Сталь с голубым узором - Комбат Найтов

Благодушие, охватившее и общество, и руководство после весьма удачных и перспективных переговоров в верхах на Кипре, было просто трудно описать. Народ у нас доверчивый и безусловно верит всему, что сказано по телевидению. Особенно, если это прозвучало из уст великого враля всех времен и народов – президента США Рональда Рейгана. Рейганомика начинала давать сбои: рост государственного долга Америки, просто как на дрожжах, ведь золотое наполнение доллара давно отменено, привел к тому, что оба главных индекса – Насдак и Доу – уже перекашивало, а денег требовалось все больше и больше. Тем более выяснилось, что вероятный противник обошел Америку на повороте. Деньги, пущенные на СОИ, просто вылетели в трубу, а перспективный рынок персональных компьютеров и электронных игрушек перехватили СССР и Китай, с руководством которого Романов умудрился наладить отношения. Еще во времена столкновений с Вьетнамом до китайского руководства стало доходить, что времена изменились и одной численностью уже ничего не возьмешь. КПК решила начать экономические реформы, как это начал делать СССР. Стартовые условия у Китая были откровенно лучше, чем у нас, в первую очередь из-за климатических условий и низкой себестоимости любых работ. Китай сделал реверанс перед Западом и открыл свой рынок для размещения на его территории новых предприятий, гарантируя неприкосновенность собственности иностранным инвесторам. С СССР они решили прекратить ссориться, слишком дорого получалось, и попытаться перевооружиться за счет наших наработок. Ведь на вооружении у них стояли образцы конца сороковых – начала пятидесятых годов. Основным оружием был карабин Симонова. А финансы пели романсы. А тут американцы со своим Тофлером и идеей постиндустриальной империи. После реализации нескольких весьма удачных проектов американские компании начали массово переезжать с производством в Китай. Госдеп и ЦРУ, правда, следили, чтобы некоторые технологии случайно не переехали, но китайцев это не отпугивало. Они уверенно развернули целую армию промышленных шпионов и воровали секреты по всему миру. Америка им отказывала в системах вооружений, и пришлось обращаться к СССР. Для этого следовало сблизить позиции по весьма большому кругу вопросов, возникших после обострения наших отношений в начале шестидесятых – конце семидесятых годов.

Понимая, что СССР коренным образом изменил состав политбюро, ликвидировал отставание в передовых технологиях от Америки и уверенно занимает ведущее место в мире по экономическому развитию, китайские товарищи через Ким Ир Сена забросили удочки к Романову, а после провозглашения политики разрядки официальный Пекин решил присоединиться к этому. «Миру – мир!», «Нет войне!», «Нет ядерным испытаниям!». До этого Китай последним из великих держав прекратил открытые ядерные и термоядерные взрывы. Как бы то ни было, а визит Дэн Сяопина в Москву состоялся в том же 1986 году.

Дэн отметил, что ревизионистские течения в линии КПСС прекратили свое существование и он удовлетворен возвратом к почитанию собственной истории в СССР. Ликвидированы перекосы, связанные с попытками создать культ личности Брежнева. Китайцы со своей стороны приносят извинения за массу негатива, вылитого ими на страницах их газет в годы «культурной революции». В общем, пора опять наступить на те же грабли. Но Романов подвел к необходимости вести международные дела на основе взаимных экономических интересов и снижения уровня враждебности в пропагандистских целях. До прежних, как при Сталине, отношений дело не дойдет, но торговать с Китаем будем, в том числе и в оборонных отраслях. Речи о передаче Китаю патентов, как в прошлые годы, не идет, но перевооружить армию поможем. Одновременно китайцы заговорили о поставках вооружений и для военно-морского флота, обещая загрузить наши верфи своими заказами. Был подписан договор об экономических отношениях. Нападки со стороны прессы в Китае на нас прекратились. В противостоянии великих держав Китай стремился занимать нейтральную позицию, что в достаточной степени устраивало и нас, и его. Тем более что полного мира-дружбы-жвачки с Америкой им также достигнуть не удалось. Многочисленная диаспора китайцев в Америке и на Тайване продолжала мечтать об устранении компартии из всех властных структур в стране.

С опозданием на восемь месяцев Романов в конце восемьдесят шестого года собирает очередной, двадцать седьмой, съезд КПСС. Примелькавшийся на телеэкранах Сергей оказывается на нем депутатом. В партии наблюдается типичный для эпохи перемен раскол: левые, правые и центристы. Одни говорят, что и так было хорошо, «на хрена нам эти переделки?» Вторые – что социализм загнивает, а рыба гниет с головы, и «когда народу свободный выезд за границу дадите, ибо задыхаемся от гниения». Третьи пели дифирамбы и тем и другим, стараясь удержаться как можно ближе к линии. И все чего-то боялись. Одни – нас не примет и не поймет Америка, вторые – нас не поймет народ. А для третьих было главным, чтобы их поняло руководство. Больше всех старается Собчак, представитель правого крыла, заведующий кафедрой хозяйственного права в ЛГУ, доктор юридических наук, докторскую диссертацию которого в 1973 году вернул ВАК из-за чрезмерного цитирования. Собственных мыслей там не было, просто были переписаны цитаты Ленина. В партии всего полгода, но уже депутат XXVII съезда. Способный товарищ! Несколько членов и кандидатов в члены политбюро постоянно предоставляют ему слово. Это их «говорящая голова». Как ни странно, но в основном они сконцентрированы вокруг комитета по труду и социальной политике при правительстве СССР. Атака на реформы Романова состоялась из этого угла. Вокруг Соломенцева и Щербицкого, курировавших РСФСР и Украину, Колбина и Шеварднадзе, соответственно Казахстан и Грузию, собралось немалое количество экономистов, которым еще Андропов распорядился рассмотреть «проблемы развитого социализма». Были выделены средства, проведены исследования, подготовлены реформы, проведение которых обернулось распадом государства в 1991 году. Но эти люди ведь, несмотря на произошедшие изменения, никуда не делись! Они в системе, и система работает. И каждый из них считает, что именно его идея позволит приблизить светлое будущее. Тот же Собчак исследовал хозрасчет в СССР и что-то, наверное, понимал в нем, хотя бы приблизительно. В стране заморозился рост заработной платы, введены новые цены на большинство товаров, которые не менялись с шестьдесят первого года. В течение огромного, двадцатипятилетнего срока вообще не учитывалась инфляция, неизбежная при товарном производстве. На руках у населения накопилась огромная масса ничем не обеспеченных денег. Не хватало товаров, способных реализовать эти потребности. Реформа выбросила на прилавок эти товары, но цены на них оказались довольно высокими, потому что требовалось изъять эту «деревянную» массу, снизить покупательский спрос и перенаправить эти деньги на воспроизводство. А у нас привыкли получать премии за мифические проценты выполнения «скорректированного» плана!

Существовало, в принципе, две теории: теория свободного рынка и теория полного государственного контроля, как при Сталине. Новейшие достижения в области вычислительной техники позволили запустить механизмы второй теории. Существенно повысилась роль Госплана, и назрело создание государственной компьютерной сети для учета и отчетности всех и каждого. Появилась необходимость и возможность перехода на электронные деньги взамен бумажных, что дает возможность ужесточить контроль за доходами и расходами. А это – как серпом по причинному месту для большинства хозяйствующих структур! Не привыкли у нас постоянно находиться под колпаком у Мюллера. Всех это дико раздражало. Особенно людей, имевших нетрудовые или левые доходы.