Саид 2. Над пропастью - Анастасия Шерр

Хаджиев скривился, будто съел лимон целиком. Откинулся на спинку дивана, повелительным жестом похлопал рядом.

– Присядь.

– Не хочу, – бунт так себе, конечно, но именно в этот момент мне хотелось послать его куда подальше. Может, Хадия и не идеал, может, у них что-то не заладилось, пусть. Но отношение Саида к женщине, которая его воспитала, говорило о нём больше, чем всё до этого момента. Теперь ясно, почему она считает и мужа, и приёмного сына чудовищами. Безразличие и хладнокровие – их главная черта. И если в случае с чужими людьми я их понимала, то в случае с Хадией – нет. Ведь я до сих пор считала, что семья для Хаджиевых – главное.

– Она говорила о моей матери. Называла её шлюхой. И я слышал подобное из уст мачехи всё своё детство. Да, у меня нет к ней родственных чувств. Потому что она ненавидит мою мать, а я ненавижу всех, кто плохо вспоминает о подарившей мне жизнь. И это никогда не изменится. Больше не лезь в это, Надя. То, что ты станешь моей женой, вовсе не значит, что я вдруг изменю свои устои и начну любить всех вокруг, как любишь ты. Я социопат. Привыкай.

– Как скажешь! – развернувшись на каблуках, толкнула дверь и в ту же секунду столкнулась с Ириной. – Да чтоб тебя! – выдохнула от испуга, прижала ладонь к груди. Нет, меня точно здесь доведут до приступа.

– Простите, не хотела вас пугать. Куда поедем?

– Куда поедем… – оглянулась на дверь, но Хаджиев явно не торопился разрешить наше недопонимание. И хрен бы с ним. – В клинику поедем. Нужно найти мне секретаря. Я выхожу на работу.

– Надежда, вот всё, что вы просили, – на стол мягко легла стопка бумаг. – Вот распечатка с номерами ваших пациентов, а вот данные новых, которые очень хотят попасть к вам на приём. Со вчерашнего дня звонят, записываются.

– Спасибо, Вероника Павловна. Вы можете уже идти домой.

Мой первый личный секретарь. Взрослая женщина, довольно ухоженная и приятная в общении. Исполнительная и ответственная. Уж не знаю, где такую всего за день отыскало мне агентство, но она стойко выдержала все проверки Махмуда и даже ни разу не возмутилась. Только за это её стоило взять на работу.

– Тогда до завтра, Надежда, – улыбнулась мне, тихо прикрыла за собой дверь.

Я же домой не торопилась. В последнее время стало как-то тяжело возвращаться в Хаджиевский дом. После уезда Хадии мы с Саидом не виделись, и он не приходил в мою комнату, отчего я немного расстраивалась. Привыкла, наверное.

Хаджар затосковала по своей госпоже, а старший Хаджиев и вовсе куда-то запропастился. Захожу в огромный, пустой особняк и глохну от гнетущей тишины. Лишь иногда мимо пробегает парочка охранников, быстро осматривают дом, сигнализацию и дополнительную защиту, заученными движениями проверяют металлоискателем комнаты и снова исчезают.

Пару раз мы встречаемся с Саидом за завтраком, молча едим и расходимся. Ни один из нас не готов сделать первый шаг. Он – из-за упрямства и уверенности в своей правоте. Я… Да, собственно, по тем же причинам. Вот и молчим.

Сегодня один из таких же вечеров, что и до этого. Я буду сидеть в клинике допоздна, а потом поеду в мрачный Хаджиевский особняк и уже там буду смотреть в потолок до глубокой ночи. Возможно, даже поплачу. Теперь, когда Славка со мной практически не общается, мне некому выговориться.

Саид появляется бесшумно, незаметно вырастает у стола. Я поднимаю на него удивлённый взгляд, молча смотрим друг другу в глаза.

– Привет, – произношу первой, а он, всё так же буравя меня своим тяжёлым взглядом, упирается в столешницу кулаками.

– Привет. Ты домой не собираешься?

– Собираюсь. А что?

– Заедем поужинать в ресторан?

Мне становится не по себе отчего-то.

– Что-то случилось?

– А что должно случиться, чтобы я захотел поужинать со своей невестой? Ты не забыла, что в эту субботу замуж выходишь?

Пожалуй, я единственная девушка, которая перед свадьбой не нервничает и не бегает за организаторами, в истерике выбирая букетик, который выбросит сразу же после регистрации. Я вообще не парилась, и это, похоже, настораживало. Не меня. Саида.

– Я помню.

– Это радует.

Нет, мне показалось, мириться он совсем не намерен. Зыркает ещё так злобно, будто я в чём-то перед ним виновата. Если только в том, что полезла в их террариум голыми руками. Не следовало этого делать.

– Саид, если ты намерен ругаться, то тогда сразу отвези меня домой. У меня нет ни малейшего желания собачиться с тобой, – раздражённо захлопываю папку с бумагами и кладу её в сейф.

Пока Хаджиев поскрипывает зубами и постукивает по столешнице пальцами, я надеваю пиджак и беру сумочку.

– Почему ты такая сучка, Надь? – У меня дежавю, или он уже задавал этот вопрос раз пять? – Почему просто не можешь быть обычной бабой? Ну вынеси ты мне мозги, требуя себе новую тачку или побрякушку! Приревнуй меня, в конце концов! Выбери себе платье свадебное! Сделай хоть что-нибудь, чтобы я понял, что трахаю бабу, а не киборга со стальными яйцами!

Я отшатываюсь назад, когда его кулак опускается на стол и всё содержимое подпрыгивает в воздух.

– Ты чего? – спрашиваю виноватым тоном, почему-то так получается.

– Я чего? Ты чего? Тебе плохо со мной разве? Тебе вообще плевать на меня, Надь? Есть я, нет меня – всё равно? – в его глазах, помимо ярости, появляется что-то ещё. Что-то, что я довольно часто вижу в глазах своих пациентов. Боль.

Откуда? Откуда она взялась у Хаджиева?

– Саид… – шагаю к нему, беру за руку, насильно тяну к себе. Он недовольно поджимает губы, отводит взгляд в сторону. Злится уже на себя из-за того, что проявил слабость. Показал мне её, хотя обычно старательно прячет. – Мне не всё равно. Я бы не согласилась выйти за тебя, если бы мне было всё равно. И мне хорошо с тобой. Но ещё и тяжело. Наверное, это я должна найти к тебе подход, я ведь доктор. Но у меня не получается, – невесело усмехаюсь. – Знаешь, как говорят? Сапожник без сапог. Или про бревно в чужом глазу? Вот это я. Я решаю проблемы чужих людей, но свои с такой же лёгкостью решить не могу. Дай нам время, ладно? – говорить о том, что сейчас меня маньяк тревожит больше, чем предстоящая свадьба, пожалуй, не стоит.

Хаджиев запрокидывает голову к потолку, а я любуюсь его мощной шеей, где из-под рубашки виднеются языки пламени. Никак не решаюсь спросить, почему именно пламя? Пламя, в котором сгорела его мать и горит душа.

– Ладно, поехали, – он уже и сам не рад, что сорвался, теперь гордыня замучает. Хватает меня за руку и тащит за собой.

В пятизвёздочном Хаджиевском ресторане нас уже ожидают. Как обычно, зал пуст – Саид снова всех прогнал. Официанты услужливо отодвигают нам стулья, подают меню.

– И всё же, почему мы ужинаем здесь, а не дома?