Мамочка в законе - Наталья Александрова

— Через полчаса, — веско начала мамочка, — кнам придет одна женщина, которая мигом решит все твои проблемы в смысле внешности.После нее тебе уже не нужно будет ни о чем беспокоиться. Она работает…

— В морге, что ли? — лениво поинтересовалсяВася. — Покойников гримирует? Это мне сейчас как раз подходит…

— Типун тебе, на язык! — рассердиласьмамочка. — Аделаида Семеновна всю жизнь на «Ленфильме» проработала,гримершей. Таких людей гримировала — ты не поверишь! Для нее ничегоневозможного нет!

Вася заразился восторгом, услышанным в голосе мамочки, и снадеждой стал ждать Аделаиду Семеновну, а пока согласился на предложенные мамочкойбольшую чашку кофе с молоком и бутерброд с сыром рокфор. Правда, бутербродпришлось порезать на мелкие кусочки, потому что после вчерашнего сильно болелачелюсть.

Через полчаса раздался звонок в дверь, и на пороге квартирыпоявилось странное создание. На первый взгляд создание напоминало мальчика ввозрасте приблизительно двенадцати лет, не старше. «Мальчик» скинул курточку скапюшоном и оказалось, что коротко стриженные волосы абсолютно седые. КогдаВася подошел ближе и заглянул гостье в глаза, даже он сообразил, что ей неменьше семидесяти. Она, со своей стороны, времени даром не теряла и тожевнимательно рассматривала Васино лицо.

— Что, безнадежно? — упавшим голосом спросил Вася.

— Молодой человек, — хриплым голосом сказалаАделаида Семеновна, — зарубите на своем подбитом носу: ничего безнадежногоне бывает, когда за дело берусь я!

Выпалив эту фразу, Аделаида бодро обежала всю квартиру ивыбрала кухню, как самое светлое место. Васю усадили на табурет, Аделаидараскрыла принесенный с собой саквояж, и началась работа.

— Вы, молодой человек, не беспокойтесь, —приговаривала гримерша, для чего-то заклеив Васе рот липкой лентой, — выпопали в очень хорошие руки. Да-да, говорю это без ложной скромности. Яработала на «Ленфильме» без малого сорок пять лет, и всегда в самых сложныхслучаях звали меня. Я, конечно, понимаю, нужно идти в ногу со временем, этимодные визажисты используют новейшие приемы макияжа, но когда заслуженныйартист Карапузов в пьяном виде упал на беременную кошку, к кому обратились? КАделаиде они обратились! Можете себе представить, что кошка сделала с еголицом? А от меня он ушел свеженький, как молодой огурчик! Или когда артисткаКикиморова, поссорившись с любовником, метнула в него горячий утюг, а онотскочил и рикошетом попал ей по лбу, кого вызвали срочно? Аделаиду онивызвали! Кикиморовой, видите ли, утром нужно было сниматься в роли невесты, иникак нельзя отложить, режиссер уже просто кипел. Хорошо, что утюг, пока леталтуда-сюда, малость остыл, и ожог получился только первой степени.

Она расклеила Васе рот и намазала лицо белой мазью.

— Будет щипать! — предупредила она. — Нонужно терпеть.

Вася поглядел на нее с ненавистью — еще одна инквизиторша наего голову, но ничего не сказал. Мамочка в это время быстро сервировала накухонном столе чай с бутербродами и печеньем. Аделаида откусила бутерброд скопченой рыбкой и отложила его в сторону.

— Вы, молодой человек, — мой профиль. То есть мояспециальность — гримировать лицо после травмы. Конечно, всякое приходилосьделать. Вот, например, вдова дирижера Семицветова, слыхали?

Вася мотнул головой.

— Очень был известный дирижер в пятидесятые годы, но ондавно умер. А вдова его жила долго, когда-то в молодости она была певицей, нопотом оставила сценическую карьеру, но бывала на «Ленфильме», и вообщесталкивались мы с ней у общих знакомых. А была она ровесницей века и, самипонимаете, в одна тысяча девятьсот девяностом году решила отметить свойдевяностолетний юбилей. Что необходимо женщине для юбилея прежде всего? Женщинедля юбилея необходимо красивое платье.

— И драгоценности, — подала голос мамочка.

— Верно, — обрадовалась Аделаида, взмахнувбутербродом, — драгоценности у нее были — очень приличное бриллиантовоеколье старинной работы, подарок мужа на свадьбу. Оставалось платье. Она беретотрез импортного шелка и идет в ателье на Невском. Там она говоритдевушке-закройщице, что ей нужно из этого отреза вечернее платье. Та согласнокивает — дорогое ателье, клиент всегда прав — и говорит, что сделает бабуле воттут карманчики, а вот тут — фестончики.

«Деточка, вы не поняли, — отвечает юбилярша, — мненужно вечернее платье».

«Хорошо, — отвечает закройщица, — тогда я вам воттут снизу еще сделаю рюшечки».

Вдова Семицветова теряет терпение и требует длинное платье свырезом, чтобы надеть бриллиантовое колье. Девица уверяется, что бабуля вмаразме, и не знает, куда звонить — родственникам или сразу в психушку.Начинается скандал. Хорошо, что заведующий ателье оказался меломаном, онвспомнил дирижера Семицветова, и все встало на свои места. Сшили вечернееплатье, и кому кинулась звонить юбилярша? Разумеется, Аделаиде! Нужно былозагримировать декольте. И я сделала ей декольте юной девушки!

Аделаида залпом выпила чашку чая и набросилась на Василия.Она смыла жгучую маску и намазала лицо еще какой-то вязкой субстанцией, заявив,что первая маска лицо разогрела, а эта ??берет отеки. Вася покорился судьбе исидел смирно.

— А то вот еще был случай, — продолжала Аделаидасвои волнующие воспоминания. — Году этак в… точно не помню, приезжаетвдруг к нам на «Ленфильм» Жан Габен.

— Помню! — оживилась мамочка. — «Набережнаятуманов» и еще фильм, где они банк неудачно ограбили…

— Точно, — подтвердила Аделаида. — Но дело нев этом. Значит, погостил Жан Габен немножко, принимало его начальство разное, апотом он и говорит, что хочет посмотреть, как живут у нас простые актеры.Натурально, начальство всполошилось — не вести же его в коммуналку какую-нибудьзачуханную. И тут кто-то с перепугу вспомнил, что у артиста Андрея Тарабанько —слышали такого? — совершенно случайно квартира из трех комнат на Мойке, даеще и ремонт он недавно сделал. А дело было в воскресенье, Габену завтрауезжать.

А Тарабанько этот, оказалось, неделю уже в запое, закомпанию с соседом-скульптором. У скульптора запой творческий, а у артистаобычный, внеплановый. И до того они допились, что жена этого Тарабанько взяладетей и уехала к маме, на время, конечно. Эти с утра встали — выпить нечего,даже на пиво денег нету. Ну, маются, конечно, стонут, ходят по дому внеприличном виде — в длинных, до колен, сатиновых трусах.

Аделаида смыла маску, от которой все лицо у Василия стянуло,как резинкой, и нанесла крем.

— Значит, маются они дурью, а тут вдруг Тарабанько, кактворческой личности, самоутвердиться захотелось. Он своего соседа и спрашивает:«Как ты считаешь? я великий актер?»

Скульптор спорить не стал: великий, говорит, великий!

«А правда, что всем великим актерам после смерти маскугипсовую делают?»