Тэмуджин. Книга 4 - Алексей Гатапов

Наутро киятские нойоны с небольшими подарками – выделанными лисьими и беличьими шкурками – добытыми еще на прошлогодней охоте, взяв с собой Сача Беки и Унгура, отправились через сопку в тайчиутский курень. Везли они еще большой бурдюк крепко выгнанной арзы – ублажить норовистого нойона.

Ехали на свежих лошадях крупной размашистой рысью, сбившись плотной толпой. С юга поддувал ветерок, посвистывал в сухой траве, относя хвосты лошадей в сторону, куда волнистыми рядами сгибались и белесые стебли ковыля.

– Говорить буду я один, – на скаку оглядываясь на братьев, заранее предупреждал Алтан, – а вы только поддакивайте, нечего перед ним лишний гомон поднимать.

– Ладно уж, ты любого черта заговоришь, это все знают, – похохатывал Бури Бухэ. – Только ты не юли перед ним, а твердо требуй все, что он обещал.

– Буду юлить, если надо будет! – вскрикнул Алтан, повернув на него озлобленный взгляд. – Я лучше знаю, как с ним разговаривать, а вот ты можешь все дело испортить, если будешь вмешиваться… А может быть, – он придержал коня, переводя его на шаг, а затем и остановил его, – ты останешься, не поедешь с нами?

– Почему это я не поеду? – возмущенно расширил глаза тот.

– Я вижу, ты и на самом деле всю нашу задумку испортить можешь. Лучше будет, если останешься.

– Ладно, ладно, я буду молчать, – Бури Бухэ испуганно отмахнулся от него, – сам разговаривай с этим тарбаганом.

Недоверчиво оглядев его, Алтан молча тронул коня.

Таргудай на этот раз был трезвый и встретил их неприветливо. Подбрасывая в огонь куски аргала, он раздраженно взглянул на вошедших. Увидев киятов, молча оглядел их, перевел взгляд на огонь.

Гости приложили руки к груди, поклонились.

– Хорошо ли живете, дядя Таргудай?

– Что спрашиваете, разве не знаете, как я сейчас живу? – рассердился было хозяин, однако, сдержав себя (и так многие разбежались от него, надо было хотя бы этих удержать возле себя), он примирительно сказал: – Ладно, рассаживайтесь да говорите, что нового у вас.

Алтан сел поближе, за ним пристроились Даритай, Бури Бухэ и подальше – молодые. Алтан взял из рук Даритая переметную суму, достал из нее шкурки и с поклоном подал хозяину:

– Это от нас вам подарок. Времена сейчас небогатые, поэтому простите за скромность, придет изобилие, тогда и будут приличные подношения…

Таргудай принял шкурки, смягчаясь лицом, снисходительно кивнул. Отложил их в сторону и, оттаивая лицом, произнес:

– Ладно, племянники, уважили. Давно я не вижу благодарности от людей, так хоть вы немного облегчили мою душу…

– А это, – следом Алтан достал бурдюк с арзой, – наш гостинец вам.

– Ну, – глаза Таргудая блеснули жадными огоньками, лицо дрогнуло в сухой улыбке. – Я уж забыл, когда меня угощали, все больше я сам наливал тем, кто приходил ко мне. Давай, давай, наливай своего вина, а вы, молодые, достаньте-ка там чаши, вон, на полке стоят, видите?.. Эй, кто там есть! – крикнул он в сторону двери.

В юрту тут же поспешно вошла юная рабыня, лет двенадцати, и смотрела на хозяина испуганным взглядом; на лице ее словно навек застыла мольба о пощаде.

– Ладно, не трясись, сегодня я не сержусь, – сказал ей Таргудай. – Видишь, ко мне приехали родственники, а ты скажи там, чтобы принесли нам что пожевать, а потом пусть режут овцу, несут печень, почки, пусть варят мясо.

Та с облегчением на лице закланялась и, пятясь худым, девичьим задом, скрылась за пологом.

– Ну, выпьем пока по одной, – поторопил он Алтана, – наливай.

Выпив, понемногу разговорились.

– Все порушилось, перевернулось вверх дном, – негодующим голосом говорил Таргудай. – А что творит этот ваш племянник? Ладно, я сдержался перед ним, потому что не захотел войны между борджигинами, отдал ему все. Но он ведь и вас ограбил, родных своих дядей – что это такое? А разве я не говорил раньше, не предупреждал вас всех? Еще тогда, когда он убил сводного брата, я поймал его и сказал, что этого парня надо держать на привязи, разве не так?..

– Говорили, говорили, вы очень мудро предвидели все, – поддакивал ему Даритай и причитал: – Эх, что теперь делать, надо нам сейчас друг друга поддерживать, помогать, тогда и будет все хорошо.

– А что, мало кому я помогал? – Таргудай выпучил глаза, лающим голосом загремел на всю юрту: – Почти все, кому я помогал, кого защищал, оказались лжецами и обманщиками, бросили меня в трудное время… Только вы да еще немногие остались верны. Но я запомню вашу верность, жалко, что раньше не знал, что вы честные люди, я вас потом отблагодарю, я вас всех богатыми сделаю…

В юрту вошли двое служанок, занесли блюда с вареной сметаной, сырой печенью и почками, нарезанными тонкими слоями.

– Выпьем еще, – оживился Таргудай, – наливай дополна, что-то давно я не пил с хорошими людьми… все остальные лжецами оказались.

Выпили, и тут Алтан заговорил ровным, почтительным голосом:

– Дядя Таргудай, время сейчас смутное, беспокойное, не знаешь, что будет завтра, какая еще беда придет, вот мы и приехали к вам поговорить обо всем, договориться, как дальше будем жить.

– Ну… – благодушное лицо Таргудая отвердело, почуяв непростой разговор, он приготовился слушать. – Говори, что хочешь сказать.

– Мы будем с вами до конца, что бы ни случилось. – Алтан честными глазами смотрел на него. – Мы докажем вам, что мы верные люди. Но мы просим дать нам то, что вы, дядя Таргудай, так щедро обещали нам в начале прошлой зимы: мне пятьсот моих старых айлов, им – он кивнул в сторону Даритая и Бури Бухэ, – по триста, а племянникам нашим – одному пятьдесят, другому семьдесят айлов из бывших подданных Ехэ-Цэрэна и Хутугты. Мы ведь просим свое, родовое, вы поймите нас, и тогда мы вам будем благодарны и верны…

Алтан говорил смиренно и почтительно, и нельзя было ни к чему придраться, однако Таргудай ясно уловил в его словах скрытую угрозу: «Отдай, иначе мы уйдем от тебя, и тогда мы – злейшие враги».

Таргудай усмехнулся, разочарованно оглядев их, однако промолчал, приберегая слова. Опустив взгляд в очаг, он долго раздумывал.

– А что, – неуверенно спросил он, – разве нельзя хотя бы до весны подождать? К чему такая спешка?

– Уже год прошел, – проворчал Бури Бухэ, не глядя ни на кого. – До каких пор еще ждать?

Алтан твердо посмотрел на Таргудая:

– Время сейчас такое, что никто из нас не знает, будем завтра живы или нет, а дело лучше сделать сейчас же, раз было принято решение и оглашено перед всеми. Люди ведь все помнят. Отдадите, тогда все скажут: Таргудай-нойон и в трудную пору не забывает своих слов, лучше с таким человеком жить, чем ни с кем, и тогда многие еще вернутся к вам. Ну, а мы никогда не покинем вас, вместе будем переживать трудное время.