Тотальное преследование - Николай Басов

После первой же ночи, проведенной на жесткой бабушкиной раскладушке, Том послонялся по крохотному городку на берегу Волги и зашел в пивнушку. Тут уж, приглядываясь к нему, народ стал проявлять интерес, мол, кто он да откуда… И Том вдруг понял, что это и было самым правильным, потому что местные выпивохи, как и все выпивохи в таких вот местах и в таких городках, оказались словоохотливыми, если их слегка угощать жиденьким пивом. А знали они немало. Можно было не то что «оглядеться», как сказала бабуся, тут можно было чуть ли не карту местных сплетен снимать.

И вот что рассказал крепко подвыпивший мужичок в засаленной зимней куртке и сильно прожженной кепке, отзывающийся на имя Иван:

– Ты вот что, парень, не тушуйся перед ними – это главное. Ты, я вижу, сообразительный. Решил разузнать все и не лезть в этот гадючник понапрасну… Так вот, неполезное это дело, их-то «привилегиями» мозги умывать.

– Погоди, Иван, – как и везде, тут сразу переходили на «ты», что Тому показалось признаком скорее хорошим, чем настораживающим, – какими такими привилегиями?

– Так ты не знаешь?.. Они-то, эти красномордые, когда вашего брата обработают как следует, потом или начальником делают, или даже коммерцией заставляют заниматься – на свой карман, конечно. Но и этим вот, зомбированным, тоже что-то перепадает. А это, как ни крути, привилегия.

– Ты полагаешь… – Том решил делать вид, что ничегошеньки про лодирование не знает. И, конечно, ему следовало скрывать, что он человек образованный, интеллигентный даже. Это бы отвадило от него многих из собеседников решительней, чем если бы он красный мундир на себя напялил. – Ты думаешь, что все, кто проходит этот санаторий, значительными людьми становятся?

– Не все. – Иван отпил большими глотками половину подаренной кружки пива, чтобы при случае, если разговор получится, можно было с лоха городского еще стребовать. – А только те, кто выходит оттуда… с умытыми мозгами.

– А есть такие, которые не выходят?

– Дело-то опасное – разное случается. Раньше было просто: приезжали разные, жили как в сказке, как у нас и военно-морские не всегда жили. А сейчас – и проверки, и учет, и, если что не так пошло, даже арестовывают. В прошлом месяце, сказывают, один парень твоего возраста удумал сбежать, а его из станнера так располосовали, что помер он. Прямо вот на автобусной остановке, у всего народа честного на глазах помер.

Иван уверенно допил кружку и вопросительно посмотрел на Тома. Получив утвердительный кивок, отправился за новой. Но вернулся скоренько, видимо, и сам торопился, да и разговор, по всему, показался ему занимательным.

– Вот что, Васек, – Иван снова расположился рядом с Томом, – ты хорошенько подумай, а нужно тебе? У меня свояченица в санатории работает. Говорит, под машинкой этой, что у людей мозги набекрень ставит, приступы сердечные бывают, и окочуриваются даже. Тетки, – он чуть воровато оглянулся на здоровенную бабу за прилавком, продававшую пиво, – они покрепче, им ничего не бывает. Они, если тяжко делается, прекращают все и убывают. А вот мужики попадаются такие, что им все мало, еще подавай этой… Ну, что они там с вашим братом делают? Если много нажрался их… мутоты, то приезжают ребята в машинах и – вплоть до расстрела, как я сказал.

К ним, разговаривавшим довольно громко для этого заведения, подошли еще двое, поздоровались с Иваном, потом и с «Васьком», хотя видели его впервые. Расположились с рыбкой. Том им тоже купил пива. Даже не особенно удивившись, мужики сразу прониклись. Тощий, в очках, похожий на учителя, и с более культурной речью, чем у местных, включился в разговор:

– Не очень-то надейтесь, что все, о чем Ваня говорит, правда. Тут многие рассказывают небылицы.

– Кто, я?! – возмутился Иван, но подумал и решил все же не оскорбляться. По всему было видно, он привык, что его мнение не считается важным. – Да у меня свояченица, ты же ее знаешь…

– У меня был опыт. – Очкастый помолчал, хлебнул, поморщился, словно вместо пива ему налили уксус, и продолжил: – Все просто, чужестранец.

– Он же сказал, его Васей зовут, – пояснил второй из подошедших – в тельняшке, крепкий, невысокий, с короткими сильными пальцами, которыми он очень ловко разделывал сухую рыбу.

– Так вот, Василий, – очкастый решил быть вежливым, – лодирование, как они называют свои операции на подопытных, конечно, по-разному на людей влияет. Сначала служба санатория им действительно помогает. Лишь после того как человек начинает вести себя под их приборами неправильно, нестандартно… они вмешиваются в процесс силовыми средствами. И я вам скажу, это правильно. Потому что, как говорят, многие становятся странными. Говорят, уже человек десять, если не больше, – разумеется, из тех, что тут перебывали за последние полтора года, – сошли с ума. Еще говорят, что некоторые начинают видеть что-то, чего на самом деле не бывает.

– Чего же не бывает? – спросил «тельняшка» и благосклонно кивнул Тому, похрумкивая хвостом сушеной щучки. – Угощайся, парень.

Том попробовал. Рыба действительно оказалась отличной, вот только соли было многовато на его вкус, но для того и существовало пиво, пусть и жиденькое.

– А видят лодированные разное: и привидения, и тени от людей замечают особенные… Говорят, один вдруг стал руками лечить. Вернее, попробовал, но его быстренько красномундирные в кутузку отвезли.

– Он что, ауру человека стал видеть? – Том спросил острожно. Привыкнув за последний месяц говорить с Чивилихиным и Кенарем, он знал, что больше всего на свете таких людей настораживают незнакомые слова.

– Не просто ауру. – Очкастый на пиво не налегал. Видно было, что привык он к водке, только еще не раскочегарился, чтобы попросить у Тома трешницу. Как раз на две бутылки местной хватило бы, для всей их компании. – Он стал видеть сквозь стены. Говорят, что бывали и такие, кто видел прошлое людей. А кому это понравится?

– И совпадало? – Крепыш с тельняшке закончил со щучьим хвостом и стал глодать ребрышки. Такое бывает у рыболовов: они любят есть не саму рыбу, а с костей мясо сдирать – мелкие кусочки считают более вкусными.

– Говорят, что совпадало, – нехотя признал очкастый. – А еще один, мол, видел прошлое у разных незнакомых людей.

– А будущее такие вот… не знают? – спросил Иван, втайне жалея, что эти двое подошли, и почувствовав, что скоро у нового знакомого кончится терпение и он может запросто уйти.

– Они знают слишком много, – вздохнул очкастый. – Поэтому и представляют опасность для новой власти – для захватчиков то есть. Потому их и тащат сразу к секуритам.

– Секуриты – это которые в темных мундирах? – с наигранной бестолковостью переспросил Том.

– Ты, парень, потише о них говори, – предложил «тельняшка». – Их не замечать – самое полезное дело, проживешь дольше.

– Неужто они такие опасные? – снова подал голос Иван.

– Не то слово, – вздохнул очкастый. – Страшные люди!