Анжуйцы - Серж Арденн

Увлеченный игрой на лютне, шевалье, казалось, не слушал барона. Но закончив последним аккордом виртуозную фантазию, он, уставившись на гостя, произнес то, отчего сделался очевидным его не праздный интерес ко всему сказанному господином д,Эстерне:

– Временный владелец замка, виконт де Шиллу, непременно пустит вас на постой, если вы назовете имя своего покровителя, чьим сторонником является и он сам. Не так ли?

Д’Эстерне метнул в шевалье встревоженный взгляд. Его насторожила подобная осведомленность Жермонтаса. Но, как будто пропустив мимо ушей вопрос, тем вознамерившись выиграть время на размышления, он восторженно воскликнул:

– Вы, я вижу, виртуозно владеете лютней! Что за чудная мелодия?

Хозяин дома ухмыльнулся, разгадав намерения гостя.

– Это Энрикес де Вальдеррабано3, павна с вариациями на романс «Граф Карлос».

– Вы прекрасно осведомлены Жермонтас, и разбираетесь, я вижу не только в музыке. С вами опасно иметь дело. Человек с такой проницательностью не может не служить дьяволу.

– Не забывайте, именно ему я и служил до недавнего времени. Этот Ришелье, в самом деле сущий дьявол! Я многому научился у него на службе.

– И, что же вас заставило сменить хозяина?

– То, что всех нас заставляет…

Шевалье замялся, подбирая слово, но подсказка д’Эстерне опередила его.

– Предавать?

– Помилосердствуйте. Я бы назвал это – менять приоритеты. Ведь все мы желаем подороже продать свои услуги. Мне предложили больше, чем платил кардинал, и вот я здесь. Впрочем, как и вы. Получается, что моё, как вы изволили выразиться предательство, оказалось спасительным для вас!

Разведя руками, улыбнулся хозяин. Д’Эстерне пронзительно глядел на Жермонтаса.

– А вы не боитесь? Не боитесь просчитаться? С Ришелье шутки плохи.

Шевалье рассмеялся.

– Неужели вы полагаете, что я мог бы решиться на подобное, не заручившись поддержкой не менее могущественного покровителя чем «красный герцог»?

Его лицо вдруг сделалось зловещим, он отложил в сторону лютню, с опаской оглянулся на дверь, и, нагнувшись к барону, заговорил шепотом:

– Если угодно знать, то судьба Ришелье предрешена. В скором времени он лишиться не только поста министра, но и головы.

На лбу Жермонтаса выступили крупные капли пота, а в уголках рта появилась белая пена, его губы подрагивали, а глаза горели неистовым огнем. Он шептал, устремив горящий, не лишенный некого безумия взор, глядя сквозь гостя, будто различая, где-то там, в небытие, в картинках написанных будущим, как в кровавом адском огне, горит ненавистный кардинал.

– Вам нечего терять, присоединяйтесь к нам, мы сильны и, несомненно, одержим победу!

Фанатичный запал насторожил барона, он откинулся на спинку стула, делая вид, что размышляет над предложением шевалье, на самом же деле его мысли были направлены лишь на одно – как поскорее унести ноги из этого проклятого городка.

– Не хочу разочаровывать вас, милый шевалье, но я, пожалуй, воздержусь. Исходя из ваших слов, можно предположить, что это не просто заговор, а заговор, в котором участвуют наивлиятельнейшие люди королевства. Я не знаю и не хочу знать их имен, так безопасней. Но не допущу ошибки, если скажу, что есть два обстоятельства, которые мне известны наверняка, и оба не позволяют примкнуть к вам и вашим друзьям.

Жермонтас, изогнув сутулую спину, уперся локтем в колено, а кулаком, другой руки, в бедро. Его вселяющий страх силуэт, напоминал стервятника, нависшего над жертвой. Не спуская хитрых прищуренных глаз, он внимательно наблюдал за бароном, пытавшимся донести до своего спасителя собственную точку зрения.

– Во-первых, если изложенные вами обстоятельства так серьезны, ручаюсь, что всё это проходит не без участия герцогини де Шеврез. А мой покровитель, как, впрочем, и я, не в восторге от её милого общества. Именно это, в первую очередь, заставляет меня, отклонить ваше любезное приглашение»

Пытаясь придать лицу бесхитростности, натянуто улыбнулся гость. Теряя терпение и отчасти самообладание, хозяин решил ответить «любезностью» на «любезность.

– Ну, что ж, если мы с вами встали на скользкий путь откровенности, то извольте и вы выслушать мои соображения. Вы, барон д’Эстерне, один из дворян Шампани, являющихся сторонниками графа Суассона, имя которого так старательно умалчиваете, называя просто своим сузереном. Не знаю, за что вас схватили люди кардинала, но знаю наверняка, Ришелье не арестовывает без веских причин. Вы враг «Красного герцога», а недругов он не щадит. Я полагал, если вы его враг, стало быть, можете стать моим другом. Именно по этой причине я, рискуя головой, вырвал вас из лап кардинала. Но, видимо, просчитался.

Шевалье разглядывая свою, довольно грубую, как для дворянина, кисть, теребил один из перстней с массивным рубином. Его голос был тих и внятен, как будто он разговаривал с ребенком или немощным стариком, что, в сущности, для молодых, а порой и зрелых мужчин, является одним и тем же. Жермонтас не выпячивая неприязни, всё же, не пытался скрыть разочарования, постигшего его, после, вполне откровенных признаний барона. Словом проницательный шевалье осознал, с кем свела его судьба, и понял, что унижает себя, объяснениями с подобным человеком.

А, что же д’Эстерне? Он был лишь тем, кем был. По крайней мере, так казалось Жермонтасу. Уместно лишь заметить – если представить, что барон своим поведением намеревался одурачить хозяина дома, то сделал он это, более чем виртуозно.

– Вы рветесь в замок Бланше-ле-Тур, где, как говорите, собираетесь отсидеться? Весьма опрометчиво. Всем хорошо известно, что эта твердыня принадлежит принцу крови де Суассону, и что Бланше не просто замок графа, а место где скончался его батюшка, Шарль де Бурбон. Эта крепость, древняя вотчина Суассонов, где прятаться опальным сторонникам графа, по меньшей мере, глупо. Этот совет -последнее, что я для вас сделал, и на этом покончим с благотворительностью.

Слова шевалье, заставили д’Эстерне побледнеть от ярости. От рассуждений Жермонтаса, за лье4 разило пренебрежением, обнажавшимся, с каждым сказанным словом.

– А ваш отказ.. .впрочем, это ваше дело.

Хозяин, демонстрируя нежелание более продолжать бессмысленный, на его взгляд, разговор, не вставая, дотянулся до кувшина и осушил оставшееся в нем вино.

– Ваш конь отдохнул, и вы можете отправляться куда и когда вам будет угодно.

Шевалье, не глядя на гостя, кивнул и, взяв в руки лютню, наполнил комнату чарующими звуками, едва ли совместимыми с состоявшимся разговором. Барон напряженно произнес:

– И вы не боитесь, что я предам вас?

Жермонтас гаигранно рассмеялся.

– Вы?! Да Господь с вами. Я ещё не слышал о человеке способном рисковать головой, не имея, хотя бы призрачных шансов сберечь её. Могу вас заверить, в вашем случае, на спасение нет даже надежды. Ришелье казнит вас, как только вы попадете ему в руки. Кардинал не терпит предательства. А вы, в его глазах, являетесь таковым, даже если донесете на его врагов, тем самым желая спасти жизнь самого Преосвященства. Уж поверьте мне, я знаю этого человека. Я даже не упоминаю тех причин, по которым вы были арестованы. Мне они не известны. Но одно я знаю наверняка, в замок Лош, так просто не ссылают. Всего этого достаточно для того, чтобы вас колесовали, затем воскресили и ещё раз умертвили, отрубив голову. А теперь прощайте, нам не о чем более говорить.