Непристойное пари - Эмма Уайлдс

Кэролайн чувствовала, что никогда не забудет освещенную лунным светом террасу и сильные руки, обнимавшие ее, когда они танцевали под неслышную музыку.

Николас улыбнулся:

– Это следует понимать как вызов, леди Уинн?

– Полагаю, что именно так.

– Что ж... – Его пальцы скользнули по ее спине к обнаженной ягодице, и он нежно сжал ее. – Значит, я должен быть еще более изобретательным, не так ли?

– Чтобы выиграть пари у лорда Мэндервилла. Вы знаете его лучше, чем я, однако полагаю, он постарается сделать все возможное, чтобы превзойти вас.

На лице Николаса снова промелькнуло выражение, которое она восприняла как раздражение. Кэролайн вспомнила, что он всего лишь дважды упомянул имя графа в прошлом и ни разу – за последние дни. И само пари никогда не было темой их разговора.

– Меня не волнует то, что он предпримет, – тихо сказал он.

Это вызвало смех, который Кэролайн не могла подавить, однако чувствовала, что он был не вполне уместным.

– Не стоит быть таким самоуверенным, хотя, думаю, вам не следует беспокоиться, относительно пари.

– Значит, я произвел на вас впечатление? – Он коснулся кончиком пальца ее подбородка, и его губы тронула знакомая соблазнительная улыбка.

Было бы лучше, если бы она солгала. Но вместо этого Кэролайн просто сказала:

– Да.

Безрассудство становится мощным стимулом для решительных действий, подумал Дерек, криво усмехнувшись, когда забрался на оконный карниз и затаил дыхание. То, что он делал, было, недостойным и в то же время безумным поступком, но он надеялся, что тем самым продемонстрирует свою непоколебимость и глубину чувств.

Он хотел лишь поговорить с Аннабел.

Но не просто поговорить, а выяснить отношения.

Как он и рассчитывал, окно оказалось открытым, так как вечер был теплым. Сидя на узком карнизе, он услышал тихие голоса внутри комнаты и подождал, когда служанка уйдет. Через минуту раздался щелчок закрывшейся двери, и Дерек напрягся, надеясь, что его визит не заставит Аннабел поднять крик на весь дом.

К счастью, она стояла спиной к нему, когда он, отодвинув шторы, проскользнул в комнату. Сидя за туалетным столиком, Аннабел не замечала его, пока не увидела в зеркале. Глаза ее расширились.

– Не надо, – поспешно сказал Дерек. – Если ты поднимешь шум, все в доме узнают, что я в твоей спальне.

Аннабел действительно хотела закричать, но, подумав, закрыла рот. Затем повернулась так резко, что едва не упала на пол. Восстановив равновесие, она гневно посмотрела на Дерека. Щеки ее порозовели. – Уходи отсюда немедленно.

Дерек не рассчитывал на теплый прием и потому не был обескуражен.

– Я никуда не уйду, пока мы не поговорим.

– Ты с ума сошел? Зачем ты полез в окно? Если хочешь поговорить со мной, мог бы сделать это нормально, – сказала она и холодно добавила: – Милорд.

Дерек чуть не рассмеялся, услышав такое официальное обращение. Аннабел с детства звала его просто по имени. Он посмотрел на нее, как он надеялся, спокойным взглядом.

– Я пытался, – тихо произнес он. – Если ты не заметила, я проглотил за эту неделю столько чашек чая, сколько не выпил за весь минувший год. Я неоднократно присутствовал на приемах, которые никогда бы не посетил в здравом уме, и приходил на обеды в течение нескольких вечеров. При этом ты, моя дорогая, ни на минуту не оставалась одна. Вот почему я решил забраться к тебе через окно. Если не хочешь скандала, то не стоит заявлять о моем присутствии здесь.

Аннабел пристально смотрела на него, словно он действительно сумасшедший. Впрочем, он сам не был уверен в своем здравомыслии. Черт возьми, это был дом его дяди, и он мог свободно приходить сюда через парадную дверь в любое время, не сомневаясь в радушном приеме. Однако даже добродушный Томас не позволил бы ему войти в спальню Аннабел.

– Ты забыла о моем письме? – спросил он с явным чувством горечи. – Только, пожалуйста, не говори, что не получала его, Энни.

– Я выбросила его, не читая.

На самом деле он не сомневался в этом, и подтверждение было излишним.

– Понятно, – произнес Дерек глухим голосом. – Я рад, что не отнял у тебя понапрасну время.

– Зачем ты писал мне? Зачем явился сюда? – Внезапно заметив, что на ней лишь ножная рубашка, Аннабел прикрыла рукой корсаж. – Альфред не одобрил бы твое присутствие здесь.

– Думаешь, я стал бы просить у него разрешения?

– Я еще раз прошу тебя уйти.

Она выглядела восхитительно в белом батисте с кружевами. Золотистые волосы ниспадали на плечи, а лицо было повернуто в сторону, так что он мог любоваться совершенным профилем. Длинные ресницы дополняли прекрасный портрет.

– Я не уйду, пока не скажу кое-что. – Дерек не двигался с места, стоя у окна. Если бы он приблизился к ней, то вряд ли смог бы вести себя по-джентльменски. – Так можно мне начать говорить?

– Разве я могу запретить тебе? – В ее голосе звучала обида. – Ты уже вторгся и напугал меня. У меня не осталось выбора.

– Я карабкался по стене дома, рискуя сломать шею. – Дерек сложил руки на груди. – Настолько важна для меня встреча с тобой!

Аннабел приподняла подбородок, продолжая сжимать ворот ночной рубашки, словно Дерек собирался наброситься на нее.

– Я не представляю, о чем мы можем говорить. Я помолвлена, а ты... есть ты.

Это была болезненная колкость, особенно произнесенная таким язвительным тоном. «Ты есть ты».

– Да, я есть я, – сказал Дерек упавшим голосом. – Я мужчина, у которого есть недостатки, как у любого нормального человека.

– Не каждый мужчина прелюбодействует без разбора с женщинами. – Она встала, прошла в противоположный угол комнаты и повернулась к Дереку лицом. Ее глаза, такие прелестные, были полны гнева. – С какой бы целью ты ни пришел сюда, ничего не добьешься. Я потеряла веру в тебя год назад и поняла, насколько в тебе ошиблась. Я знаю, какой наивной и глупой была, влюбившись в тебя, но теперь я уже не та одурманенная невинная девушка.

Дерек почувствовал, как сдавило грудь, и невольно сделал шаг вперед.

– Он скомпрометировал тебя?

Аннабел густо покраснела, услышав обвинение в его голосе.

– Конечно, нет. Если ты имеешь в виду Альфреда, то он никогда не позволил бы себе ничего подобного. Не все такие, как ты.

Эти слова снова укололи его как острая булавка. Тем не менее, он почувствовал облегчение. Нет, Хайатт, конечно, не прикасался к ней. Это можно было понять из недавнего разговора с ним.

Похоже, Дерек не имел перспектив сблизиться с ней и даже заслужить прощение. Ее презрительное отношение к нему заставляло его внутренне содрогаться, хотя он надеялся, что ничем внешне не выдавал своего состояния.