Ловушка - Башибузук

концов, до собаки совсем чуть-чуть — и можно успеть её спасти… А потом Ратмир успеет развернуть лодку и поднять обеих из воды, а Ултан поможет ему.

Внезапная боль резанула выше локтя.

До белого комочка, который уже потерял свою белизну и окрашивался в алое и серое, но упорно, уже молча, пытался выдраться из воды к воздуху, оставалось три-четыре гребка. Кира, только ещё оправлявшаяся от первого нападения, вздрогнула, когда её рванули, словно ножом, по щиколотке. Горячая боль — брызнули слёзы…

«А я точно плыву к нему на помощь? А я точно не…»

Одно слово застряло в душе, будто биение суматошного сердца.

Последняя мысль и последний посторонний звук, который не относился к ней самой. Удар по воде чем-то грузным. Сознание уже не распознало, что это был удар веслом. И очень близкий.

Она плясала в воде бешеный танец, время от времени всплывая на поверхность. Поверхность была необходима — и не только из-за того, что Кира задыхалась. Рубаха… Верхние две пуговицы расстёгнуты — и вместе с девушкой хватал воздух маленький окровавленный пёс, которого она сунула под рубашку, чтобы не мешал. Обе руки были заняты ножами, которыми Кира слепо била во все стороны…

Перед глазами — только взбаламученная вода и шустрые тени в ней. Тени с громадными — в половину себя — зубастыми пастями. С лапами, которыми они когтились в её тело и цеплялись в волосы. С такими широкими плавниками, что могли — не плавать, не летать, а стрелять в воде. Жёстко и непредсказуемо.

Лишь раз среди этого ошарашивающего буйства Кира сумела задаться вопросом: «И как они меня?..», веря, что мужчины не оставят её.

А легко.

Сначала, обострённо воспринимавшая любое действо, как один живой нерв, Кира почувствовала, что ударилась спиной и рукой с ножом обо что-то твёрдое… Подсознательно не поняла, а почуяла: наткнулась на стену дома?

И даже второй толчок о жёсткое ничего не подсказал. Но тем, кто был на поверхности, и не надо было, чтобы она что-то понимала.

Кира только ощутила, что её вдруг схватили за волосы и резко погрузили в воду, словно собираясь утопить её. А потом так же резко вырвали из глубины, да так, что она поневоле взметнулась к воздуху, выпрыгнув по пояс из воды. И её за этот-то пояс перехватили…

Втащенная в лодку Кира только хрипло втягивала воздух, одновременно отплёвываясь от воды, а двое мужчин матом орали на неё и били ножами по тварям, которых она прихватила на себе. Вынутый из-под её рубашки несчастный пёс валялся под скамейкой гребца. Блотфишей на нём не было — безразлично отметила девушка, когда попыталась повернуться набок.

Наконец суматоха в лодке закончилась.

— И что… что это было?! — нависая над ней, прорычал Ратмир.

Она шмыгнула и провела кулаком под носом.

— Ничего… особенного, — задиристо прохрипела она, чем всю свою задиристость свела на нет. И тише добавила, глядя ему, переступающему через неё, уходящему сесть за вёсла, в спину: — Искупление… вот что это такое было…

— Сядь давай, прислонись к стенке, — велел белый как мел Ултан, попытавшись присесть перед ней на корточки, но Ратмир рванул лодку развернуться, и оборотень чуть не свалился. Однако психовать и орать на него не стал. — Я сейчас тебе буду это… дезинфицировать.

Он поморщился, жалобно глядя на Киру, и вынул аптечку из рюкзака.

— Собаку, — непреклонно прохрипела она. — Я перетерплю.

— Дура, — не глядя на неё, оценил Ратмир.

— Кому какое дело? — надменно просипела она. Недавний кашель разорвал горло, и так хотелось выпить чего-нибудь тёплого и мягкого. Молока, например.

Она думала — после её ответа Ратмир отстанет, потому как этот ответ — приложение к тому, что он уже думает о ней, как об убийце. Но Ратмир вихрем подскочил на своей скамье — и, бросив вёсла, шагнул к ней снова. И, кажется, только осознание, что рядом Ултан, что с крыши на них смотрят и переговариваются, но в любой момент могут замолчать и услышать, заставило его не кричать, а придушенно рычать:

— Ты! Тебе плевать на всех, да? Камень брошен, а ты ещё не поняла ничего?! Не смей больше ничего делать!.. Ничего без меня предпринимать, ясно?! Иначе сам пристрелю — и скажу, что так и было!

— Ты кто такой, чтобы со мной так гово…

— Заткнись! Ты теперь не одна, чтобы решать самостоятельно, что тебе делать и когда делать! Усвой это — я больше повторять не буду, ясно?!

Она не спросила вслух, изумлённая, но вопрос застрял в зубах: что он имеет в виду, говоря о том, что она не одна? Команду? Или…

— Ну, вы тут поразбирайтесь меж собой, — проворчал оборотень, вставая и уходя на скамейку гребца. — А я уж пока поработаю, а то так и не сумеем добраться до места вовремя. Ратмир, вставай на моё место, а я…

— Никакой непредсказуемости, поняла?! — тихонько рявкнул Ратмир и так сильно нажал обеззараживающим карандашом на рану на плече, что Кира охнула от боли, а он мгновенно прижал к себе карандаш, тяжело дыша.

Пришлось отнять у него этот карандаш.

— Посмотри, что там с собакой, — велела она ему. — А я пока смажу все свои порезы, до которых сумею дотянуться. Ну? Иди, чего смотришь!

И он пошёл.

А она валялась (как просил Ултан), прислонившись к стенке (или как там она у речников называется?) лодки и с трудом водила рукой с зажатым в пальцах карандашом и, шипя от боли, смазывала выступающей жидкостью все видимые ранки.

Хм. Неплохо Ратмир справился с новым делом: прежде чем помочь псинке, он сначала вокруг каждой ранки обстригал её шерсть, насколько мог, а уж потом обрабатывал их. Псинка тоже валялась без сил, не сопротивляясь своему целителю, разве что повизгивала немного, и Кира слушала бормотание Ратмира и слабо усмехалась:

— А тебя куда понесло, дура собачья… Сидела бы на своём балконе, ждала бы, когда тебя спасут… Нет, полезла в воду…

— Да жрать она хочет, оголодала за это время, — не оборачиваясь, сказал Ултан. — И поплыла за нами. Она ж