Джонни Оклахома, или Магия крупного калибра - Сергей Шкенев

Такого свинства по отношению к соотечественникам лучшего друга виконт Оклендхайм не потерпел, поэтому отреагировал неожиданно даже для самого себя. Он в считаные секунды преодолел разделявшее их с императором расстояние и, прихватив по пути бокал, выплеснул его содержимое в самодовольную физиономию монарха. Густое легойское вино моментально смыло высочайшую улыбку.

Герцог Скорсезе охнул и закусил губу. Ему и в кошмарном сне не приходила в голову возможность такой ситуации, так что у Его Императорского Величества не было заготовленных реплик на подобный случай. И что делать? Вот если бы виконт схватился за меч или покусился на высочайшую особу невооружённой рукой, тут бы явно усматривалось покушение. А так… всего лишь оскорбление, и только.

Пока глава Шестиугольной Башни думал, императора переклинило, и он начал одну за другой выдавать заученные с утра фразы:

– Вы не посрамите славу нашего Университета! Коварные мятежники будут разбиты! Вы чувствуете настоятельную потребность в подвиге, мои будущие герои? Вино и женщины ждут вас в бунтующей Галлиполиде!

Все присутствующие в зале, включая столпившихся вокруг лежащих норвайцев гвардейцев, поражённо замерли. Произошло неслыханное! Произошло нечто, потрясшее основы основ и разрушившее привычный образ жизни. Казалось, что рушится целая вселенная… Во всяком случае, дворянам империи явственно слышался треск распадающегося на кусочки мироздания.

– Что это они? – Вова недоумённо огляделся. – Ну, плеснул вином в харю, что тут такого страшного?

А император продолжал разглагольствовать:

– Империя любит вас и надеется на ответное чувство! Идите и убейте мятежников, дети мои! Отбросьте химеру, именуемую совестью!

Последняя фраза, такая странно-узнаваемая, окончательно вывела виконта из себя. Только остатки воспитания не позволили Ивану дать коронованному сморчку в рыло, зато некультурный плевок сделал бы честь любому верблюду.

– Да пошёл ты в задницу со своей империей, гнида казематная!

Он хотел ещё добавить достойных высочайшей особы эпитетов, но тут всплыло сообщение невидимого магического компьютера:

«Доступна новая версия программы «Праведный гнев». Загрузить обновление?»

«Погоди… – Иван мысленно обратился к магическому помощнику. – Это ты меня заставил устроить представление?»

«Я посчитал казнь норвайцев нецелесообразной и негуманной!» – собеседник тут же перешёл к транслированию разговора непосредственно в мозг.

«Гуманист хренов. Гномов жёг без всяких угрызений совести».

«Некорректное сравнение, шеф. – В голосе невидимого компьютера появились насмешливые нотки. – Там были ничейные гномы, и их судьба меня не интересовала. А подданные рикса Вована пригодятся непосредственно тебе».

«Какие, к чертям, подданные?»

«Обыкновенные. Он же ихний король».

«В самом деле?»

«Ну что, я врать тебе буду? У них чёткая дифференциация по длине волос – кто наголо побрит, тот и главный. Между прочим, нагляднее погон при определении звания».

– Всё равно ты сволочь! – Джонни вслух обругал магического интригана, а мысленно пожелал ему сдохнуть от короткого замыкания.

Злость от ругани не прошла – как была, так и осталась. Более того, она приобрела материальную форму и горячей ударной волной пронеслась по залу, сшибая с ног самых нестойких. Достигнув лежащих на полу норвайцев, материализовавшаяся эмоция слизнула с них остатки ведьмовского проклятия, прошла дальше, выдавив разбитые окна вместе с переплётами, и затихла среди деревьев дворцового парка.

– Его Императорскому Величеству дурно! – визгливый вопль герцога Скорсезе врезался в уши, а через мгновение послышался звук падения тела. – Несите императора в его покои! Пошевеливайтесь!

Кроме этого вопля других звуков не было. В зале стояла ещё не абсолютная тишина, но очень близко к ней. Молчали застывшие в священном ужасе музыканты, молчал дирижёр, крепко прикрывший рот пухлой ладошкой, молчали поднимающиеся после магического удара студенты, остались безмолвными императорские гвардейцы, и даже избавившиеся от проклятой монтажной пены норвайцы безмолвствовали. Тишина дрожала и звенела, дожидаясь момента, когда можно будет взорваться с наибольшим эффектом и потерями для окружающих.

Норвайский рикс, чья демонская натура подразумевала толстокожесть и нечувствительность к намёкам и полутонам, с бесцеремонностью кабана на клубничной грядке нарушил заговор молчания:

– А чего это все?

Призрак грандиозной пьянки, видимый только виконту Оклендхайму, покрутил пальцем у виска и достал из пустоты банку с огуречным рассолом. Риттер фон Тетюш потянул носом, почувствовав невесть откуда взявшийся аромат смородинового листа, хрена, чеснока и укропа, и ответил дикому северному варвару:

– Наш Ванька велик и могуч!

– Это знаю, так что эпитеты можешь опустить. Дальше что?

– А всё. Он одним моментом опустил рейтинг императора ниже мусорного.

– Вином и плевком в рожу? – не поверил Вова. – Эка невидаль! Вот, помнится, в ресторане «Бурлацкая слободка» я одному прокурору…

– Не сравнивай нашего прокурора и здешнего императора. Знаешь, как выглядит со стороны, когда повелителю могущественной державы наносят смертельное оскорбление, а он на него не только не реагирует, а начинает нести полную хрень?

– Ну и как?

– Наш Иван смешал императора с дерьмом, получившуюся массу скормил свиньям, а потом утопил трон и корону в ближайшем нужнике. Вот примерно так.

Вова передвинул рукоять секиры поудобнее:

– Нам сейчас бошки не поотрубают?

Риттер пожал плечами:

– Да не должны. Прямых приказов нет, а проявлять инициативу при защите чести обгадившегося императора будет считаться признанием собственной ничтожности.

– А я бы всё равно свалил отсюда подальше, – рикс нашёл взглядом рыжую ведьму и подмигнул ей. – Ирка, забирай своего благоверного и пробирайся к выходу. Я чувствую, что мы лишние на этом празднике жизни. Седалищный нерв вещует!

Разумеется, уйти он не успел. Едва только Вова сделал шаг по направлению к двери, как молчавшие до этого момента норвайцы дружно попадали на колени, а единственный оставшийся на ногах произнёс:

– Наконец-то мы тебя нашли, рикс!

Говоривший норваец имел довольно аккуратную причёску, что явно указывало на его высокое положение. Да и воронёная кольчуга с позолоченными нагрудными пластинами не могла принадлежать рядовому воину.

– Вова, ты представишь нам своих гостей? – виконтесса Оклендхайм доброжелательно улыбнулась, вызвав на лицах норвайцев выражение безграничного изумления и благоговейного ужаса.

– Да это не гости, – с тяжёлым вздохом пояснил рикс. – Подданные заявились. Я у них чем-то вроде короля работать должен.