Метро 2033. На краю пропасти - Юрий Харитонов

– И это… это все… вы потом нам… – Яр не находил слов, он не мог поверить в услышанное. Конечно, можно было трактовать слова начальника охраны, как очень злую шутку, но что-то подсказывало юноше, что это правда. Ведь никто и никогда не видел, как выбрасывали в Колокшу детей с отклонениями. Никто! И никогда! Охрана отбирала младенцев у матерей, под чутким оком Воеводы проводился закрытый обряд в Михайло-Архангельском монастыре и… никто дитя больше не видел. Руки сжались от ярости и бессильной злобы, зубы заскрипели. Он готов был броситься на Грома, но это ни к чему не привело бы.

– Но-но-но, – начальник охраны плотнее прижал пистолет к голове Джорджа. – Тронешься с места – у него нет шансов. Правильное слово: скармливали. Именно. Да не зеленей ты так, рогатый… Звери ж переработали уже людей-то, вы не их мясо ели, а животных… Давай, заходи уже! – начальник охраны подтолкнул стволом Жору. – Так и хочется пристрелить всех сейчас. Так и чешутся руки. Но нельзя… Нельзя лишать народ зрелищ. Пусть отвлекутся от трудных будней. Пусть думают, о чем хотят, лишь бы не о том, о чем действительно стоит думать… а девушка еще пригодится! На нее у Воеводы особые планы, – Гром подмигнул Ольге, заставив Яра вновь дернуться, и уже было закрыл решетку, но вдруг остановился и заговорил, направляя пистолет на Жору. – Стоп! А ведь вот этого можно не показывать народу. Можно сейчас порешить…

– Я те дам порешить-тоть! – из темноты материализовалась Лидия и со всей силой навернула Грома тяжелой кружкой по голове. – Моего Жорку!

Горячее содержимое выплеснулось на одежду начальника охраны, зазвенел разбившийся прибор, а Гром от неожиданности и, мягко говоря, совсем не мягкого удара дородной Лидии, ввалился в камеру, потеряв равновесие. Он уже упал, но в какой-то момент оттолкнулся руками от пола, вскочил и, готовый ответить, развернулся в сторону женщины, не учтя одного: теперь начальник охраны находился на территории Игоря. Потемкин моментально сорвался с места, одновременно пнул Олега в спину и перехватил руку, в которой тот держал пистолет, вывернув так резко, что Гром, не успев подняться, вновь оказался на полу лицом вниз. Пистолет отлетел в сторону, где оружие тут же подхватила не растерявшаяся Ольга, а Игорь, упершись коленом в спину Грома и умело заламывая ему руки за спину, сказал только одно:

– Ну, ни пуха…

– Я тебя убью, – договорить Гром не успел. Ольга всунула Игорю в руку пистолет, и Потемкин приложил им по затылку Олега. Затем он поднялся, повернулся к слегка ошарашенным Ольге с Яром и хотел заговорить, но тут под сводами камеры разнесся вибрирующий металлический звон. Лекарь в удивлении обернулся. Лидка восседала на бессознательном Громе, била его по голове мельхиоровым подносом и злобно кричала:

– Я те-ть моего Жорку дам, что ли? Урод ты, кровопийца! Да я тебе этот поднос-тоть на уши одену, да еще красивым бантиком заверну! Ишь, чего удумал, моего-тоть милаго и на свет на тоть! У-у-у, ирод мордожженый! Не Гром ты, а мразь последняя, тряпка поломой…

– Лида! А ну, прекратить! – командным голосом прикрикнул Потемкин. Женщина вмиг успокоилась. Невозмутимо слезла с Грома и с видом одержавшего победу авианосца отплыла к Джорджу, сразу принявшись с дотошностью собственника осматривать мужчину со всех сторон, то за ухо дергая, то трепля по щеке, словно его тут несколько дней пытали и сотню раз поранили. А тот и рад был: замурлыкал бы от удовольствия, если б умел.

– А патамушта нефиг! – внесла она свою корректировку, как только Игорь отвернулся. Лекарь лишь вздохнул, пожал плечами и мотнул головой в сторону своей койки, чтобы все подошли ближе.

Грома какое-то время можно было не бояться. Лидия слишком удачно пристукнула его тяжелым подносом, чтобы начальник охраны очнулся быстро. Лекаря больше занимало другое: шум, произведенный женщиной. Хотя запуганные и введенные в заблуждение Воеводой жители Юрьева вряд ли при первом же шуме станут интересоваться, что происходит, тем более, если это не вой серого падальщика, а звон подноса и крик разъяренной женщины, что не такое уж редкое явление в стенах города. Игорь, помнится, не так давно был свидетелем подобной сцены. Но все равно надо действовать быстро, благо наступившая ночь только поспособствует таящимся во тьме путникам в претворении в жизнь их планов.

Оглядывая столь разных людей, собравшихся вокруг него, он гадал лишь об одном: почему Лидия решилась бросить довольно теплое, насиженное местечко и уйти из Юрьева. Он понимал, почему Ольга пойдет за ним, сомнений не вызывало также стремление Яра исчезнуть из этого города, даже мотивы Жоры были ясны – кем бы он ни был, но желания провести всю жизнь со своими старыми мучителями, постоянно помнить детскую травму, нанесенную ими, у бывшего охранника не было. Любая возможность, намек на иное существование, которого он был все это время лишен, лишь будут подгонять. Другое дело Лида, но тут лекарь мог лишь развести руками. Может, действительно, все дело в разгоревшейся на глазах у заключенных любви, которая с приходом Игоря связала этих непохожих друг на друга людей? Все может быть.

Стоит ли им говорить, что главная цель, из-за которой он хочет уйти из города, это вирус, рожденный и внедренный с помощью ученых в человека? Куда бы лекарь сейчас ни ушел, он чувствовал, что дорога приведет его туда же, куда отправилась горстка безумцев, ведомых желанием побороть опасное воздействие радиации на человека, но допустивших в своих расчетах ошибку и, возможно, почти уничтоживших остатки человечества. Но и этих людей, испытывающих к лекарю доверие, он просто так оставить здесь не мог. Особенно после открывшегося безумия Воеводы и его окружения.

– Я иду туда, где, может быть, умру, – тихо заговорил Потемкин, вглядываясь в глаза людей, стоявших напротив. – Я не могу вам не сказать, что это очень опасно, но… Нет! Я не уверен, что доберусь до места и там все будет хорошо. Я не вправе…

– Где? – лаконично спросил Яр, и Игорь почувствовал, что не получится отвертеться от ответа. Этот же вопрос задавали глаза всех четверых, полных надежды, что лекарь укажет им, как жить дальше, куда двигаться, что правильно, а что – нет. Во всяком случае, они были сыты по горло своей жизнью в этом проклятом месте и видели перед собой человека, который двадцать лет путешествовал по выжженной войной земле и не только выжил, но и научился жить заново. Они надеялись на него.

– В Москву, – просто сказал Потемкин и замолчал, давая им время осмыслить сказанное.

– В Москву? – перекрестилась Лидия, вытаращив глаза. – Но там это-ть, как ее… радиация!

– Там и самое громадное бомбоубежище в стране есть, – возразил Игорь.

– Метро-о-о, – протянул, улыбаясь, Джорджик и, увидев, с каким удивлением на него посмотрели остальные, поспешил продолжить. – Я жил там. В Москве. Мне лет десять, наверное, было, когда случился Великий Трындец, и я застрял здесь… Но я помню! Поезда под землей, темные тоннели, по которым они ходили, гигантские залы, способные вместить кучу народа. Да! Он прав! Это все в Москве… под землей.

– И я там жил когда-то, – тихонько заметил Игорь. – отучился и… уехал оттуда. Зря, видимо, как показала жизнь.