Скалолаз - Михаил Нестеров

Сергей выгреб из первой банки жир и аккуратно разложил его на хлебе. Только не торопиться, приказал он себе и откусил сразу половину.

– У-у! Вкусно! – невнятно бормотал он. – Нет, ребята, я вас не оставлю. Вы очень хорошо кормите.

Лев Базилевич поднес рацию к уху. Искаженный голос Яна Новака спрашивал, как там дела. Базилевич чувствовал себя неважно, утром открылся насморк, а к шести часам вечера нос заложило окончательно. Его мысли витали в жаркой сауне, где сухой воздух обжигал тело, обжигал при дыхании гортань, выгонял хворь.

– Нормально, шеф, – прогнусавил он. – Вышли на плато. Никого нет. Но перед нами здесь кто-то наследил порядком. Как и там, внизу.

– Одну секунду, Лев, я что-то ничего не пойму? Кто наследил, русские?

– Русский, если говорить точно. Он один. Пытаемся определить его направление. Но, похоже, он идет в ту же сторону, куда ушли его товарищи.

– Другие варианты есть?

– В смысле национальности неизвестного – нет. Трудно представить, что за русскими увязался китаец или казах, не знаю.

– Хорошо. Принимайте Мирослава, Петра и… меня. Вы еще не начали ставить палатки?

– Когда, шеф?! – Базилевич только что не покрутил у виска пальцем. – Мы только двадцать минут на плато!

– Ставьте! – коротко приказал Новак. – Скоро встретимся.

– «Скоро встретимся», – передразнил шефа Базилевич и тронул горячий лоб рукой. – Боже, как же мне фигово…

Спустя час двадцать минут на плато поднялись Кроужек, Миклошко, Новак и двое охранников. Их встретила штурмовая группа – столько же телохранителей вице-премьера и шестеро альпинистов.

Ян Новак одобрительно кивнул, осмотрев разбитые палатки и походную кухню. В объемистом котле варился томатный суп, на сковороде шипели аппетитные куски мяса.

Миклошко шумно потянул носом и закатил глаза:

– Господа! Мясо очень вредно для здоровья. Говорю это вам как квалифицированный врач. Сегодня я избавлю вас от желудочных болей и кошмарных снов.

Вице-премьер устало опустился на рюкзак. Годы давали о себе знать, снежные лабиринты и коридоры утомили пятидесятилетнего альпиниста. Всего несколько дней назад он с горячим упорством доказывал, что к слову «альпинист» не применима приставка «экс». Это как чемпион мира, как чемпион Олимпийских игр. Час назад он сдался и «понизил» свою квалификацию: он – альпинист середины 70-х годов. Сейчас же натурально «нагородил»: «Я старый экс-альпинист 70-х».

Кроужек покосился на жизнерадостного приятеля, который выглядел свежее:

– Можно, доктор, я избавлю всех от кошмаров?

– Ни в коем случае, Мирослав, ни в коем случае! Ты у нас персона номер один, тебе и спокойный сон, и легкий желудок, и… томатный суп.

Петр запрокинул голову и громко засмеялся.

Кроужек вяло махнул рукой и полез в палатку переобуться.

Новак подозвал к себе Базилевича и спросил:

– Где русские? Их видно?

Базилевич кивнул:

– Да, шеф. Пока светло, можно увидеть их. Да и туман: видите, его относит ветром. Сейчас видимость достаточно хорошая.

– Куда они идут?

– Я интересовался этим вопросом. Богумил Слончик, альпинист, все объяснил мне. – Базилевич выдержал паузу. – Рассказать?

– Нет, – отказался от предложения Новак. – Я хочу услышать объяснения от альпиниста. – Новаку хотелось услышать Петра Миклошко, Мирослав залез в палатку, а пресс-секретарь являлся вторым и последним человеком в экспедиции, который проходил эти места во второй раз. Стало быть, знал больше других. А Новаку нужен квалифицированный ответ. Мало ли что наговорит «зеленый» Слончик.

У Новака сложилось впечатление, что в руках он держит волшебную палочку: не успел он махнуть Миклошко рукой, как тот мгновенно оказался рядом. Начальник охраны даже вздрогнул.

– Скажите мне, Петр, куда направляются русские? – он указал на тонкую цепочку людей.

Миклошко и глазом не моргнул:

– В горы, пан Новак.

Пресс-секретарь, видимо, «отрывался». Шеф охраны видел, что ему действительно хорошо, Петр весел, никогда не унывает, заражает своим жизнелюбием других. Его не всегда удачные шутки – где-то острые, где-то постные – никогда не были мрачными. Ему бы так, Яну Новаку. Но пресс-секретарь вырвался из замкнутого пространства кабинетов МИДа в необъятный простор Гималаев на отдых, а Новак провалился в бездонную пропасть работы.

Он изобразил на лице подобие улыбки:

– Я понимаю, что русские идут в горы. А можно узнать конкретнее?

– Ничего нет проще. – Миклошко вытянул руку: – Смотрите за моим указательным пальцем. Видите то место, которое я очертил? Это терраса. Чуть выше – скальная башня. А ниже скальной башни – ее подножье. Русские почти достигли подножья, там и разобьют свой очередной лагерь. Потом им предстоит выйти на перевал, чтобы подняться на западное ребро Кангбахена. Успеваете за моим пальцем?

– Успеваю, продолжайте, пожалуйста. – Новак мог не успеть за облачками пара, вырывающимися изо рта пресс-секретаря с завидной скорострельностью.

– Я могу с уверенностью сказать, что русские не пойдут кулуарами. Вернее, кулуарами-то они пойдут, но только краем, ни в коем случае – серединой.

– Объясните почему.

Миклошко убрал с горизонта палец и пожал плечами:

– Лавины, пан Новак. – Он вздохнул полной грудью: – Смотрите, как красиво! Белая Волна! Прекрасное название горы. По своей красоте она превосходит Кангбахен. Но тот упрямец выше нее. Он пыжится, дуется, он величественнее. Но Белая Волна красивее.

Глаза у Миклошко сделались грустными. Он сообщил Новаку, что с ребра Кангбахена скоро им откроется вид на вершину Жанну, которая может поспорить своей красотой с Белой Волной… Новаку казалось, что Миклошко говорит о чем-то несбыточном, как будто наблюдал величественные горы по телевизору, а не стоя у лагеря-1, в преддверье скальных башен, белых волн, величественных жанну…

Из задумчивости Новака вывел голос Льва Базилевича:

– Шеф! Вы слышите меня, шеф?

– Да, что случилось?

– На связи Павел Немец из базового лагеря. Он что-то обнаружил там.

Новак принял от Базилевича рацию. Тревожные ноты помощника передались шефу.

– Павел, что там произошло? – спросил он.

– Шеф, кажется, мы нашли место базового лагеря русских.

– Отлично. Это хорошая новость. Только не говори, что есть и плохая.

– Точно, шеф. Это место находится в двухстах метрах от наших палаток. Такое чувство, что там кто-то поработал метлой.

– Что значит «поработал метлой»?