Третье Правило Волшебника, или Защитники Паствы - Терри Гудкайнд

— Клянусь Создателем, все будет исполнено, как вы приказали, господин генерал. Она сознается во всех преступлениях, что совершила во имя Владетеля.

— Хорошо. У меня к ней много вопросов, и я получу на них ответы.

Этторе, закусив губу, метнул через плечо суровый взгляд. Старуха еще глубже вжалась в угол.

— Ты нарушишь свой обет еще до конца ночи, старая жаба. Как только я примусь за девчонку, у тебя сразу развяжется язык. Сначала ты увидишь, что произойдет с ней, а потом наступит и твой черед.

Девочка, вскрикнув, теснее прижалась к старухе. Лунетта, почесывая руку, смотрела на них.

— Не хотите ли, чтобы я осталась и помогла Этторе, господин генерал? Я думаю, мне лучше остаться.

— Нет. Ты пойдешь со мной. — Броган посмотрел на Гальтеро. — Ты молодец, что привел этих двоих.

Гальтеро покачал головой:

— Я бы не обратил на нее внимания, если бы она не предложила мне медовый пряник. Что-то в ее голосе меня насторожило.

Броган пожал плечами:

— Так всегда с еретиками. Они сами лезут к нам в руки, потому что верят в своего хозяина. — Он снова перевел взгляд на старуху в углу. — Но они теряют свой гонор, встретившись с правосудием Защитников Паствы. Это — мелкая добыча, но мы и этим послужим Создателю.

— Перестань чесаться, — пробурчал Броган. — Люди подумают, что у тебя вши.

На широкой улице, усаженной величественными кленами, чьи голые ветви переплетались высоко над головой, стояли роскошные экипажи. Дворяне и официальные представители разных стран выходили из них, чтобы пройти оставшееся до дворца Исповедниц расстояние пешком.

— Ничего не могу с собой поделать, господин генерал, — пожаловалась Лунетта, продолжая чесаться. — С той минуты, как мы въехали в Эйдиндрил, мои руки быть как в чесотке. Такого со мной еще никогда не было.

Гости магистра Рала, разумеется, глазели на Лунетту. В своих лохмотьях она выделялась, как прокаженный на коронации. Она же не обращала никакого внимания на насмешливые взгляды. А скорее всего считала, что ею восхищаются. Лунетта не раз отказывалась от красивых платьев, которые предлагал ей Тобиас, говоря, что ее «красотулечки» все равно лучше. Полагая, что «красотулечки» занимают ее мысли, не давая проникнуть в них искушениям Владетеля, Броган особенно и не настаивал. К тому же он считал святотатством, если кто-то, отмеченный Злом, выглядел привлекательно.

Зато дворяне и официальные лица были одеты в высшей степени роскошно. У многих мужчин болтались на поясе богато украшенные мечи, хотя Броган сильно сомневался, что кто-то из них хоть раз в жизни пользовался этим оружием. Под меховыми пелеринами дам можно было разглядеть роскошные платья и дорогие украшения, сверкающие в лучах заходящего солнца. Гости явно были рады приглашению во дворец Исповедниц, словно пришли сюда не под угрозой применения силы. Они сияли улыбками и, судя по всему, горели желанием засвидетельствовать свое почтение новому магистру Ралу.

Тобиас скрипнул зубами.

— Если не прекратишь чесаться, я свяжу тебе руки за спиной.

Лунетта перестала скрести себя и, ахнув, остановилась. Поглядев вверх, Тобиас и Гальтеро увидели с каждой стороны аллеи насаженные на колья трупы. Подойдя ближе, Броган понял, что это не люди, а какие-то ужасные создания, которых мог сотворить только Владетель. Даже на морозе вонь от трупов была такая, что он задержал дыхание, боясь отравиться.

На одни колья были насажены лишь головы, на другие — целые или разрубленные на части тела. Все говорило о том, что эти существа были убиты в жестокой схватке. Несколько тварей были буквально искромсаны, и их замерзшие внутренности свисали из того, что от них осталось.

Это было все равно что идти мимо монумента Злу, сквозь врата подземного мира.

Гости чем попало прикрывали носы. Несколько разряженных в пух и прах дам упали в обморок. Их кавалеры кинулись на помощь и принялись обмахивать их носовыми платками и обтирать им лицо снегом. Часть приглашенных застыла в изумлении, а некоторых пробрала такая дрожь, что Тобиас слышал, как стучат у них зубы. Когда отвратительное зрелище и мерзкая вонь остались позади, гости были на грани паники. Тобиас, который не раз сталкивался со злом, смотрел на этих неженок с отвращением.

Один из дипломатов потрясенно спросил, что это было; д’харианский солдат объяснил, что эти твари напали на город и магистр Рал их перебил. Настроение гостей заметно улучшилось. Поднимаясь по лестнице к главному входу, они восторженно говорили о том, какая для них большая честь познакомиться с таким выдающимся человеком, как магистр Рал, владыка Д’Хары. Нервный смех далеко разносился в холодном воздухе. Гальтеро наклонился к Брогану:

— Утром, до того, как д’харианцы начали распевать, они были довольно разговорчивыми и предупредили меня, чтобы я был осторожен, потому что на них напали невидимые твари и многих убили, в том числе и просто прохожих.

Тобиас припомнил, что старуха упоминала о мерзких бестиях, которые возникали ниоткуда и убивали всех на своем пути. Лунетта подтвердила, что старуха говорит правду. Должно быть, это они и были — только как они называются, Броган забыл.

— Очень удачно, что магистр Рал прибыл как раз вовремя, чтобы спасти город.

— Мрисвизы, — вдруг произнесла Лунетта.

— Что?

— Старуха сказала, что эти твари быть мрисвизы.

— Да, кажется, ты права, — кивнул Тобиас. — Мрисвизы.

У входа во дворец возвышались беломраморные колонны с золочеными капителями. По обе стороны от дверей и вдоль колонн стояли солдаты. Тобиасу Брогану показалось, что его втягивает в чрево Зла. Приглашенным следовало бы бояться сейчас, вступая в живую обитель еретичества, а не тогда, перед Злом, которое было повержено.

После долгого путешествия по залам и коридорам, отделанным таким количеством гранита и мрамора, что хватило бы на целую гору, гости, пройдя в двери из красного дерева, оказались в огромном зале с куполообразным потолком. С фресок, которыми он был расписан, на вошедших смотрели мужчины и женщины. Через окна у основания купола струился мягкий свет, и за ними виднелось затянутое облаками темнеющее небо. На другом конце зала за большим резным столом на полукруглом подиуме стояли пустые стулья.

Арочные проемы вели на лестницы, а те, в свою очередь, — на балконы с полированными перилами красного дерева. На балконах толпился народ — не разодетые аристократы, как внизу, а обычный рабочий люд. Высокопоставленные гости, заметив их, начали бросать наверх недовольные взгляды, и люди на балконах отступили в тень, чтобы не нажить себе неприятностей, если их кто-то узнает. Обычай требовал, чтобы великий человек в первую очередь предстал перед знатью и лишь потом явил себя простолюдинам.

Подчеркнуто не замечая горожан на балконах, гости начали разбредаться по залу, стараясь держаться подальше от двух Защитников Паствы, хотя и делали вид, что так получается случайно. Негромко переговариваясь, все ждали появления хозяина. В своих роскошных одеждах гости смахивали на часть украшений зала. Никто не изумлялся вслух великолепием убранства дворца Исповедниц, и Тобиас предположил, что большинство приглашенных и раньше были здесь частыми гостями. Броган никогда не бывал в Эйдиндриле, но лизоблюдов и льстецов мог узнать с первого взгляда. При дворе его короля их было более чем достаточно.