Гиблое место - Тесс Герритсен

«Во всем виновато это место, — подумалось Мауре. — Оно играет с нами, сводит нас с ума».

Она вспомнила о череде катастроф, которые завели их сюда. Снегопад, неправильно выбранная дорога. Потом внедорожник свалился в кювет. Как будто судьба специально подводила к тому, чтобы они оказались здесь, заманивала невинных жертв в ловушку Лучшего Мира, и любая попытка спастись заканчивалась лишь еще большей неудачей. Разве несчастный случай с Арло не доказывает, что пытаться спастись глупо? И где теперь Дуг? Вот уже скоро два дня, как он ушел из долины. А помощи все нет как нет.

Это означает, что он не добрался. Лучший Мир и ему не позволил спастись.

Маура тряхнула головой и решительно отвернулась от окна, презирая себя за мысли о сверхъестественном. Вот до чего доводит стресс: даже самый логичный ум порождает чудовищ, которых в действительности не существует.

«Но я же знаю, что видела тот след на снегу, — напомнила она себе. — Да и Арло видел лицо в окне».

Маура подошла к двери, убрала стул, которым подперла дверь, и отодвинула засов.

— Что вы делаете? — спросила Элейн.

— Хочу убедиться, что это не мои фантазии. — Маура надела куртку и застегнулась.

— Вы идете на улицу?

— Почему бы нет? Вы ведь сами считаете, что я схожу с ума. Ведь это вы настаиваете, что там ничего нет.

— Что вы собираетесь делать?

— Арло видел лицо в окне. В последний раз снег шел три дня назад. Если кто-то стоял за окном, там остались следы.

— Может, все-таки останетесь, а? Я не нуждаюсь в доказательствах.

— Я сама себе должна доказать. — Маура взяла керосиновую лампу и направилась к двери.

Но, когда она взялась за дверную ручку, ей пришлось побороть страх. Он вопил ей прямо в уши: «Не выходи! Запри дверь!» Но подобные страхи не имели ничего общего с логикой. Никто пока не сделал им ничего плохого: они сами навлекли на себя все несчастья из-за целого ряда неправильных решений.

Маура открыла дверь и шагнула наружу.

Ночь была тихая, безветренная. Не было даже шороха облетевших деревьев. Самым громким звуком был стук ее собственного сердца, бухающего в груди. Внезапно дверь снова открылась, и на порог, накинув на плечи куртку, выскочила Элейн.

— Я тоже иду.

— Вам не обязательно.

— Если вы найдете следы, я хочу увидеть их своими глазами.

Женщины обогнули дом и подошли туда, где располагалось окно гостиной. Раньше они с этой стороны дома не ходили. Маура внимательно оглядела сугробы при свете керосиновой лампы, но никаких следов не нашла. Только чистый снежный покров. Однако, когда они добрались до окна, Маура остановилась и увидела несомненное свидетельство, открывшееся ей при свете лампы.

Теперь Элейн тоже увидела его и тихонько ахнула.

— Похоже на волчьи следы.

Словно бы в ответ на эти слова в отдалении тишину прорезал волчий вой, за ним последовал целый хор с визгом и подвываниями. У Мауры по коже побежали мурашки.

— И прямо под нашим окном, — сказала она.

Элейн расхохоталась.

— Ага, вот вам и объяснение, что за лицо видел в окне Арло.

— Как это?

— Разве не ясно? — Элейн повернулась к лесу, и смех ее был таким же диким и безотчетным, как волчий вой, доносившийся из чащи. — Оборотни!

Внезапно вой прекратился. Наступившая тишина была такой мертвой, такой необъяснимой, что по спине Мауры пробежал холодок.

— Назад, — шепнула она. — Скорей.

И они помчались по хрустящему снегу назад, на крыльцо, а потом — в дом. Маура задвинула засов изнутри и подтащила к двери стул. Некоторое время они стояли, не говоря ни слова и пытаясь отдышаться. В камине треснуло прогоревшее полено, рассыпавшись на кучу мерцающих угольков, над ним взвился сноп искр.

Элейн и Маура вдруг застыли, глядя друг на друга — они услышали знакомый звук, эхом прокатившийся по долине. Волчий вой.

На другой день еще до того, как взошло солнце, Маура знала, что Арло умирает. Она поняла это по его дыханию, по тому, как что-то клокотало у него в горле, словно он силится набрать воздух через наполненную водой трубку для подводного плавания. Его легкие затопила жидкость.

Маура проснулась от этого звука и обернулась посмотреть на больного. В свете очага она увидела, что Элейн склонилась над ним и салфеткой бережно отирает пот с его лица.

— Это случится сегодня, Арло, — ворковала Элейн. — Сегодня за нами приедут, сегодня нас спасут. Как только рассветет.

Арло сделал мучительный вдох.

— Дуг…

— Я уверена, он уже добрался. Ты же знаешь, какой он. «Никогда не сдаваться, никогда не падать духом!» Такой наш Дуг. Тебе нужно еще немного продержаться, хорошо? Еще несколько часов. Смотри, уже светает.

— Дуг. И ты. — Арло слабо втянул воздух. — У меня не было шанса. Верно?

— О чем ты?

— Я всегда знал. — Арло жалобно всхлипнул. — Всегда знал, что ты выберешь его.

— Ну что ты, Арло. Нет, все совсем не так, как ты думаешь.

— Признайся честно. Пожалуйста.

— Между мной и Дугом никогда ничего не было. Клянусь тебе, милый.

— Но ты этого хотела.

Последовавшее за этим молчание было красноречивей всяких слов. Маура лежала тихо, чувствуя себя неловко от того, что стала свидетелем мучительных признаний. Арло понимал: время его истекает. И для него это последняя возможность узнать правду.

— Все равно, — вздохнул он. — Сейчас уже все равно.

— Но на самом деле это важно, — возразила Элейн.

— Я все еще люблю тебя. — Арло закрыл глаза. — Хочу… чтобы ты знала.

Элейн зажала ладонью рот, чтобы не разрыдаться. Первый луч зари осветил сиянием эту скорбную сцену — женщина, терзаясь от горя и чувства вины, склонилась над умирающим другом. Затем она судорожно вздохнула и выпрямилась. Только теперь Элейн заметила, что Маура не спит и наблюдает за ними, и, смутившись, отвернулась.

Какое-то мгновение женщины не говорили ни слова. Было слышно лишь, как хрипло дышит Арло сквозь сгустки мокроты — вдох-выдох, вдох-выдох. Из своего угла комнаты, даже не приближаясь к больному, Маура видела, как изменилось его лицо: глаза еще больше запали, кожа приобрела болезненный зеленоватый оттенок. Ей не хотелось осматривать ногу Арло, но в помещении было уже достаточно светло для врачебного осмотра, и она понимала, что должна это сделать. Это ведь ее обязанность, хоть и тягостная, но обязанность, ведь она как-никак врач. Оказалось, что весь ее медицинский опыт — ничто без современных лекарств, чистых хирургических инструментов и холодной решимости сделать необходимое: отрезать ногу кричащему от боли пациенту. Потому что именно это нужно было сделать. Маура знала это еще до того, как откинула покров с пораженной конечности, до того, как почуяла зловоние, исходившее от разлагающейся под одеялом плоти.