Блюз бродячих собак - Карина Тихонова

Я положила руку на коробку. Сосед принялся запихивать сумку под сиденье в соседнем ряду. Запихал, повернулся довольный и раскрасневшийся.

— Теперь давайте я подержу коробку, а вы садитесь, — продолжала руководить я.

Он поднял упаковку и шлепнул ее мне на колени.

— Сели? — спросила я, так как пространственная перспектива была загорожена плотным картоном.

— Сел.

— Теперь берите коробку.

Монитор перекочевал к хозяину.

Я отряхнула старые шорты. Хотя им хуже уже не будет.

— Слушайте, — осенило меня внезапно. — Кресла же назад отодвигаются!

— Ну и что? — спросил мой сосед.

Судя по всему, сообразительный мужчина.

— Давайте отодвинем их назад и поставим ваш монитор на пол между нами!

— А поддерживать как?

— Ногами! — ответила я со злостью. Господи, да куда ему там падать?!

Нет, конечно, у меня тоже не ума палата, но чтоб быть тупым до такой степени!

— Правильно! — вскричал прозревший сосед.

И мы начали действовать. По-моему, в психиатрии потребность причинять себе боль называется мазохизмом. Так вот, в процессе полета выяснилось, что я мазохистка.

Через пятнадцать минут мы наконец разместились. И конечно, именно мои ноги оказались прижатыми клевому борту самолета. Что ж, ты этого хотел, Жорж Данден. И кто меня за язык тянул?

— А вы милая девушка! — с удивлением отметил мой сосед, вытирая лоб носовым платком.

— С чего вы взяли?

— На вашем месте любая другая меня давно уже матом бы облила. Женщины сейчас, знаете ли, нервные, злые…

— Действительно, с чего бы им злиться? — съязвила я.

— Вы о чем? — не понял сосед.

— О жизни, — ответила я угрюмо.

— И что у вас творится с жизнью?

— То же, что и у всех. Исключая один процент россиян, называемый олигархами, — ответила я и вспомнила риторическую фразу подвыпившего Сан Саныча: «Элька, а кому щас хорошо?»

— Вам что, плохо живется? — осторожно уточнил сосед.

— А вам хорошо?

— Хорошо!

Я настолько поразилась, что повернула голову и осмотрела мужчину, сидевшего рядом.

«Средний» — вот первое слово, которое пришло мне на ум. Среднего возраста, среднего роста, средней упитанности, со средними внешними данными. То есть не урод, конечно, но ничего выдающегося.

Лет, наверное, около сорока. Рост примерно сто семьдесят пять. Вес — килограмм восемьдесят пять. Начали намечаться небольшой животик и небольшая проплешина.

Черты лица… господи, ну какие черты лица могут быть у среднестатистического мужчины? Обыкновенные! Нос картошкой, ротик немного вывернутый наизнанку, как у папуаса. Мохнатые брови, карие глазки… Вообще-то, лицо носило отпечаток мысли. Как сказали бы археологи, видно, что мужик силится думать.

И такому человеку на Руси жить хорошо?!

— Вы олигарх? — спросила я.

— Не-а.

— Вы сидите на нефтяной скважине?

Он даже икнул от неожиданности.

— На газе? На поставках оружия? На наркотиках? Контролируете проституцию? Игорный бизнес? — продолжала я перечислять доходные статьи нашего бюджета.

— Остановитесь! — попросил он.

Я остановилась.

— И не наемный киллер, — договорил он за меня. Подумал и объяснил:

— Я сижу на компьютерных программах.

— Продаете пиратские диски?

Сосед рассмеялся. Смех у него был приятный: негромкий, искренний и не идиотический.

— Я пишу программки.

Я сощурилась.

— Конкурируете с Майкрософтом?

— Боже упаси! Просто Майк делает заготовку. Основную конструкцию, так сказать. А я ее подгоняю под конкретного пользователя. Поняли?

— Поняла, — ответила я. Но не потому, что поняла, а потому, что мне это было неинтересно.

Несколько минут мы оба молчали. Потом я вспомнила радостные заверения наших правительственных чиновников и уточнила:

— Ваши доходы за последний год выросли?

— Немного выросли, — подтвердил сосед.

— И вы это ощущаете?

— Можно сказать, ощущаю…

Я пристыженно умолкла. Как говорит Геннадий Иванович Королев, есть три вида лжи: ложь, наглая ложь и правительственный отчет о проделанной работе.

Этот тезис до сегодняшнего дня я поддерживала и одобряла. Получается, напрасно…

— Вы налоги платите? — снова попыталась я найти причину такого довольства жизнью.

— Некоторые плачу, — ответил сосед.

— А некоторые?

— От некоторых ухожу.

Он поднял палец и подчеркнул:

— На вполне законных основаниях. Просто у меня в команде отличный бухгалтер и отличный юрист.

— Понятно.

Мы помолчали еще несколько минут.

— А у вас какая специальность?

— Дурацкая, — ответила я смущенно.

— Это какая же?

— Я — историк, — призналась я и покраснела.

— Да вы что!

Сосед развернулся ко мне и стал смотреть на меня с уважением:

— Всю жизнь мечтал стать археологом!

Еще один недобитый романтик. Я вспомнила лагерь, окорочка, тухлую воду в бочонке, отрытую вчера помойку на окраине греческого города Пантикапей и только вздохнула.

— Вы где работаете? — продолжал расспрашивать сосед с жадным любопытством.

— Я не по специальности тружусь, — оборвала я взрыв восторгов.

— Почему? — не понял сосед. Впрочем, тут же сориентировался и догадался:

— А-а-а… На эту зарплату жить нельзя.

— Да нет, почему? — не согласилась я. — Жить можно… Выжить нельзя.

— Ясно.

Сосед помрачнел. Мне стало неловко: взяла и испортила настроение довольному жизнью человеку.

— Вы не думайте… Я в нормальном месте работаю. И деньги приличные получаю, — начала оправдываться я.

— И где же это?

— Есть такая маркетинговая фирма. «Ар Си Боу».

И только я собралась уточнить, что американские благодетели ничего не продают, как сосед вдруг расширил глаза и спросил:

— «Ар Си Боу»… Исследование рынка?

— Да! — обрадовалась я. — Вы знаете нашу компанию?

— Господи, да кто ж ее не знает! Почтенное солидное предприятие. Одна из трех крупнейших маркетинговых компаний в мире. Оборот четыре миллиарда долларов в год. Основана в Америке, по-моему, в двадцать седьмом году прошлого века. Работает в тридцати странах мира. В России держатся на плаву довольно давно. По-моему, еще с начала девяностых. Правильно?