найдут его и спросят с тебя! – крикнула она.

Умелым движением он заломил ей руки за спину и стянул поясом.

– Неужели ты враг? – произнесла она ошеломленно. И опять подумала, как все глупо, ведь она же знала, просто ей сейчас было обидно за свою поруганную доверчивость и стыдно за прежнюю дружбу с этим подонком.

– Сама виновата, что так получилось, – он как-то странно захихикал, вытирая пот с искаженной страхом физиономии, и надвинулся на нее.

– Не подходи, подлец! – она отскочила от него, напрягаясь, чтобы освободить связанные руки.

А он все надвигался не спеша и страшно, злобный и торжествующий.

– Негодяй!.. – не спуская с него широко раскрытых глаз, она отступила, приближаясь к зарослям кустарника, росшего по краям поляны. Он по-кошачьи тихо подвигался вслед за ней, почти нагнал ее, потом настороженно посмотрел в заросли прямо перед собой и медленно отступил назад. Сказал растерянно:

– Вы, оказывается, не уехали?

В двух шагах от него, с поднятым пистолетом в руке, стоял полковник Соколов.

– Без вас я уехать никак не мог, пан Юлиан, – сухо сказал он. – Стойте спокойно, поднимите руки вверх. Живо! Учтите, мне ваша жизнь не очень дорога, при малейшем сопротивлении – пристрелю.

Шпион отшатнулся и повел глазами по сторонам – там были вооруженные люди. Он поднял руки.

– Обыскать его! – приказал полковник.

Он быстро развязал Ане руки. Враг стоял перед ним бледный, но, должно быть, на что-то еще надеялся.

– Я ничего не понимаю. Очевидно, вы перестарались, – заговорил он, обращаясь к Соколову. – В наши с Аней дела вы не вмешивайтесь, они вас не касаются. Я требую…

– Чтобы я предъявил вам пароль? Пожалуйста.

– Золотая стрела на синем фоне… – наглое выражение будто стерли с физиономии врага.

– Да, нашли в вашем тайнике. И справка была там. – Соколов с интересом рассматривал изъятые у Ельшина документы. – Ого, вы уже не инженер завода «Красный Октябрь», а корреспондент столичной газеты… Бежать собрались?

Аня тем временем разыскала перстень и вручила полковнику.

Вот теперь, кажется, пан Юлиан отчетливо понял, что проиграл. Эта девчонка ловко его отдала прямо работникам КГБ. А он-то воображал, что играет ею как хочет, воображал, что прогулкой с ней удачно прикроет последнюю встречу со связным от Смита.

Обстановка, в которой был произведен арест агента иностранной разведки, способствовала тому, что об этом никто на заводе ничего не узнал. Чтобы как-то объяснить людям неожиданное исчезновение инженера Ельшина, был издан соответствующий приказ по заводу об откомандировании его в столицу. Во всяком случае, Василий Фомич Брянцев сумел создать у окружающих впечатление, что все в порядке. Но только – на заводе, а в доме положение оказалось сложнее. Слишком долго лже-Ельшин считался женихом Ани, почти членом семьи, и вдруг – он враг! И Василий Фомич, и Аня, знавшие правду об этом человеке, были страшно подавлены. В доме Брянцева воцарилась тягостная обстановка невысказанного и невыплаканного горя. Зинаида Савельевна попыталась хоть кое-что выяснить у мужа, но тот каким-то абсолютно новым для нее тоном потребовал распросы о Ельшине прекратить и даже имени его больше не произносить. Ничего не понимая, Зинаида Савельевна в недоумении разводила руками и жаловалась Степаниде. Степанида, по обыкновению, ворчливо занималась делами по дому. Бессмысленно поводя пустыми, безжизненными глазами, за ней, как автомат, двигался Пашка-инвалид, ее сын и всегдашний помощник, – один он, кажется, не способен был понять, что в доме стряслось нечто важное.

Полковник Соколов хорошо понимал, какое большое значение имеет арест пана Юлиана, ведь операция разведки против инженера Шаврова преследовала цель завладеть его изобретением по получению металла фантастической прочности и, судя по всему, была звеном в «космической» операции, которую проводил Смит. Разрубить это звено – значило нанести сильнейший удар по всей затее иностранной разведки. Однако ни полковник Соколов, ни его руководитель генерал Тарханов не били в литавры, они по опыту знали, что обольщаться успехами опасно, возможны всякие неожиданности. К тому же срыв планов разведки в отношении завода «Красный Октябрь», весьма важный сам по себе, не предопределял провала всей шпионской атаки Смита. На искренние поздравления майора Русакова, капитана Пчелина и других своих ближайших помощников Соколов осторожно отвечал: «Не спешите, всякое еще может случиться».

Надлежало не мешкая вести следствие по делу «пана Юлиана», однако нельзя было забывать о судьбе инженера Шаврова. О нем следовало побеспокоиться в первую очередь: насколько после ареста пана Юлиана на «Красном Октябре» стало безопасно, пока судить было трудно. Могло быть и так, что кое-кто из вражеской агентуры там еще остался с заданием заниматься Шавровым, в таком случае дело могло кончиться плохо. Шаврова следовало немедленно перебросить в надежное место. К тому же «Красный Октябрь» явно не соответствовал тому размаху, с которым должны были вестись опытные работы по получению сверхпрочных металлов. Известный строитель космических кораблей инженер Ландышев, которого начальник управления познакомил с работами Шаврова еще до ареста пана Юлиана, был о них самого высокого мнения.

Благодаря его стараниям будущее ранее никому не известного инженера Алексея Ивановича Шаврова определилось очень быстро: в его ведение в ближайшее время должны были поступить экспериментальный завод и отлично оборудованные лаборатории по соседству с секретным заводом-гигантом, руководителем и главным инженером которого был Ландышев.

Шаврова срочно отозвали с «Красного Октября» вместе с теми немногими рабочими и инженерно-техническими работниками, что ему помогали. Свадьбу справлять времени не осталось, ограничились небольшим торжеством в семейном кругу, и Аня уехала вслед за мужем. Кошмар, связанный с образом лже-Ельшина, остался там, в тенистом заводском поселке. Впереди все должно было быть светлым и радостным, полным труда и неомраченного счастья с любимым человеком.

Зинаида Савельевна советовала Ане забрать с собой Степаниду, но Аня не знала, можно ли ей брать с собой кого-то еще на новое место работы. Степанида на прощание сокрушалась, Пашка-инвалид бессмысленно поводил ничего не выражающими белесыми глазами, топтался возле Ани, трогательно пытаясь как-то услужить ей.