Иудейские древности. Иудейская война - Иосиф Флавий

Его же солдаты взялись вдруг за оружие и пошли на убийц. Опасаясь, что при возникновении междоусобицы, весь город может сделаться жертвой злонамеренности немногих людей, Иосиф приказал своим через посла, чтобы они только заботились о своей безопасности, но не убивали никого из виновных и никого не подвергали ответственности. Повинуясь этому приказ у, те остались в покое; но жители окрестностей, услышав об измене и ее зачинщике, вооружились против Иоанна, который между тем успел уже бежать к себе на родину, в Гисхалу. Со всех городов Галилеи стеклись к Иосифу тысячи вооруженных людей и объявили себя готовыми выступить против общего врага, Иоанна, и сжечь его вместе с городом, который оказывает ему убежище. Он благодарил их за сочувствие к нему, но старался смягчить их гнев, ибо он лучше хотел преодолеть своих врагов умом, чем лишить их жизни. Узнавши от отдельных городов имена людей, отпавших вместе с Иоанном (граждане добровольно выдавали своих земляков), он объявил через герольдов, что тот, который в течение пяти дней не оставит Иоанна, того имущество он отдаст на разграбление, а дома виновных вместе с их семействами уничтожит огнем. Этой угрозой он мгновенно привел на свою сторону более трех тысяч человек, которые явились и положили свое оружие к его ногам. С остатком из двух тысяч сирийских беглецов Иоанн стал агитировать тайно, после того как ему не удалось сделать это открыто. Так он тайно отправил послов в Иерусалим с целью заподозрить все более возраставшую власть Иосифа и велел им сказать, что если не примут мер против него, то его вскоре увидят, как тирана, в столице. Народ это предвидел и не обращал внимания на посольство. Но сильные и некоторые из стоявших во главе из зависти послали втайне деньги Иоанну для того, чтоб он мог набрать наемное войско и побороть Иосифа. В то же время они решили между собою отрешить его от должности правителя. Полагая, однако, что одного их решения не будет достаточно, они послали две тысячи пятьсот тяжеловооруженных и четырех высокопоставленных мужей[1125]: Иоазара, сына Номика, Анания, сына Саддука, и Симона и Иуду, сыновей Ионафана (все очень искусные ораторы), с поручением отвратить от Иосифа расположение народа, и если он добровольно отдастся им в руки, то дать ему возможность оправдаться; если же он насильно будет отстаивать свой пост, то поступит с ним, как с врагом. Иосифу было сообщено письменно его друзьями о выступлении войска, но причин они не могли ему объяснить, так как план его врагов хранился втайне. Он поэтому не принял никаких мер предосторожности и таким образом на сторону врагов тотчас же перешли четыре города: Сепфорис, Гамала, Гисхала и Тивериада. Но скоро он без кровопролития вновь возвратил себе эти города, хитростью овладел четырьмя предводителями и сильнейшими из вооруженных и послал их обратно в Иерусалим. Народ немало был возмущен против них и наверно убил бы их со всеми их спутниками, если бы они не спаслись бегством.

8. С этих пор страх пред Иосифом удерживал Иоанна внутри стен Гисхалы. Несколько дней спустя Тивериада опять отпала, после того как жители ее призвали к себе на помощь царя Агриппу. Так как последний не прибыл в назначенный срок, а в этот день появились некоторые римские всадники, то они через герольда объявили Иосифа изгнанным из их города. Об их отпадении немедленно дано было знать в Тарихею. Иосиф же как раз разослал всех солдат для сбора провианта и потому не мог ни выступить сам один против отпавших, ни остаться там, где он находился, так как в том случае, если бы он медлил, царские отряды могли бы достигнуть города; независимо от этого, следующий день выпал в субботу, по причине которой он ничего не мог предпринять. Вследствие этого он задумал перехитрить отпавших. Он приказал запереть ворота Тарихеи, дабы никто не мог открыть его план тем, против которых он был составлен; затем он велел собрать все лодки, находившиеся в озере: их оказалось двести тридцать и в каждой из них не больше четверых гребцов. С ними Иосиф немедленно отплыл в Тивериаду. На таком расстоянии от города, на каком их нельзя было ясно видеть, он приказал пустым лодкам остаться в открытом озере в то время, когда он в сопровождении лишь семи невооруженных телохранителей подъехал ближе к городу. Но как только противники, не перестававшие его ругать, увидели его со стены, то, полагая, что все суда переполнены тяжеловооруженными, бросили свое оружие, начали махать масличными ветвями, как люди, просящие помощи, и молить его о пощаде города.

9. Иосиф пригрозил им серьезно, жестоко укорял их в том, что они первые, которые начали войну с римлянами, заранее пожирая свои силы в междуусобицах, идут только навстречу желаниям неприятеля, что они ищут крови человека, заботящегося об их безопасности и не стыдятся запереть город перед тем, который окружил его стеной. При всем том он изъявил готовность принять к себе всех тех граждан, которые признают свою вину и помогут ему овладеть городом. Немедленно явились к нему все десять влиятельнейших граждан Тивериады. Он приказал поместить их в одну из лодок и отплыть с ними далеко в озеро. Затем он потребовал к себе пятьдесят других из важнейших членов магистрата под предлогом получить и от них залог верности. После этого он выдумывал еще другие поводы, чтобы вызывать к себе все больше и больше людей, точно он желал заключить с ними договор, и каждый раз приказывал рулевым как можно скорее ехать в Тарихею и там заключить всех пленных в тюрьму; таким образом он захватил в свои руки весь Совет, состоявший из шестисот членов, да еще двух тысяч простых граждан, и в челнах отправил их в Тарихею.

10. Так как остальные громогласно указывали на некоего Клита, как на главного зачинщика отпадения, и просили Иосифа выместить на нем свой гнев, то он, решивши никого не наказывать смертью, послал одного из своих телохранителей, Леви, с приказанием отрубить ему обе руки; но из боязни перед массой врагов тот не хотел идти сам один. Клит же, видя, как Иосиф, полный негодования, сам, стоя в лодке, порывается вперед, чтобы лично исполнить наказание, начал умолять с берега, чтобы хоть одну руку оставил ему. Иосиф удовлетворил его просьбу с тем, чтоб он сам отрубил себе одну из рук. И действительно, тот правой рукой поднял свой меч и отсек себе левую – так велик был его страх перед Иосифом. Таким образом, последний с пустыми лодками и только семью телохранителями подчинил своей власти граждан Тивериады и снова склонил город на свою сторону. Спустя несколько дней он взял Гисхалу, отпавшую одновременно с Сепфорисом, и отдал ее солдатам на разграбление. Все то, однако, что можно было собрать, он опять возвратил жителям города, равно как и жителям Сепфориса и Тивериады; ибо уже после покорения последних он ограблением их хотел дать им предостережение, в то время как возвращением им имущества он вновь покорил их сердца.

1. Волнения в Галилее наконец улеглись, внутренние распри прекратились, и все уже обратились к военным приготовлениям против римлян. В Иерусалиме первосвященник Анан и властные лица, как они ни были склонны к римлянам, привели в порядок стены и заготовили массу боевых орудий. Во всем городе ковали стрелы и целые доспехи. Масса молодых людей без плана и системы упражнялись в боевых приемах, и все было полно военной сутолоки. Страшное уныние царило в среде умеренных, и многие, предвидя надвигающееся несчастье, разражались громкими воплями. Появлялись знамения, которые друзья мира принимали за предвестники бедствия в то время, как зачинщики войны истолковывали их в благоприятном для себя смысле. Уже до нападения римлян Иерусалим имел вид обреченного на гибель города. Анан хотел было прервать на короткое время военные приготовления и направил бунтовщиков и безумие так называемых зелотов в более полезную сторону, но он сделался жертвой насилия. Мы после расскажем, каков конец постиг его.