Баллантайн - Уилбур Смит

— Одним ударом разделаемся с ними обоими.

— Ральф, ну нельзя же! Нет, только не в ванне!

— Джордан уберется с твоей кухни, Гарри Меллоу возглавит работы на шахте Харкнесса, а мистер Родс поспешно отправится в Булавайо через час после приезда близнецов…

— Ральф, милый, да замолчи же наконец! Я не могу думать о двух вещах одновременно, — мурлыкнула Кэти.

Сцена за столом в палатке-столовой ничуть не изменилась с прошлого раза — будто Ральф смотрел на одну из композиций мадам Тюссо. Мистер Родс в той же самой одежде по-прежнему сидел в центре, завораживая окружающих своим обаянием.

Единственным изменением была очередь просителей у длинного стола: как гиен и шакалов привлекает добыча льва, так репутация и состояние Родса неудержимо притягивали разношерстную компанию неудачливых старателей, искателей концессий и безденежных авантюристов с грандиозными планами.

В Матабелеленде появилась мода выражать свою индивидуальность невероятными головными уборами. В очереди просителей перед мистером Родсом красовались шотландское кепи с орлиным пером, приколотым брошкой из кусочка желтого кварца, высокая шапка из бобровой шкуры с зеленой ленточкой святого Патрика и мексиканское сомбреро с великолепной вышивкой.

Мистер Родс любил говорить, а не слушать и резко оборвал путаный рассказ владельца сомбреро о горестной жизни.

— Значит, Африка вам надоела? Но денег на билет у вас нет, так?

— Именно так, мистер Родс! Видите ли, моя старушка мать…

— Джордан, выдай ему расписку, чтобы хватило на дорогу домой, и запиши расходы на мой личный счет. — Родс отмахнулся от благодарностей, и его взгляд упал на появившегося в палатке Ральфа. — Гарри сказал, что ваша поездка прошла весьма успешно. По его расчетам, в месторождении Харкнесса тридцать унций золота на тонну — в тридцать раз больше, чем в лучшей жиле Витватерсранда. По-моему, пора открывать шампанское. Джордан, у нас ведь еще осталось несколько бутылок «Поммери» урожая восемьдесят седьмого года?

«По крайней мере в отличие от виски шампанское не за мой счет», — подумал Ральф, поднимая бокал и послушно присоединяясь к тосту «За шахту Харкнесса!».

— Что вы там с законами удумали? — недовольно повернулся он к доктору Линдеру Старру Джеймсону. — Я слышал от Гарри, что вы принимаете американский вариант законов о добыче полезных ископаемых.

— У вас есть возражения? — вспыхнул Джеймсон. Рыжеватые усики встопорщились.

— Американские законы составили юристы с целью обеспечить себе щедрые вознаграждения до конца дней. Новые законы в Витватерсранде намного проще и гораздо удобнее в использовании. Неужели вам мало, что компания грабит нас, присваивая половину прибыли? — Только тут Ральфа осенило, что американские законы вполне могли быть прикрытием, за которым Родс будет искусно маневрировать как вздумается.

— Мой юный Баллантайн… — Доктор Джеймсон пригладил усы и смиренно моргнул. — Не забывайте, кому принадлежат эти земли. Не забывайте, кто оплатил расходы на оккупацию Машоналенда и войну в Матабелеленде.

— Правительство и оплатило, посредством частной компании. — Ральф сжал лежащие на столе руки в кулаки — несмотря на попытки сдержаться, в нем снова вспыхнул гнев. — Той самой компании, которой принадлежат полиция и суды. А если у меня возникнут разногласия с компанией, где будет проводиться разбирательство? Не в магистрате же, принадлежащем самой компании!

— Истории известны прецеденты, — примирительно заговорил мистер Родс, хотя в глазах читалось совершенно другое. — Британская Ост-Индская компания…

Ральф резко оборвал его:

— В конце концов британскому правительству пришлось забрать Индию из рук этих пиратов Клайва, Гастингса и им подобных по причине коррупции и угнетения туземцев. Восстание сипаев стало логическим следствием их правления.

— Мистер Баллантайн! — От волнения или злости голос Родса всегда становился визгливым. — Я попросил бы вас забрать свои слова обратно, поскольку ваши замечания исторически неверны и к тому же имеют оскорбительный оттенок!

— Целиком и полностью беру свои слова обратно. — Ральф разозлился на себя: обычно ему хватало выдержки не отвечать на провокации. От прямого столкновения с Сесилом Джоном Родсом он ничего не выиграет. — Я уверен, что нам не потребуются услуги магистрата компании, — дружелюбно улыбнулся он.

Мистер Родс ответил не менее дружелюбной улыбкой и поднял бокал, хотя глаза холодно блеснули.

— За глубокую шахту и еще более глубокую дружбу! — сказал он.

Лишь один из присутствующих понял, что Родс бросил вызов.

Джордан заерзал на складном стуле в глубине палатки. Он хорошо знал — и любил — обоих противников.

С Ральфом Джордан разделил одинокое бурное детство: старший брат защищал и утешал в плохие времена и был веселым другом в хорошие. Глядя на Ральфа теперь, Джордану с трудом верилось, что родные братья могут настолько отличаться друг от друга: младший — светловолосый, худощавый, изящный; старший — темноволосый, мускулистый и сильный. Один — мягкий и скромный, другой — жесткий, напористый и беспощадный, вполне оправдывающий данное ему друзьями-матабеле имя Ястреб.

Джордан невольно перевел взгляд на плотно сложенного гиганта, сидевшего напротив, и почувствовал даже нелюбовь, а религиозный экстаз, не замечая физических изменений, которые произошли за несколько коротких лет в его обожаемом покровителе. И без того крупное тело Родса разбухло еще больше, лицо расплылось и загрубело. Больное сердце не справлялось с нагрузкой, и кожа стала синеватой. На лбу появились залысины, рыжеватые кудри подернулись сединой на висках. Как любящая женщина не обращает внимания на внешний вид своего избранника, так Джордан не замечал следов болезни, страданий и быстротекущего времени. Он смотрел в глубину и видел несгибаемый характер, который и был истинным источником огромной власти, заставляя окружающих повиноваться.

Джордану хотелось с криком броситься к любимому брату, физически удержать его от безумной глупости. Нельзя превращать такого могущественного человека в своего врага. Все, совершившие эту глупость, жестоко за нее поплатились.

И вдруг тошнотворно засосало под ложечкой, и Джордан понял, на чью сторону встанет, если придется выбирать свое место в этом жутком противостоянии. Он — человек Родса, это выше братской любви и семейных уз. Весь, целиком, до последнего вздора, он принадлежит мистеру Родсу.