Сказки Заколдованного Замка - Игорь Стрелков

Так что и я, влекомый дурной наследственностью, на Валькюру имел самые откровенные виды и всячески подстерегал возможность захватить колдунью в плен. Но, как ни обидно, поход Проныруса и Валькирики за снулем в Волшебный Лес банально прозевал. В буквальном смысле слова. Объелся и проспал. Накануне слетал в какое-то заморское княжество (не помню уже, как оно называлось), разорил деревню, разогнал отряд бестолковых рыцарей и сожрал то ли двадцать восемь, то ли тридцать баранов за один раз. А потом ещё и в местном кабаке всё пиво вылакал — бочек семь, наверное. Вы бы видели рожу трактирщика, которого я заставил себе прислуживать! К сожалению, после такой обильной трапезы пришлось мне три недели отсыпаться у себя в замке.

Так что появление в Башне соперника стало для меня неприятным сюрпризом. А наличие Большого Снуля вообще исключало возможность нападения на волшебницу в её жилище. Ведь вы, снули, не просто «спальные мешки», но и своего рода талисманы-хранители, не хуже домовых! И так-то я каждый раз после визита во владения Валькюры крылья штопал, а теперь вообще никаких шансов не осталось. Пришлось мне, поскрежетав зубами, свои драконовские намерения отложить. Но пристально наблюдать за обитателями Волшебной Башни я всё же не перестал. А вдруг что-то изменится? Тем более что жили колдун с колдуньей в первое время не шибко дружно. Валькирика привыкла командовать всем и вся, а Пронырус нет-нет да и выкидывал очередное «коленце» в своём стиле и к тому же пытался отвоевать себе равные права с хозяйкой. Если бы не снуль, которого сгоряча оформили в качестве общего имущества, складывающаяся волшебная семья вообще вряд ли продержалась бы до весны.

Как я следил за волшебниками, спрашиваете вы? Гы-гы! Есть у нас, драконов, свои собственные секреты. И открывать их снулям и людишкам я не стану.

Так или иначе, но в последних числах месяца опрелля, как только распустились первые цветы на ветвях вишен и яблонь, а мохнатые шмели, тихо и счастливо жужжа, повыползали из своих зимних норок, Большой Снуль проснулся. Подвешенный в углу Заклинательной Залы (в обитаемых людских жилищах вы, зверюшки, всегда по углам висеть предпочитаете, а в необитаемых — по чердакам), «меховой мешок» особенно глубоко вздохнул и, разом разжав когти на ушах и хвосте, с глухим шумом шлёпнулся на пол. Событие это не прошло незамеченным для хозяев. Через минуту зверя уже ждала целая кадушка тёплого молока, миска прошлогоднего мёда и горшок патоки, а Валькирика и Пронырус суетились вокруг, стараясь чем-нибудь угодить драгоценному соне.

— Как тебе спалось, наш милый снуль? Приятны ли были наши сны? — поприветствовала его волшебница, как только зверь откушал предложенные вкусности.

— Благодарю, спалось неплохо, сны были интересные. И за угощение спасибо. Следующей осенью приду к вам сам. А пока — до свидания. Как вкусно цветочками с садов пахнет! — Большой Снуль, прижмурив глазки, с шумом потянул носом воздух, встряхнулся, сложил уши и хвост на спину, выставил вперёд толстые короткие лапы, выгнул спину, сладко потянулся и неторопливо направился к выходу.

— Постой-постой! Куда это ты собрался? — всплеснула руками волшебница. — Ты теперь — наше общее домашнее волшебное имущество, точнее, «снуль-компаньон»! Поэтому должен жить у нас постоянно.

— С чего бы это? — удивился снуль. — Холода кончились, сам я спать больше до глубокой осени не буду. Ни днём, ни ночью. Кроме того, я никакое не имущество! Я сам по себе. Не собака и не кролик, а свободный лесной снуль. Если хотите считаться моими хозяевами, я не против. Но в остальном меня не ограничивайте. А то возьму и не приду к вам в дом на следующую зиму.

— То есть как не придёшь? — возмутился молчавший до того Пронырус. — Ты не сам здесь очутился. Мы тебя добыли в лесу. Так что ты — наш охотничий трофей и обязан нас слушаться!

— Если бы я вас не пожалел и сны ваши мне не понравились, вы бы меня никогда из лесу не вывезли! — недовольно хрюкнул соня. — Да и сейчас не удержите. Магия на меня не действует, а собственных силёнок, чтобы остановить снуля, вам не хватит.

Зря он такое сказал. Правда, его можно понять — был он ещё полудикий, в людях не особенно разбирался и их скверного нрава (немногим лучшего, чем наш, драконий) не учитывал. А уязвлённая таким пренебрежением Валькирика, что называется, «закусила удила».

— Не удержим, говоришь? Ну что ж, дружок! Попробуй-ка выйди! — девица злорадно рассмеялась и хлопнула в ладоши. — Никакой магии против тебя не потребуется. Я за зиму прочитала о снулях всё, что только смогла отыскать в своей библиотеке, и отлично знаю теперь, чего вы боитесь больше всего на свете. И не забывай, что я — у себя дома. Поэтому даже в твоём присутствии могу ворожить вполне свободно.

Повинуясь команде волшебницы, из кладовки в залу торопливо влетел огромный старинный шкаф — весь пыльный и источенный древесным жучком. Вытянувшись перед Валькирикой в струнку, словно солдат на смотру, шкаф по её знаку крякнул и со скрипом растворил все четыре дверцы. Тут же из его утробы выплыла, распространяя запах нафталина, целая вереница истёртых зимних плащей, каких-то старинных шалей и салопов, давно вышедших из моды суконных кафтанов и заношенных платков. Сверху над ними реяли, помахивая ушами, древние овчинные шапки-ушанки, а снизу шаркали по полу дырявыми подошвами давно негодные валенки. Вся эта куча тряпья и обносков окружила зверя со всех сторон. Снуль сначала остановился, неуверенно переминаясь с лапы на лапу, а потом как-то сжался и, жалобно-обиженно урча, повернул голову к хозяевам:

— Ну зачем? Что я вам такого плохого сделал, а? Это же чёрная неблагодарность какая-то! Ох! Уберите её! Ай! Помо-ги-и-ите! Она сейчас на меня ся-я-ядет.

Вы уже догадались, наверное, что за напасть наслала колдунья на непокорное животное? Да, конечно, моль! Снули её боятся панически. Потому что зимой, находясь в беспробудном сне, никак с ней бороться не могут. Для снуля моль хуже, чем для человека чесотка. Обычно, едва заметив эту маленькую невзрачную бабочку, соня пускается в паническое бегство и, лишь отбежав на десяток вёрст, ощущает себя в относительной безопасности. А тут — куда деваться? Со всех сторон снуля окружили целые колонии, населённые сотнями или даже тысячами врагов. Вспорхнувшие из своих укрытий на мягких крылышках, бабочки устремились к свежему источнику пищи, но ни одна пока не сумела приблизиться к зверю совсем вплотную и приземлиться в густую шерсть.

— Не бойся! — Валькюра торжествующе ухмыльнулась. — Пока я им не разрешу, на тебя ни одна не сядет. Но с сего дня вся эта рухлядь будет постоянно тебя сопровождать и, едва попытаешься сбежать, моль сразу тебя атакует!

— Как несправедливо и некрасиво с вашей стороны. Я же зачахну без свежих трав и цветов. Умру с тоски в этих серых стенах, — пригорюнился снуль.

— Почему же зачахнешь? — парировала волшебница. — Я буду отпускать тебя погулять в пределах прибашенного парка. А Пронырус будет тебя пасти. Он же станет заготавливать для тебя свежие травы и цветочки — какие скажешь. И крестьян местных я обложу специальным налогом: накопают они тебе и корешков, и грибов — всё, что только попросишь.