Ликует форвард на бегу - Дмитрий Валерьевич Политов

популярного тогда кинофильма «Выше радуги» с молодым Дмитрием Марьяновым в главной роли и закадровыми песнями младшего Преснякова. Сколько же ему тогда было? Лет четырнадцать-пятнадцать, вроде? Или что-то около того. Особых успехов не добился, но базу под руководством физручки заложил неплохую. По крайней мере, прикинул Данила, местным товарищам он может рассказать много интересного. И про дугообразную траекторию разбега, и про положение центра масс, и про то, как лучше опускать голову. Главное, чтобы его выслушали и восприняли как надо. А то, к сожалению, есть в советском спорте изрядная инерция и поистине ослиное упрямство во всем, что касается внедрением нового.

Взять тот же ногомяч: не за горами прорыв голландцев с их «тотальным футболом», а в СССР грядет печальная эра повальных ничеек, договорняков и унылых проигрышей на всех мало-мальски значимых турнирах. Тьфу!

— Чего плюешься, как верблюд? — крепкий танюхин кулачок больно ударил в бок. — Горе луковое, люди ведь смотрят.

— Оу! Полегче, ребро сломаешь!

— Ничего, потерпишь. О, кстати, это не Численко там?

Мельник повернулся. А ведь и точно — Игорь. Стоит у футбольно-хоккейной «коробки», опираясь на новомодный костыль, и азартно покрикивает на пацанов, носящихся по вытоптанной до бетонной крепости площадке.

— Пошли, подойдем, — потянула за руку Татьяна. — Нехорошо травмированного товарища бросать.

— Да я и не собирался, — оскорбился Данила. — Тем более, мне с ним как раз по одному важному вопросу требуется переговорить.

Они подошли к звездному форварду и встали рядом.

— О, Малой, здорово! — заметил одноклубника Численко. — На тренировку?

— Куда ж еще?

— Дело! — крякнул Игорь. И потянулся за сигаретами. — А у меня опять нога воспалилась, еле хожу. Ездил с утра в наш госпиталь, укололи немецким «Цель Т». Болючий, гад! — Численко недовольно поморщился и потер бедро. — Но обещали, что воспаление снимет. Спички есть? Ах да, ты ж не куришь. О, куда бьешь, мазила! — неожиданно закричал он, вновь повернувшись к площадке. — Товарищу надо было пасовать! Вон он слева открытый стоит, а ты сам лупишь. Нет, Малой, ты видел? У него отличное предложение было, а он верный момент зазря загубил. Эх, дурилка!

Данила невольно улыбнулся. Игорь даже сейчас, будучи травмированным, оставался тем же сгустком ртути, не способным устоять на месте даже несколько секунд. Ему все время требовалось двигаться, что-то делать.

— Ты у них тренером на полставки решил подработать? Что ж, дело хорошее, общественно полезное. А то растут сорняками — ни руля, ни ветрил.

— Чего? — обалдел Численко. — Каким еще тренером? — Посмотрел с подозрением, понял, что над ним подшучивают и обидчиво поджал губы. — Пошел ты знаешь куда? Сказал бы напрямки, да при девушке неудобно.

— Брось, не обижайся, — засмеялся Мельник. — Чего завелся? Я ведь к тебе не просто так, по делу подошел. Тань, ты не могла бы отойти и такси поймать?

— Хорошо, — неожиданно легко согласилась подруга. И пошла не торопясь вдоль площадки, помахивая спортивной сумкой с формой.

— А ничего девчонка, — одобрительно улыбнулся Игорь. — Из наших, из динамовок, верно?

— Прыжки в высоту, — кивнул Данила. — Но я о другом хотел поговорить. Помнишь, по поводу Бескова общались?

Численко остро взглянул на юношу.

— Решил что-то?

— Решил, — прямо посмотрел на него Мельник.

— Молоток, — протянул Игорь. И вдруг неожиданно сказал: — Ты вот про пацанов спросил. А помнишь, какие мальчишки в Бразилии и Аргентине? Ты ведь ездил в турне с «Динамо», не мог не видеть.

— Помню, конечно, — несколько удивился неожиданной смене разговора Мельник. — На каждом пятачке играют. Из гостиницы на автобусе везут, так в любом скверике их полным полно. Да и на пляже на каждый километр по пять штук полей.

— Ага, точно, — подхватил Численко. — Все финты назубок знают, с мячом работают, как те циркачи. А обманные движения какие? Не то, что у нас — одна «физика»! Вон, глянь на этих, — он махнул в сторону «коробки». — Дури много, а мысли никакой. Вот здорово было бы, если бы и у нас им с детства прививали вкус к технике.

— Ты это к чему?

— А сам как думаешь?

Глава 16

1969 год. Август. Москва

— Дань, ты чего такой смурной?

— А? Не, все в порядке.

— Ну я же вижу!

Мельник тихонько вздохнул. Вот ведь доставучая какая. И, что характерно, ведь не отвяжется.

— Так, ерунда. С Игорем хотел кое-что обсудить, а он неожиданно все на работу с детьми перевел.

— А ты тут причем? — поразилась Татьяна. — Нет, я все понимаю, конечно, многие уже в курсе, что у Численко с коленом проблемы большие имеются, но ты же у меня в порядке. Погоди, или я чего-то не знаю? — девушка требовательно дернула Данилу за рукав рубашки.

— В том-то и дело, что я пока заканчивать с футболом не собирался, — задумчиво сказал Мельник, глядя в окно. Там как раз появились первые разнокалиберные пестрые домики садовых участков, окруженных зелеными кустами крыжовника и смородины, яблонями и грушами.

— Тогда к чему этот разговор?

— А хрен его знает, — вздохнул Данила. — Число мне версию задвинул, мол, есть у него предложение с телевидения снять учебный фильм. Для начала показать его в спортшколах ФШМ, а потом, если понравится, вообще сделать своего рода учебным пособием для всех подростков, желающих заниматься футболом.

— Интересная идея, — теперь уже всерьез задумалась Татьяна. — Кстати, я тебе по-моему не рассказывала, но буквально вчера или позавчера случайно слышала, как мальчишки ругались на «коробке» возле дома. Из-за тебя, между прочим!

— В смысле? — искренне удивился Мельник. — Я там с какого перепугу?

— Чтоб ты знал, они, когда играют, то на майки номера пришивают. Или ручкой малюют. И не просто так, от балды, а в честь любимого футболиста. Вот, к примеру, «семерка» — это Численко. «Единица» — Яшин. И называют тогда друг дружку уже не Петя, Вася, Олег, а фамилией того игрока, под чьим номером бегают.

— Забавно, — улыбнулся Данила, припомнив рекламу Adidas, в которой два бразильских паренька набирали каждый свою виртуальную команду по принципу: «Мой кумир против твоего и кто победит?» Тогда в ролике глаза просто разбегались от