Тайна исхода - Уилл Адамс

Нокс начал набирать на клавиатуре электронный адрес журнала раскопок Гейл, чувствуя легкое, но явно не случайное волнение. Он время от времени посещал этот сайт, желая знать, чем именно она сейчас занимается. Как ни странно, но это его почему-то успокаивало. А после всего пережитого утром он нуждался в этом как никогда.

На сайте появилась новая фотография размером с ноготь большого пальца. Гейл стояла возле своей комнаты в окружении двух сотрудников Фатимы и улыбалась на ярком солнце. Было видно, что они друзья и у нее хорошее настроение. Он подвел к фотографии курсор и кликнул, чтобы увеличить изображение. Пока программа загружалась, он зашел в свой почтовый ящик, чтобы еще раз посмотреть ее письмо.

Я тоже соскучилась.

Слово «тоже» особенно его интриговало. Конечно, он сам написал, что соскучился, первым. Это верно. Но его самого удивляло, что он так поступил. С тех пор как они стали партнерами, он всячески старался, чтобы его личное отношение никак не влияло на их профессиональное общение. В конце концов, отец Гейл был его наставником. А после его смерти Нокс оказался в странном положении. Он чувствовал за нее ответственность, будто был in loco parentis.[70]

Движение ее волос при повороте головы. Прикосновение пальцев при переходе через улицу. В этом не имелось ничего общего с in loco parentis.

Наконец на экране появилась увеличенная фотография. Он начал ее разглядывать и вдруг заметил отражение человека в мотоциклетном шлеме за своей спиной. Но заметил слишком поздно: человек обхватил его сзади, прижимая руки по бокам будто смирительной рубашкой. Нокс пятками, локтями и затылком попытался нанести нападавшему удар и освободиться, но тот был слишком силен. Он вытащил Нокса через раскрытую дверь на балкон, оторвал от пола и швырнул через перила вниз.

Нокс, вылетая с балкона, успел инстинктивно уцепиться за запястье нападавшего и отчаянно пытался спасти свою жизнь, понимая, что отпустить руку означает неминуемую смерть. Его движение изменило траекторию полета, и он с размаху врезался всем телом в бетонную стену балкона как ядро для разрушения зданий. От удара у него сбило дыхание, мышцы ослабли, и рука разжалась. Левое колено от удара подогнулось, и он снова полетел вниз, уже головой вперед. Каким-то чудом Ноксу удалось зацепиться за чугунную стойку балкона внизу и неимоверным усилием удержаться, сдирая кожу на ладонях грубой ржавчиной. Его тело по инерции совершило кувырок, и, разжав руки, он рухнул на бетонный пол балкона внизу. От падения он на мгновение потерял сознание, но тут же очнулся, чувствуя, как от напряжения и ударов ноет все его тело, и не веря, что остался жив.

Ему удалось подняться и, хромая, добраться до края балкона. Он посмотрел наверх и успел заметить что-то знакомое в лице нападавшего, перегнувшегося через перила и, подняв козырек шлема, смотревшего вниз. Но это мгновение было слишком коротким: нападавший, увидев Нокса, тут же отпрянул назад, так и не дав ему возможности узнать себя.

Нокс огляделся. Вход с балкона в квартиру закрывали стальные решетчатые ставни. Он попытался их поднять, просунув снизу пальцы, но не смог стронуть с места. Нокс постучал по ставням в надежде привлечь внимание, но никто так и не появился. Он перегнулся через перила и посмотрел вниз. Парковка была пустынной. Он уже собирался позвать на помощь, но в последний момент остановился. Даже если ему удастся кого-нибудь окликнуть, то наверняка сразу вызовут полицию, а объясняться с ней сейчас никак не входило в его планы — во всяком случае, пока над ним по-прежнему висело обвинение в убийстве Омара. А это означало, что ему придется остаться на балконе, а незнакомец в шлеме будет и дальше пытаться разделаться с ним.

В больнице узнать ничего не удалось, и Огюстэн отправился в ВСДД. Там царила атмосфера скорби, которую нарушали только передававшиеся шепотом слухи. Омар, без сомнения, относился к тем людям, которых начинают по-настоящему ценить только после их смерти. Заместитель Омара Мансур встретил его в своем тесном кабинете.

— Ужасное событие! — уныло сказал он, печально качая головой. — Не могу поверить, что Нокс имеет к этому отношение.

— Он и не имеет.

— Но полиция считает, что он причастен.

— Полиция! — отозвался Огюстэн с насмешкой. — Что они могут знать?

Мансур внимательно на него взглянул.

— Тебе что-то известно?

— Нет.

— Ты знаешь, что можешь мне доверять.

— Знаю, — согласился Огюстэн. Он убрал со стула пачку отчетов и сел. — Но что я могу сказать? Я даже не знаю, что случилось. В больнице все как в рот воды набрали!

— Тебе надо поговорить с полицейским, — предложил Мансур. — Он наверняка еще где-то в больнице. Я обещал поехать с ним в Борг-эль-Араб.

— Борг-эль-Араб? — нахмурился Огюстэн. — Они там разбились?

— Да.

— А что, черт возьми, им там понадобилось?

— Похоже, они посещали какие-то тренировочные раскопки.

— Раскопки? В Борге?

Мансур кивнул.

— Здесь про них тоже никто ничего не знает. Наверное, разрешение получено в Каире. — Он подошел к шкафу и передвинул коробку с оборудованием для аэрофотосъемки, чтобы открыть ящик.

— Самолет с дистанционным управлением, — пробормотал Огюстэн, не в силах скрыть удивления. — Откуда, черт возьми, у вас появились на это деньги?

— Его одолжил Руди, — ответил Мансур. — Ему так проще, чем каждый сезон возить его туда и обратно из Германии. — Он протянул Огюстэну листок с загнутыми уголками. Надпись выглядела настолько неразборчивой, что ему пришлось подойти к окну, чтобы разобрать. Мортимер Гриффин. Преподобный Эрнст Петерсон. Техасское общество библейских археологов. Адрес в Борг-эль-Араб. И это все. Но наверняка это имело отношение к фотографиям, сделанным Ноксом. — Я был бы не прочь сам взглянуть на это место, — пробормотал он.

— Думаю, что это возможно, — сказал Мансур. — Ты же видел, что здесь творится. Сегодня мне лучше побыть с остальными. Что, если я спрошу полицейского, не смог бы ты заменить в поездке меня?

— Отлично, — кивнул Огюстэн. — Замечательная мысль.

Петерсон поспешно вернулся в квартиру с балкона, пораженный, что Ноксу опять удалось избежать правосудия. Сегодня дьявол явно работал сверхурочно. Ноутбук по-прежнему стоял открытым на кухонном столе, напомнив Петерсону о необходимости срочно уничтожить все следы фотографий Нокса, сделанных на раскопках.

В компьютере были открыты два окна: в одном фотография молодой темноволосой женщины с двумя египтянами в галабайях, а во втором — письмо от некоей Гейл Боннар, возможно, той самой женщины на фото. Он быстро пробежал его, сразу поняв, что у нее тоже имелся комплект снимков Нокса. Он сел за компьютер и быстро напечатал ответ.