Сага о Бриттланде - Наталья Бутырская

Удивительное дело! Обычно я не задумывался, что нужно сделать, зачем, что будет дальше, для этого у меня есть хёвдинг. Но сейчас я не мог положиться на Альрика: он вел себя безрассудно. И от этого мне было не по себе.

Твердая земля уходила все ниже под мшистый покров. Теперь вода, хотя скорее мутная взвесь, густо замешанная с травами, тиной и лягушками, доходила мне до паха. Безрунный бы выдохся через несколько десятков шагов. Я уже собирался бросить бесполезный посох, который только замедлял меня, как вдруг палка ушла под воду целиком. Не сразу я сумел нащупать опору для него.

Интересно, остановится ли Альрик, когда вода дойдет мне до шеи? Ему с его ростом тогда будет примерно по грудь или чуть ниже. А если особо ушлая мшина догадается, что кусать под слоем воды безопаснее? Но пока я не замечал тварей. Жаб, змей, птиц полно, но тварей не было. Может, в эту ночь к нам приходили твари со всех окрестностей?

Впереди показался небольшой холм. Наверное, там будет посуше. И я твердо решил сказать Альрику, что дальше того холма не пойду. Все равно без толку. Халле бы не смог пройти здесь. Его бы уже раз сто сожрали. Может, я все же ошибся? Наверное, это был все-таки морок. Он захватил меня на пятой руне, а проявился только на шестой. А точно, на шестой? Может, я был настолько задурманен, что все перепутал? А может, это и правда было сердце кого-то другого? Ингрид, например. Наши земли на северо-западе отсюда. Может, это был Ивар, оставшийся в землях ярла Сигарра, или кто там сейчас ими правит? Я и сам не до конца понял, что произошло. Просто вдруг я почувствовал ульверов, а потом снова остался один.

А Беззащитный пёр так, будто собрался перейти все болото, отыскать твариного ярла и лично набить ему морду. Словно он — это я, а я — это он.

Я шел по пояс в этой жиже и пару раз отпинывал кого-то невидимого. В правой руке — посох из сосны, в левой — топор. Перед собой я видел только спину Альрика и проклинал себя за то, что сказал ему вчера про сердца. Уж лучше бы подрались с той хельтовой тварью!

Вдруг Альрик подпрыгнул и воткнул меч во что-то. Затем дернулся в сторону и рубанул. Он двигался медленнее, чем обычно, но лишь немного. Еще рывок. И тогда я увидел, с кем он сражался.

Возле холма вода кишела мелкими тварями в две-три руны. Я даже представить не мог, что в каком-то месте может собраться столько! Они дрались между собой, и те, которые сумели добраться до суши, отчаянно перебирали лапами, щупальцами, ластами, чтобы пройти дальше. Я не успел рассмотреть, куда они так рвались, отбросил посох, взял топор двумя руками и начал месить.

Это был не бой, не сражение, а настоящее месиво. Черепа разбивались под лезвием, как глиняные, отлетали лапы, отрубались хвосты. И жижа вокруг нас почернела. Я боялся открыть рот, чтобы, не дай Фомрир, капля твариной крови не залетела внутрь. Плевать на умения, навыки и таланты. Тупо руби во все стороны, и кого-нибудь да убьешь!

Медленно мы продвигались вперед. Хвала богам, земля начала подниматься, и драться стало намного легче.

Удар! Удар! Удар!

Топор порхал, как крыло бабочки. Я отпинывал тех, кто пытался отгрызть мне ноги, их сил не хватало даже на то, чтобы поцарапать кожу. Я прыгал на еще дергающиеся тела. Я рубил и думал об ульверах, которым бы хватило одного этого боя, чтобы подняться на одну-две руны. А сейчас вся благодать уходила в никуда.

Я забыл про холм. Про Халле. Про Альрика. Рубил, месил, уничтожал. Я не видел ничего, кроме сплошного ковра тварей, покрытых чужой кровью и внутренностями. Я не чувствовал ничего. Ни запахов, ни звуков, ни неба, ни болота. Только твари и мой топор.

— Стой!

Я замер с топором, занесенным над головой.

Передо мной была… тварь. Черная, покрытая кровью и кишками, мокрая, мерзкая, склизкая. На двух ногах?

— Кай?

Я держал топор над головой и не понимал, почему не могу ударить.

— Это Альрик! Твой хёвдинг. Опусти топор.

Хёвдинг…

Я моргнул. И ко мне в голову ворвались звуки: хрипы, визги, стоны, еле слышный писк птиц, далекое квакание, шум ветра, хлюпание. Запахи: вонь дерьма, крови, гнили и боли. Мысли: Кай, Альрик, хёвдинг, хирд, стая.

Топор медленно опустился. Я оглянулся и едва удержал давно переваренный завтрак. Позади было булькающее шевелящееся черное варево. И я прошел через него. Я только что был в нем. Холм с этой стороны весь был окружен им.

— Идем.

Черная фигура передо мной развернулась и пошла наверх. И я понял, что от этой фигуры веяло большей силой, чем прежде. Хёвдинг поднялся до седьмой руны.

Поднявшись выше, мы увидели частокол. Самый странный частокол, который я когда-либо видел. Он был собран из всего подряд. К старым толстым столбам, вкопанным в землю, были примотаны бревна, из щелей торчали ветки, в одном месте я заметил разбитую лавку, закрывающую дыру. И при этом изгородь делала то, что должна: надежно преграждала путь. Мелкие ползучие твари вряд ли бы смогли перебраться через нее. А они явно пытались! Я видел истерзанные доски, покрытые царапинами.

Альрик подошел и легонько толкнул столб. Изгородь даже не пошатнулась. Конечно, семирунный хускарл мог бы проломить ее, выдернуть из земли или разбить в щепы, но цель была не в этом. С той стороны, скорее всего, ограду изрядно укрепили земляной насыпью. Возможно, защитники могли отбиваться, стоя на насыпи. Очень хороший и простой способ обезопасить себя.

Мы не стали ломать что-либо, а просто перепрыгнули через нее.

Внутри некогда было крестьянское подворье, убогое даже в момент расцвета. Изба-землянка, сверху бревенчатый настил, заваленный плотным мшистым дерном, к ней был сделан пристрой. Но сейчас все это было разворочено ради укрепления ограды. Полуразобрана крыша ради бревен, от пристроя остались лишь гнилые доски и щепы. И никого…

Я с топором в руке обошел все подворье. Нашел птичьи перья, человеческое дерьмо, ошметки каких-то животных или тварей.

— Сюда!

Я рванул в землянку и увидел Альрика, склонившегося над чем-то темным. Хёвдинг подхватил это на руки и выволок на солнце.

Это был Халле.

Вся одежда ниже пояса на нем была изорвана, и клочья закорузли от засохшей грязи и крови. Альрик срезал лохмы, я плеснул воды, и мы увидели многочисленные раны, покрывавшее его тело. Там кровь Рыбака смешалась с твариной кровью. Но он еще был жив, хоть и без сознания. А еще я чувствовал силу четвертой-пятой руны. Пожалуй, впервые я не мог определить рунную силу человека. Она то затихала, то усиливалась.

Мы переглянулись с Альриком. Твариная кровь попала в Халле, и мы ничего не могли с этим поделать. Нужно везти его к жрецу, в Сторборг. И еще нам нужно сердце твари.

Я взвалил тело Халле на спину к Альрику, снял несколько веревок с ограды и прикрутил его так, чтобы он точно не свалился. На болоте я выудил несколько тел тварей, самых крупных из тех, что смог найти, вырезал сердца и завернул в кусок срезанной у них же шкуры.