Люди огня - Олег Волховский

— Ну что, будем оформлять арест, — печально сообщил инспектор.

— Вы что, с ума сошли? — вспыхнул я.

— Нас не интересует ваше мнение на этот счет. Ваш паспорт, деньги, ценные вещи.

Я достал паспорт. Дипломатический! Санти оторопело посмотрел на него.

— Что же вы сразу не показали? — пролепетал он.

— С вами было очень интересно беседовать.

Честно говоря, я просто переволновался и начисто забыл о своей дипломатической неприкосновенности. Но не объяснять же это полицейским.

— Так я могу идти?

— Нет. Теперь мы будем добиваться высочайшей санкции.

Инспектор Санти поднял трубку телефона, но номер набрать не успел, потому что дверь с грохотом распахнулась, и на пороге появился Господь в сопровождении свиты. Санти вскочил на ноги.

— Что здесь происходит? — строго спросил Учитель. — Как вы посмели арестовать апостола?

— Мы его не арестовали… У него дипломатическая неприкосновенность…

Господь внимательно посмотрел на него, потом на меня.

— Передо мной ни у кого нет никакой неприкосновенности, запомните это. Но не перед вами. Пьетрос, ты свободен. Иди сюда. Дело о моем убийстве передается в ведение Святейшей Инквизиции. Пьетрос, ты будешь его курировать. Инспектор Санти, снимите перчатки!

— Что? — Санти удивленно посмотрел на Господа.

— Снимите перчатки!

Инспектор послушался. На его правой руке маленьким спрутом вился Знак Спасения, а вместо левой был протез.

— Ладно, — смягчился Господь. — Вы переходите в подчинение к Пьетросу. Продолжайте расследование. Вы довольно глупо начали, но я желаю вам исправиться. Пьетрос, пошли!

Мы вышли на улицу и загрузились в длиннющий «Линкольн» Господа.

— Да, достается тебе, — улыбнулся Учитель.

— Простите меня, я не успел отдать приказ о казни бунтовщиков, — понуро проговорил я. — Меня арестовали.

Господь рассмеялся

— Им надо памятник поставить за то, что они тебя арестовали.

Я удивленно взглянул на Учителя.

— Америка собралась к нам присоединяться, — пояснил он. — А казнь очень бы повредила нашему имиджу. Не время. Пусть живут. Пока. Если бы не это, твой инспектор Санти болтался бы на виселице рядом со священниками!

Я похолодел. Нет, инспектор Санти, вероятно, вполне заслуживал такой участи, сволочь полицейская. Но Господь стал каким-то нервным… Я начинал его бояться.

— Извини, что не выручил тебя раньше, — мягко сказал Господь, словно почувствовав мой страх. — Я был на заседании конклава.

— И кто теперь папа?

— Никто. — Учитель усмехнулся — Я здесь, и мне больше не нужен наместник.

Всю неделю мы занимались переездом в Ватиканские дворцы, а потом провожали Учителя в Америку. С ним летели Мария и, как всегда, любимчик Иоанн.

— Слушай, Петр, я кое-что обнаружил, — шепнул мне Марк, когда мы возвращались из аэропорта.

— Да?

— Я веду параллельное расследование. С моими ребятами. Сегодня вечером, часов в одиннадцать, я за тобой зайду. Увидишь нечто интересное.

На всякий случай я приказал Санти быть на рабочем месте и прихватил с собой сотовый телефон.

Ехали мы куда-то за город. У подножия невысокого холма Марк остановил машину.

— Выходим. Дальше только пешком.

На холме находились какие-то старинные развалины, похоже, не особенно популярные среди туристов, судя по царящему здесь безлюдью. Обломки древних мраморных плит и колонн, поросшие кустарником, освещала огромная полная луна. Снег сошел, но было еще влажно и прохладно.

Вдали замерцал огонь.

— Что это?

— Сейчас увидишь, — невозмутимо ответил Марк. — Тише! Ложись!

Я печально посмотрел на еще не высохшую весеннюю грязь.

— Не дай бог, они нас заметят! — шепнул Марк, так надавив на слово «они», что я решил подчиниться и нехотя опустился на землю.

Марк достал внушительных размеров армейский бинокль и протянул мне.

Там горели костры. Точнее, четыре костра. А в центре, между ними, стоял высокий белый камень, похожий на остов колонны языческого храма. Возле костров суетились люди. Пять человек. Нет, не суетились, а двигались в строгом порядке, подчиненном неизвестному нам сценарию. Четверо кружились вокруг костров и что-то бросали в огонь, а пятый стоял у камня, воздев руки к черному ночному небу, и, кажется, говорил.

— Марк, давай подойдем поближе. Здесь ничего не слышно, — одними губами прошептал я.

— Зато тебя слышно за версту. Топаешь, как гиппопотам!

— Я постараюсь поосторожнее.

— Ладно.

Когда мы подползли ближе, до нас донеслось заунывное пение и звуки флейты, холодные и пронзительные, как ледяная игла. Потом тот, что в центре, заговорил, но я не понял ни слова. Тарабарщина какая-то.

— Марк, кто это такие?

— Точно не знаю, но все ниточки тянутся к ним.

— Как ты на них вышел?

— У меня свои осведомители. Да и у Санти неплохая база данных. Ты вообще читал дело, куратор?

— Читал, конечно.

— Помнишь запись об исчезновении слуги, который подавал кофе?

— Угу.

— Так вот, мои ребята его нашли. Точнее, то, что от него осталось. И не только его. Там в катакомбах есть еще кое-что. Завтра покажу. Смотри, смотри!

Я посмотрел в бинокль, который мне сунул Марк. Да, действительно, там происходило нечто интересное. В руках у того, что в центре, билась небольшая белая птица. По-моему, голубь. Он положил голубя на алтарь (в этот момент я неожиданно понял, что обломок колонны может быть только алтарем, и ничем иным), достал кинжал и вонзил его в белое тельце. Кровь забрызгала его руки и белоснежные птичьи перья. На алтаре стояла чаша, кажется серебряная, и туда была собрана кровь. Жрец, или кто там, плеснул из чаши в ближний к нам костер, потом в следующий против часовой стрелки, потом дальше. При этом он повернулся к нам спиной. Он был одет в длинный черный плащ-накидку, на котором сиял большой золотой Знак Спасения

— Ты ошибся, — прошептал я. — Они верные. Они не могли желать смерти Учителю.

— Факты говорят о другом. Думаю, что они должны быть как минимум, арестованы, а там пусть Господь сам разбирается.

— У нас нет оснований для ареста.

— Какое сегодня число, Петр?

— Двадцать восьмое февраля.