Что надеть для обольщения - Сари Робинс

– Не мне тебе говорить, какой вред могут нанести репутации злые языки. Надеюсь, свое мнение о мистере Дивейне ты будешь основывать не на слухах и сплетнях, а предоставишь ему возможность доказать тебе, что за человек он на самом деле.

Черт возьми, плутовка Эдвина хорошо вошла в роль! Эти ее слова прозвучали так искренне, что Прескотт сам начал верить тому, что Эдвина так высоко его ценит. Это даже немного пугало Прескотта… Но в то же время в его душе что-то шевельнулось.

– А о своем отце ты подумала? – не унимался Бланчард. – Когда он обо всем узнает, у него будет разрыв сердца. Он и без того волнуется за тебя, беспокоится из-за твоего общества «синих чулок», намеренных спасти мир. – Театральным жестом схватившись за голову, Бланчард заявил: – Увольте меня! Я не скажу графу ни слова. Он застрелит любого, кто принесет ему эти ужасные вести.

– Своего отца я беру на себя.

– Смотри, Эдвина. Будь осторожна, – погрозил ей пальцем Бланчард. – Одно дело – противоречить графу Вуттон-Баррету за глаза. Но бросить ему вызов в лицо намного труднее. Сама знаешь, когда старик хочет кому-то навязать свою волю, сопротивляться бесполезно.

– Спасибо тебе за заботу, кузен. Но я думаю, что на самом деле мне абсолютно не о чем беспокоиться, – заявила Эдвина, однако тревога в глазах и весь ее вид свидетельствовали об обратном. Ее губы были плотно сжаты, брови насуплены. Сердце переполняли дурные предчувствия. Чтобы скрыть волнение, Эдвина с такой силой вцепилась в свой веер, что у нее задрожала рука.

– Я заеду к тебе завтра, дорогая кузина, – сообщил Бланчард, – и мы продолжим разговор.

Уходя, Генри метнул в сторону Прескотта выразительный взгляд.

Когда стук его каблуков по каменной веранде затих, Эдвина повернулась к Прескотту:

– Извините, что мой кузен так отвратительно вел себя с вами.

– О, не стоит извиняться. – Прескотт с опаской посмотрел на стеклянные двери веранды. – Мне почему-то начинает казаться, что на сегодня мне достаточно сердечных поздравлений от ваших родственников и знакомых.

– Вижу, ваша обычная маска снова на прежнем месте. Наблюдательность Эдвины удивила Прескотта.

– Да, наверное, вы правы.

Эдвина вздохнула.

– Едва ли я могу вас укорять за эту маску. В какой-то мере я даже немного завидую, что вам удается так хорошо скрывать ваши чувства. Однако думаю, что это дается нелегко. Должно быть, вы одиноки.

– С этим свыкаешься, – солгал Прескотт.

– Я бы, наверное, так не смогла. У меня бы не хватило терпения.

Он вскинул голову:

– Для этого требуется не терпение, а изрядная доля высокомерия. Я не всякому дозволяю видеть мое настоящее лицо.

Сэр Ли сидел на скамейке в парке, попыхивая сигарой, привезенной из далекой Вест-Индии, и нежился на теплом послеобеденном солнышке. Он знал, что его старые больные кости как никогда нуждаются в тепле, и прекрасно понимал, что природа для него – лучшее лекарство.

Хотя сэр Ли почувствовал чье-то присутствие рядом с собой еще до того, как услышал хруст гальки на дорожке парка, он даже не повернул головы.

– Добрый день, Уитон.

Ответа не последовало, но через мгновение, обойдя вокруг скамейки, перед ним появился его бывший подопечный, Тристрам Уитон, и сел на скамью рядом.

– Почему вы выбрали именно это место, черт возьми?

– Солнышко сияет, птички поют – здесь так хорошо! – мечтательно произнес старик и вздохнул.

– Вы пригласили меня, чтобы побеседовать о красотах природы?

– Разумеется, нет. Но иногда человеку требуется на время отвлечься от суеты жизни, чтобы увидеть, как прекрасен мир.

– А вы становитесь сентиментальным, сэр Ли. Наверное, это признак старости, – заметил Уитон и прищурился, глядя на собеседника. – В последнее время вы стали неважно выглядеть. Переживаете из-за того шантажиста?

– Конечно же, нет. – Сэр Ли нахмурился, понимая, что на этот раз Уитон как в воду глядел. Старик и вправду устал.

Дает о себе знать груз его семидесяти с лишним лет, ноют и болят суставы. – Меня доконали эти проклятые балы! До рассвета не смыкать глаз, а потом весь день отсыпаться! Это противоестественный образ жизни, скажу я вам! Что касается меня, то, во сколько бы я ни лег спать, поднимаюсь неизменно с рассветом. Расписание светских раутов… чересчур утомительно.

– Вижу, с годами вы становитесь сварливы.

– По-моему, в моем возрасте это позволительно.

– Однако в каком бы настроении вы ни пребывали, вид этого дома его не исправит. – Уитон указал тростью в сторону здания напротив парка.

Уитон относился к числу тех немногих, кому было известно, что в больнице для бедных, которая стояла напротив и на которую он только что указывал тростью, умерла дочь сэра Ли – оставшаяся без единого пенни, одинокая как перст. И рядом с ней не было родных, которые бы ее поддержали.

– Не могу ничего с собой поделать: снова и снова прихожу сюда. – Сэр Ли тяжело вздохнул. – Это место всегда напоминает мне, что, кроме работы, у меня ничего в жизни не осталось. Ни семьи, ни наследников – ничего! И еще это место учит меня не предаваться гордыне. На закате жизни гордыня – плохой советчик.

– Ваша дочь сама приняла решение покинуть семью…

– После того, как я поставил ей ультиматум… – Сэр Ли сокрушенно качал головой. Даже спустя много лет он не мог вспоминать об этом без стыда.

– Вы обвиняете себя в ее смерти?

– Нет, Уитон. Я обвиняю себя в том, что, несмотря ни на что, продолжаю жить. А ее больше нет. И еще я терзаюсь тем, что не знаю, как прожить остаток моих дней, чтобы я мог хоть чуть-чуть уважать себя.

Сэр Ли повернулся к своему бывшему подопечному.

– Именно здесь мне пришла в голову мысль, как заманить в ловушку нашего общего знакомого – печально известного мистера Куинса. Выслеживая его на балах и светских вечеринках, мы ничего не добились. Он осознает себя хозяином положения, а мы в очередной раз терпим фиаско. Мы должны заманить его к себе.

– Заманить к себе? – Брови Уитона удивленно поползли вверх.

– Я организую грандиозную вечеринку в одном загородном доме и приглашу на нее кое-кого из вашего списка предполагаемых жертв и потенциальных подозреваемых. Сам я предстану выжившим из ума старым господином, который и мухи не обидит.

Уитон задумался.

– Заманить рыбку в бочку?

– Так нам проще всего будет понять, какая из рыб протухла.

– А за это время вам удалось что-нибудь разузнать об этих самых рыбках?

– О, я кое-что разузнал о некоторых персонажах, которые значатся в списке. Да, кстати, вы когда-нибудь слышали об Обществе образования и развития женщин?